История так и не открывшегося консульства Германии и успешных омских земледельцев и предпринимателей, пытавшихся найти лучшую жизнь

1 декабря 1929 года американская газета New York Times писала: «Сообщения, обвинения и встречные обвинения поступают в новостях из Москвы и Берлина в связи с предполагаемым исходом меннонитов из Советской Республики на пшеничные поля Манитобы. Канада возражает. Сообщается, что около 40 000 из этих людей – потомков членов секты из Вюртемберга, Баварии, Саксонии, в настоящее время проживают к югу от Омска, к востоку от Уральских гор. Их предки, говорят, шли пешком с Балтики.
Омск – центр обширного сельскохозяйственного региона. В нем находится музей, известный своей этнографической коллекцией, и здание, в котором Достоевский был заключен в тюрьму с 1849 по 1853 год, где он написал свои «Записки из мертвого дома» или «Похороненный заживо в Сибири».

Неясный современному читателю текст в крупнейшей американской газете хранит страницу омской истории, связанную с семьями, нашедшими в Омске свою вторую родину и вынужденными покинуть её из-за политических изменений в стране…

Об Омске в зарубежной прессе в конце 1920-х годов говорили мало, вновь он стал одной из далёких частей мира, редко появлявшихся в новостных лентах.  Прошло то время, когда он был «всероссийской столицей» при Колчаке, границы Советской Сибири пересекали немногие иностранцы, решившие, например, поставить мировой рекорд («Американский миллиардер заправил самолёт в Омске, чтобы побить мировой рекорд»  и «Как американцы для мирового рекорда полетели из Москвы в Омск») или открыть консульство Веймарской республики. 

Сейчас омичи уже привыкли, что в городе есть только одно консульство – Казахстана, подзабыты заявления 2011 года об открытии консульства ФРГ. Но в 1922 году в Омск специально приезжал легационный (тайный) советник МИДа Германии Рудольф Асмис и результатом его визита стало направленное 30 января 1923 г. германским посольством предложение Наркомату по иностранным делам РСФСР открыть германское консульство в Омске (а также в Екатеринбурге и Владивостоке). И уже 28 февраля Народный комиссариат иностранных дел выразил готовность открыть консульство «при условии согласия германского правительства на учреждение на началах взаимности» консульств РСФСР в Штеттине, Кёнигсберге и Лейпциге.

Так могла бы выглядеть парковка у Консульства Веймарской республики в Омске

Не прошло и 10 лет с тех времён, когда Омск был крупнейшим центром производства и экспорта сибирского масла, импортировавшим большое количество сельскохозяйственных и маслодельных машин.

Асмис в своей докладной записке по итогам поездки в Сибирь и на Дальний Восток указывал на чрезвычайно высокий уровень ведения сельского хозяйства в Западной Сибири, значительно превышавший уровень остальной России. Не забыл указать и на то, что Омск – важный транспортный узел, благодаря Транссибу и Иртышу. Он намеревался привлечь к освоению сибирского рынка германские фирмы и создать для освоения Сибири «русско-германское торгово-промышленное общество».

Также он указывал на наличие вокруг Омска поселений происходивших из Германии бывших поволжских колонистов и меннонитов из Екатеринославской и Таврической губерний. Возглавить консульство в Сибири должен был вице-консул германского генерального консульства в Петрограде Георг Вильгельм Гросскопф. И спустя год консульство открылось… но не в Омске, а в Новониколаевске – будущем Новосибирске.

Асмис не даром говорил о меннонитах, живших в Омской области (первая меннонитская семья появилась в Омске в 1880-х гг.).

Меннонитство – это ответвление протестантизма, возникшее в Европе XVI веке. Особенность религиозных убеждений меннонитов – отказ брать в руки оружие и пассивный протест: каждый раз, когда государственные власти пытались заставить меннонитов проходить службу в армии, они выбирали для себя массовую эмиграцию. Так они в XVIII веке оказались в России. В Российской империи меннониты занимались преимущественно земледелием, создавали винокуренные, суконные, кирпичные, черепичные заводы, фабрики и мельницы.

Куломзино, Чунаевка, Чукреевка, Марьяновка, Лузино, Москаленки – все эти названия на карте Омска и области связаны с меннонитами. Поселившись в Омской области в конце XIX – начале ХХ века, меннониты смогли создать на пустующих землях успешные сельскохозяйственные предприятия.

