«Он Омск собрал, сохранил и планировочно сформулировал»

Публикуем фрагменты из книги об Альберте Каримове «Главный архитектор», презентация которой прошла на этой неделе.

Героем рубрики «История Омска в лицах» на этот раз стал Альберт Миниханович Каримов (многие называли его Михайлович), который 30 лет – с 1975 по 2005 годы был главным архитектором Омска. В 2015 году он скончался на 75-м году жизни.

Альберт Каримов автор проектов знаковых омских зданий - Концертного зала, Зала органной и камерной музыки, таможни на углу улиц Пушкина и Лермонтова, Лютеранской кирхи, Христо-Рождественского собора, Пенсионного фонда на улице Чапаева, Сбербанка и Транснефти у Зелёного острова, ресторана «Сенкевич», кинотеатра «Сатурн», фонтана на Театральной площади.

Книгу о нем написала известная омская журналистка Светлана Васильева. В первой части издания – подробности всей жизни зодчего, во второй воспоминания знавших его людей – родных, друзей, коллеги  соратников, например, бывшего мэра Омска Валерия Рощупкина, театрального деятеля Бориса Мездрича, строителей Валерия Кокорина и Сергея Оркиша, предпринимателей Геннадия Фридмана, Дениса Кошеля, дирижёра Дмитрия Васильева и многих других.

Как метко отметил в книге депутат горсовета трёх созывов Александр Лихачёв: «…прав был поэт: «Большое видится на расстоянии». Пока работал Каримов главным архитектором, да ценили, да уважали. Но как-то обыденно: вчера был Альберт Миниханович, сегодня на совещании руководит, да и завтра никуда не денется. Всё резко изменилось, когда он в 2005 году перестал быть главным архитектором города…»

На презентации автор книги подчеркнула, что Альберт Каримов постоянно ездил на всемирные архитектурные конгрессы и был там заметен.

– Он выступал везде, и теперь Омск знают во всех уголках мира. Это была личность огромного масштаба. Когда он поступил в аспирантуру, то работал над проектом сборно-разборных зданий на Луне. Но научный руководитель Каримова погиб в авиакатастрофе, и темой его диссертации стали сборно-разборные здания в Сибири. Он был самым молодым главным архитектором в нашей стране.

Тёплые слова об Альберте Каримове сказал и депутат Госдумы.

– Формулу его жизни можно было выразить в триаде: архитектор, нестяжатель и гражданин. Когда его не стало, я был поражен, сколь мало оставил на счетах Альберт Каримов. Многие успели стать миллиардерами, многие сели, а он оставил после себя добрую память и доказал, что можно при большой власти оставаться человеком. Много чего без него в Омске бы не было, – высказался Олег Смолин.

С разрешения журналистки Светланы Васильевой и вдовы архитектора Ляли Каримовой мы публикуем фрагменты из книги «Главный архитектор».

Архитектор высочайшего уровня

Александр Бегун, руководитель архитектурного бюро, почётный архитектор России

Я окончил архитектурный факультет Сибирского-инженерно-строительного института в 1984 году и вместе со своим однокурсником Артуром Оботуровым был распределён в Омск. Когда готовилось распределение, мы поехали специально посмотреть город, в котором я ни разу не был. Перед этим посмотрел книжки и узнал, что в Омске есть исторический центр. В Новосибирске историческая часть города есть, но дисперсная, без комплексного места, где история была бы сконцентрирована. А здесь – слияние двух рек, Любинский проспект и планировка, напоминающая Петербург.

Мне это сразу понравилось. Только что открыли Торговый центр «Омский». Мы зашли, и я подумал, что попал в Париж. Такого уровня архитектуры, планировки, пространственной структуру зданий в Новосибирске тогда не было. Впечатлило и модернистское здание Музыкального театра с его дерзким абрисом. Потом я понял, что хотя эти проекты разрабатывали питерские и московские архитекторы, в появлении таких ярких объектов большая заслуга главного архитектора города Альберта Михайловича Каримова.

В институте «Омскгражданпроект» я попал в мастерскую №2, возглавлял которую Владимир Сергеевич Мальцев, начал трудиться под руководством ГАПа Бориса Александровича Татаринова, который работал над проектом рынка в Куйбышевском районе между улицами 10 лет Октября и Лермонтова. (Потом я примерно в том месте построил торговый комплекс «Квадро»). Все были воодушевлены проектом и говорили, что должен прийти главный архитектор Каримов на предварительный просмотр. Татаринов показывал главному архитектору работу, которая потом должна была рассматриваться на Градостроительном совете. Все дружно собрались в кабинете главного инженера нашей мастерской. Когда пришёл Каримов я удивился, что главный архитектор города такой молодой. Он выглядел прекрасно, модно, интересно, с пышной шевелюрой. Молча сидел и слушал. Все почему-то очень волновались. Он отнёсся к проекту вполне лояльно, что-то похвалил, за что-то пожурил. Я увидел, что это нормальный живой человек. Хотя до его прихода атмосфера была такая, что главный архитектор – человек непростой, его надо бояться, от начальника надо держаться в стороне – мало ли, что прилетит. Мы, молодые, слушали.

У Альберта Михайловича была хорошая традиция: он каждую неделю обходил мастерские, смотрел, кто над чем работает. Однажды он подошел ко мне, посмотрел, задал пару интересных вопросов. Ну а потом мне не раз приходилось приходить в ГлавАПУ, чтобы показать и согласовать проект. Порядок был такой: если стоит подпись Каримова – это гарантия, что твои идеи принимают, заказчик с ними согласен. Была уверенность, что можешь дальше спокойно работать – то, что сегодня полностью отсутствует.

Благодаря такому общению: моя работа – его оценка, у нас завязались интересные взаимоотношения. Я видел Альберта Михайловича в разных ситуациях. И когда он был вспыльчив, бросал бумаги на стол. Но по отношению ко мне этого никогда не было. И я понимал, что когда приносят, мягко выражаясь, некачественный проект, а ты чиновник и чувствуешь своё бессилие что-то изменить, появляется нервозность, и это состояние можно выплеснуть на окружающих. И все, кто с ним работал в «ГлавОмскархитектуре» (а это в основном были женщины), несмотря на эмоциональные всплески руководителя, вспоминают его очень хорошо как учителя, наставника, человека, с которым было интересно и приятно работать.

И я вспоминаю Альберта Михайловича очень тепло. Мне было жалко, что его творческий потенциал, всеохватность интересов не были до конца раскрыты, потому что должность чиновника не давала возможности для этого. Какого высочайшего уровня он был архитектор, я убедился, когда в 1995 году мы готовили выставку «Невостребованная архитектура» и Каримов принёс свой дипломный проект «Город будущего». Это была работа на уровне великих Ниймейера, Корбюзье, а ведь её делал Альберт Михайлович ещё в пору студенчества! (подробнее об этом проекте написано в основной части книги об архитекторе – «Трамплин»). Прекрасная графика – Каримов был замечательным рисовальщиком. Ему пришлось пожертвовать творчеством ради того, чтобы отвечать за всю архитектуру Омска. И я считаю преступлением то, как поступили с архитектором при реконструкции Концертного зала. Его имя запечатлено на памятной доске на здании, но это его не спасает. Был по его проекту построен замечательный образец своего времени в стиле неомодернизма. Можно было привнести современные материалы, а конфигурацию и образ оставить. Хорошо хоть, не снесли.

Архитекторы, особенно молодые, страдают от того, что работают, а реализации их проектов нет. В советское время было типовое строительство, а индивидуальные проекты, например, домов культуры лагерей – часто оставались на бумаге. Предприятиям эти объекты не были нужны, но необходимо было до конца года израсходовать средства, чтобы в следующем году опять выделили фонды. У меня воплощение в жизнь проектов началось с дома на улице Учебной, 90. Владельцем участка стал Валерий Михайлович Кокорин и, видимо, Альберт Михайлович меня порекомендовал в качестве проектировщика. Вместо одного дома появилось два – каре. Это был первый дом в Омске, у которого была сделана пристроенная парковка. Я сделал отдельные входы с первого этажа в двухуровневые квартиры – имитация собственного дома в многоквартирном доме.

Только хорошие воспоминания у меня об Альберте Михайловиче. У него был цепкий взгляд, который примечал, кто из молодых архитекторов имеет потенциал,  может состояться в профессии. И шёл рядышком. Каримов мог не соглашаться с какими-то мыслями, но не мешал. И если мы спорили, то это был спор аргументированный, профессиональный. Мы могли остаться на своих позициях, но в результате никогда он не делал вывод: раз ты меня не слушаешься – уходи, и нашей дружбе конец.

Градостроительный совет при Каримове был профессиональной школой. Нам, молодым архитекторам, было страшно. Искры сыпались, сталкивались непримиримые противники и сторонники. Это было школой жизни, в которой мы учились отстаивать свои идеи. Очень важно для архитектора показать, что это ты нарисовал не просто из своего понимания жизни и уровня образования, а что ты хочешь что-то донести до людей. Мне очень нравилась позиция Альберта Михайловича, что Градостроительный совет – это праздник архитектуры. То есть это было открытие для людей твоей профессии. Показ своей работы – это как выход на сцену артиста, который зажигает публику своим талантом. И архитекторы показывают будущие города, в котором будут жить омичи. Если критическое замечание о твоём проекте звучит из уст профессионала, почему я должен обижаться? У всех разные мировоззренческие позиции, разные вкусовые ощущения, разный багаж знаний и опыт насмотренности. Кто-то любит классику, выстраивает классические композиции. Если это профессионально – почему нет? Даже сли тебе это не близко, ты работаешь на другом языке.

У нас такая профессия: нам государство дало право самореализовываться. Мы приходим в профессию не для того, чтобы всех слушать и всем сделать хорошо. Мы имеем право на своё мнение: я вижу так.

Иногда Каримову руководящие органы диктовали свои условия. Альберт Михайлович был политиком, был тактиком. На высоком уровне он не ругался с начальством, старался доказать свою точку зрения. И его слушали.

На мой взгляд, его самая большая заслуга перед городом в том, что он Омск собрал, сохранил и планировочном сформулировал. Все, кто приезжает к нам из других городов, ощущают, что это уровень города-миллионника, статус чувствуется. Архитектура, которая была при главном архитекторе Каримове, должна была сподвигнуть на то, чтобы жить и работать в этом городе.

Когда он возглавил Омское отделение Союза архитекторов России, вокруг него сформировалось боевое, интересное правление. Тогда очень хорошо стал работать Архитектурный совет, который я возглавлял. Работ, которые мы оценивали, было много, и заседания проходили очень интересно и с аргументированной критикой. Заседания правления проходили в его мастерской регулярно и интересно. Альберт Михайлович привозил в Омск международные выставки, организовывал конкурсы в «Пирамиде», привозил коллег из соседних регионов – Барнаула, Иркутска. Очень насыщенная событиями была жизнь Союза архитекторов при нём.

Когда я возглавил Омское отделение Союза архитекторов России, идею увековечивания памяти Альберта Михайловича Каримова я воспринял как свой долг. Проработали с Лялей Асмановной (вдовой архитектора) стратегию: мемориальная доска на доме, в котором жил Каримов, имя набережной Оми, памятник на кладбище, а потом книга о главном архитекторе. Три первых позиции я взял на себя. И считаю, что мемориальные доски и памятник сделаны очень достойно. В памятнике на кладбище Виктора Костенко Альберт Михайлович такой, каким был. Создан образ архитектора в пору расцвета. Каримов в мраморной скульптуре – человек с волевым взглядом, строгий, но чувствуется, что творчество – его стихия. И образ Альберта Михайловича изображен на фоне карты города Омска.

Он относился к родному городу с великим трепетом и пиететом

Петр Игнатов, архитектор

После окончания архитектурного факультета Хабаровского политехнического института я работал в институте «Улан-Удегражданпроект». Однажды в архитектурном журнале ЮНЕСКО увидел фотографии новых объектов Омска: СКК «Иртыш», Музыкального театра, Торгового центра. Они меня впечатлили, я подумал, что неплохо было бы работать рядом с коллегами, которые воплощают такие проекты. И в 1987 году по договорённости между руководителями проектных институтов перевелся в Омск.

В мастерской №3 «Омскгражданпроекта», которую возглавлял Иван Никитович Любчич, мне сразу дали работу: разработать проект жилого дома с пристроенным детским садом по ул. Колущинского. Эскиз надо было согласовать с главным архитектором города. Я был наслышан о его требовательности. Пошёл представляться с объектом, Альберт Миниханович сказал: «Оставляй чертежи, я посмотрю». На следующий день прихожу, он говорит: «Пойдёт!» Я воспринял эту оценку как одобрение. Потом я проектировал жилой дом по ул. Масленникова, рядом с СКК «Иртыш». Те времена были скупы на отделочные материалы, и кирпич был низкого качества. А спортивно-концертный комплекс был облицован бетонной плиткой. И я предложил повторить этот приём на моём объекте. У Каримова был обход мастерских «Омскгражданпроекта». Зашёл он и к нам. Я говорю: «Альберт Миниханович, не могу решить, правильно ли делаю, используя рельефную плитку на верхних лифтовых узлах с полукруглым завершением?» И опять я услышал: «Пойдёт!». После этого я начал работать спокойно. А до этого волновался, ведь я приехал в город-миллионник со своими традициями и переживал, приживусь ли.

А потом мы не раз встречались по рабочим вопросам. Строительные тресты в конце 80-х – начале 90-х были сориентированы на работу с тысячами кубов сборного железобетона. Соответственно этой задаче были подобраны рабочие определенной квалификации. А когда перешли к строительству жилья по индивидуальным проектам из штучного кирпича, выяснилось, что опыта строителям не хватает. И произошла неприятная ситуация, когда пропустили облицовку плиткой первого этажа дома. Цемент поступал из Узбекистана, один вагон – с белым порошком, другой – с серым, негодным. Когда плитку вовремя не завезли на стройплощадку, руководители треста №4 приняли решение не останавливать работу. Генеральный директор треста Валентин Иванович Зольников сказал, что можно заменить плитку керамзитовой штукатуркой. Но этот вариант не выдерживает критики, штукатурка через какое-то время обсыпается. Разразился скандал.

Пришлось обращаться к Альберту Минихановичу как к арбитражному судье. Каримов поддержал меня, ситуация дошла до кипения. А спустя какое-то время главный архитектор говорит мне: «Зольников нам не уступит, придётся соглашаться с ним». Аргументы строителей: плитку не завезли, а рабочим нужно получать зарплату, большинство рабочих предпенсионного возраста и т.п.

Да, главный архитектор не всегда мог добиться, чтобы было принято верное решение. Приходилось порой идти на компромиссы. Впрочем, вся наша жизнь состоит из компромиссов. На главного архитектора давили сильные мира сего, на которых тоже давили – это цепочка взаимосвязанная. Надо отдать должное Альберту Минихановичу: он с великим трепетом и пиететом относился к родному городу и надеялся на понимание людей при власти. Работал главным архитектором при семи мэрах, и у него получалось «обратить каждого в свою веру», сформировать правильное впечатление о том, какие задачи стоят в развитии городской среды.

У Альберта Минихановича в подвале здания департамента архитектуры была мастерская, где готовили иллюстративный материал – большие планшеты, макеты. И каждый раз всё это выставлялось перед новой администрацией города. Материал был хорошо подготовлен – с графикой и цифрами. И Каримов умел убеждать. Он своим служением делу доказывал: надо не просто хотеть быть главным архитектором, а работать на этот город. Приходилось быть в определённой степени и дипломатом, переступать через свой профессионализм.

Вместе мы плотно работали на реконструкции здания под Органный зал. Он был руководителем проекта, я главным архитектором. Альберт Миниханович меня пригласил, говорит: «Будем делать реконструкцию кинотеатра «Художественный» под Зал органной музыки». Мне сложно было соглашаться, потому что у меня в институте «Омскгражданпроект» был большой тематический план. Совмещать две работы казалось невероятно сложным делом. Договорились, что я веду все разделы: архитектурно-строительный, дизайнерский. Объем работ был сумасшедший. Надо было проводить обследования, разрабатывать строительные мероприятия по усилению конструкций, дренажу. И всё нужно было делать параллельно, не выстраивая технологическую цепочку. Не знаю, почему я влез в эту авантюру, видимо, главный архитектор был очень убедительным.

Альберт Миниханович поговорил с Иваном Никитовичем Любчичем, подчеркнув, что мэр просил не чинить препятствий архитектору, который занимается проектом Органного зала, но и в институте у меня была ответственная работа, и здесь. По совету Каримова пришлось открыть персональную мастерскую, то есть стать индивидуальным предпринимателем. Я об этом очень пожалел, когда в 1998 году грянул дефолт, и нам не выплатили 500 тысяч рублей. А у меня группа специалистов в 40 человек. Фактически они могли подать на меня в суд, но не сделали этого, дожидаясь, и долго, выплаты зарплаты (кстати, Каримов как руководитель проекта не получал денег).

Когда в 1997 году начали работу, было две группы конструкторов, одна занималась усилением стен, другая – фундаментом. Выяснилось, что когда предки строили, был нарушен принцип: если два здания разновелики, как в нашем случае – 3 и 4 этажа – должен быть деформационный шов. А его не оказалось, и стена четырёхэтажного объема была перегружена. И ещё в некоторых местах стены были с трещинами до 8 сантиметров. Я объясняю это тем, что в 1914 году, когда возводилось здание, строителей-профессионалов отправили на фронт, набирали новых, неквалифицированных. И поэтому было принято решение завести в стену распорную плиту в виде корыта, что и было сделано.

На планёрках обсуждали каждую проблему. Помню, что не получался проект лож на втором этаже Органного зала, мы между собой называли эту часть галёркой. Альберт Миниханович прямо на планёрке сделал эскиз, и он был воплощен. То же самое с лестницей на второй этаж. Каримов сел на ступеньку и на коленях начал чертить варианты. В хорошем костюме на грязную ступеньку! Но это его не смущало, когда он был увлечён работой.

К органу он относился с особенным вниманием. Это была его идея положить в основание инструмента тонны битого стекла для создания хорошей акустики.

Когда в 2000 году возобновились работы на Органном зале, в институт «Омскгражданпроект» пришли новые заказы с Тюменского Севера – нужно было разрабатывать проекты 16-этажных монолитных жилых домов. Причем, в сжатые сроки, и тема эта для нас была новая. Я почувствовал, что ситуация патовая, и тогда я передал руководство Татьяне Павловне Малиновской – специалисту по реставрации, которая в самом начале работ подготовила историческую записку о здании. Она продолжала наше дело с наработками по артистическим, второй и третьей очереди реконструкции. Руководство филармонии хотело создать большой комплекс помещений, жаль, что полностью проект так и не реализован.

Органный зал – самый престижный, самый интересный, самый ответственный объект, из всех, на которых мне довелось трудиться в Омске. С Альбертом Минихановичем мы работали дружно. Как руководитель нашего коллектива он не только утверждал наши эскизы и предлагал свои решения, но и стоял за нас горой перед чиновниками. Когда произошли преобразования в структуре городской администрации, ГлавАПУ перестало быть самостоятельной единицей и было передано в департамент недвижимости, руководитель департамента стал вести планёрки. А был он человеком очень жёстким, и Альберт Миниханович нас прикрывал и защищал.

Что такое главный архитектор города? Он отвечает за облик зданий, улиц и площадей. Это огромная ответственность. С нами он не был резок. А когда был особенно строг и требователен? Если просил что-то сделать, а это надлежащим образом не делалось. Он был непримирим к тому, что наносило вред облику города, потому что чувствовал свою ответственность за все проекты. Каримов был не просто начальником над архитекторами, а вкладывал в свою работу душу и все свои силы. Приходили молодые специалисты, которые мало представляли, че они будут заниматься после окончания архитектурного факультета. И были мало подготовлены к творческой деятельности. Альберту Минихановичу приходилось просвещать их и воспитывать сначала уговорами, а потом требованиями.

Работоспособность у Каримова была поразительная. Я замечал: когда проводились собрания в институте «Омскгражданпроект», он приходил на них с кипой документов. Кто-то выступает, а он в это время читает бумаги, подписывает, накладывает резолюции. Потом встаёт и блестяще выступает. Я не встречал больше человека, который мог бы параллельно выполнять несколько дел. Город-миллионник, множество вопросов в компетенции главного архитектора, и ещё надо решать творческие задачи. Для Альберта Минихановича важно было всё: как выглядят и будут выглядеть главный улицы, что строится на второстепенных.

А какие объекты построены по его проектам! Здание Пенсионного фонда с запоминающимися стрельчатыми окнами, Сбербанк на Красном Пути, «Транснефть»… В каждом из этих зданий чувствуется рука мастера. Я когда вижу новый объект в городе, сразу понимаю, чей он и приложил ли свой талант Каримов. Когда проект делает профессионал, создается целостный облик. Если архитектор еще не совсем состоялся, появляются случайные вещи, по себе знаю, иногда грешу этим, да и многие грешат. А у Альберта Минихановича ничего лишнего нет, все имеет своё место по какой-то причине, ни одна деталь не разрушает облик и не раздражает.

Это талант архитектора. Если бы Каримов не занимал такой крупный ответственный пост, который отнимал практически всё время, он в большей степени состоялся бы как творец. И чувствовалось, что он мучился этим: невозможностью разорваться и всё успеть.

В каждом поколении повторяется история: в жизни человека недооценили, а с его уходом поняли масштаб его личности. Так же, как в 90-е страну рушили, а потом спохватились. Сейчас реально чувствуется, что не хватает хозяина в городе. А такого уровня, как Альберт Миниханович, думаю, долго не будет.

Учитель, воспитай ученика!

Всю жизнь Альберта Минихановича волновала проблема архитектурного образования в Омске.

Когда-то архитекторов начали готовить в художественно-промышленном техникуме им. М.А. Врубеля. Но в 30-е годы техникум закрыли, а ближайшие вузы, где можно было получить диплом архитектора, находились в Новосибирске и Екатеринбурге. Молодые специалисты приезжали в Омск по распределению, получали квартиры и оставались работать на всю жизнь.

Приезжие привозили свои представления о том каким быть городу. Альберт Миниханович не раз сокрушался, что коллеги предлагают проекты, не учитывая историческую значимость места, на котором должна вестись стройка. Любовь к городу, в котором работает зодчий, глубокое знание его истории он считал необходимейшими чертами профессии.

Практически всю жизнь он занимался преподаванием. Еще до создания кафедры «Архитектура и градостроительство» читал студентам-строителям лекции по основам архитектуры. Некоторое время возглавлял кафедру «Основы архитектуры».

А в 2009 году благодаря его хлопотам вуз получил государственную лицензию на подготовку студентов по специальности «архитектура». Ему было обидно, что с 1995 года выпускники, которых он пестовал, получали дипломы, в которых значилось: «инженер-архитектор». Говорил: «Ну что это такое: инженер-архитектор?»

Сегодня на специальность «архитектурное проектирование» принимают 10 студентов на бюджетные места и 50 – на платные. Студенты за время учёбы осваивают 55 учебных дисциплин.

О том, каким Каримов был преподавателем, рассказывает его бывший студент, а ныне предприниматель, руководитель Благотворительного фонда «Основа» Пётр Кудинов:

- Я учился на факультете промышленного и гражданского строительства, и архитектура была не основным предметом для будущих инженеров-строителей. Но на первой же вводной лекции Альберт Миниханович Каримов произвёл на меня огромное впечатление. В аудиторию четвёртого корпуса вошёл элегантный, в костюме и галстуке, жизнерадостный преподаватель, который с первой встречи убедил нас, что он болеет за своё дело и хочет передать нам часть своей энергии. Эта энергия располагала людей к нему.

Он говорил об архитектуре так, что нельзя было не влюбиться в его предмет. Альберт Миниханович рассказывал о своих зарубежных командировках, конгрессах архитекторов мира, о грандиозных планах градостроительства – в Омске и других городах. Мы услышали множество историй человека, повидавшего мир. Не скрывал он и проблем. Его очень волновал принцип точечной застройки, когда в сложившуюся среду ради выгоды втискивают новые дома, когда проектируются не кварталы или микрорайоны, а здания, не предусмотренные прежними проектами, создают неудобства жителям.

Альберт Миниханович старался нам привить вкус, научить понимать и ценить произведения архитектуры. Кому-то из студентов-архитекторов эти прививки пошли на пользу на 100 процентов.

Этого преподавателя слушали, как говорится, с открытым ртом. Лекции Альберта Минихановича не прогуливали. Могу абсолютно точно сказать: это был мой любимый предмет и любимый преподаватель, который был примером для многих.

Я не знал, что он ушёл из жизни, и был поражён, увидев мемориальную табличку на доме. Не мог себе представить, что этого умного, сильного, уверенного человека уже нет с нами.

Сколько лет прошло, а у меня воспоминания об Альберте Минихановиче такие яркие, будто я учился у него вчера.

В 2012 году в СибАДИ была открыта архитектурная школа Альберта Каримова («АрКА»). В ней начали обучаться основам архитектуры по двухгодичной программе школьники 10-х и 11-х классов.

Открытие школы на базе СибАДИ не случайное, а вполне закономерное событие. Ведь именно в этом вузе – Инженерно-строительном институте СибАДИ с начала XXI века готовят инженеров по специальности «проектирование зданий», а с 2009 года ведут подготовку первых в Омске архитекторов. Именно поэтому к обучению в архитектурной школе были привлечены высококвалифицированные преподаватели кафедры «Архитектурно-конструктивное проектирование» под руководством академика Российской академии архитектуры и строительных наук, профессора кафедры Альберта Минихановича Каримова.

Школа рассчитана не только на ребят, имеющих природные предпосылки к объемно-пространственному мышлению и обучению творческим специальностям, таким как «архитектура» и «дизайн», но и для тех, кто желает развить в себе творческие способности. Для этого учёными СибАДИ разработана авторская методика, в основу которой положен принцип развивающего обучения. Методика исключает назидательное наслоение знаний, раскрывает природные способности ребёнка, а проектное мышление ученик развивает самостоятельно.

Архитектурная школа не просто поможет выпускникам поступить в вуз и продолжить образование, но и позволит расширить рамки мировоззрения, откроет новые горизонты.

Альберта Минихановича пять лет нет с нами, а Архитектурная школа живет. Создание школы стало ещё одной креативной акцией академика архитектуры.