Есть в Омском районе село Трусовка, основанное в 1900 году меннонитским семьями, купившими 1 500 гектаров земли за 24 000 ₽. Спустя 13 лет в Трусовке был уже мукомольный завод, от которого было проведено электрическое освещение во все дома села. Там также был маслозавод с сепаратором, который перерабатывал пятьдесят семь ведер молока в час. Меннонитам принадлежало сто рабочих лошадей, сто коров и тридцать свиней, содержавшихся в тёплых стойлах. И большая часть продукции из этого маленького омского села шла на экспорт.

На станции Куломзино жили многие меннониты, там же и строили они свои предприятия

В самом Омске меннониты селись компактно в районе, который омичи знают как «Немецкий посёлок». За несколько первых лет ХХ века там появились мыловаренный и мукомольный заводы, завод шорно-седельных изделий и упряжи, чугунолитейный и механический заводы.

Первая мировая война дала первый толчок отъезду меннонитов из России – их  необоснованно считали сторонниками победы Германии в войне и всячески ограничивали в правах. Так, Аарон Лепп уехал в Лос-Анджелес, а станки с его механического завода «Азия» приобрёл Сёрен Рандруп.

Арон Лепп, владевший несколькими крупными предприятиями в Ново-Омске, покинувший его из-за Первой мировой войны

Меннониты не только работали, но и не забывали о детях, для которых строились школы (удивительно, но уже в то время грамотность в их семьях была стопроцентная).

Ещё одной их особенностью было то, что из-за религиозных взглядов они не могли служить в армии. И они служили в лесных командах, подчинявшихся Министерству земледелия. Вот что сказано об этих частях в XVIII томе Энциклопедии Брокгауза и Эфрона:

Лесные команды — ведомства министерства государственных имуществ, учреждены в 1882 г. для отбывания в них воинской повинности меннонитами, которые по уставу о воинской повинности 1874 г. освобождены от поступления в войска. Команды имеют назначением разведение лесов и вообще Л. работы в Екатеринославской, Таврической и Херсонской губ. Новобранцы поступают в состав команд к 1 марта следующего за призывом года и именуются обязанными рабочими. Сроки службы — действительной и в запасе — те же, что и для поступающих в войска. Внутренняя организация Л. команд соответствует в общих чертах организации команд войсковых. Обязанные рабочие имеют особую форменную одежду; за маловажные проступки они подвергаются дисциплинарным взысканиям, а за деяния, составляющие со стороны военнослужащих нарушение подчиненности и чинопочитания, равно как и за уклонение от службы и промотание казенных вещей, ответствуют по воинскому уставу о наказаниях, но не перед общим судом. Команды подчиняются местным лесничим; объездчики в отношении обязанных рабочих приравниваются к фельдфебелям, лесники — к унтер-офицерам, надсмотрщики — к ефрейторам. За каждый отработанный день обязанные рабочие получают по 20 коп. на человека.

Такая команда была и в Омской области – в 1913 году была создана Исилькульская лесная команда. Служить в этой команде, начиная с 1907 года, полагалось три года, а раз в год рабочим команды полагался двухмесячный отпуск. Интересно было организовано финансирование этих команд. Рабочим лесных команд государство платило от 9 до 11 рублей в месяц (эти суммы назывались «харчевые и командировочные»), выделяло средства на лечение заболевших, оборудование мастерских по изготовлению и ремонту необходимых орудий и инструментов, а также оплачивало помещения для проживания в командировках. А меннонитские общины должны были построить и оборудовать казармы, в которых размещались лесные команды, приобрести обмундирование и продовольствие; осуществлять доставку меннонитов к месту службы.

Ученики омской меннонитской школы. 1911 год

Что приходилось терпеть меннонитам в годы Гражданской войны, может сказать одна цитата из воспоминаний: «...через наши деревни шли то белые, то красные. И всё реквизировали у крестьян – лошадей, скот, повозки, тёплые вещи, копчености. Взрослые и дети прятались, когда в селах появлялись войска».

В начале 20-х годов ситуация у омских меннонитов улучшилась. С одной стороны, советское правительство не препятствовало отъезду меннонитов в Канаду и Южную Америку, с другой – НЭП позволил меннонитам жить и работать как до событий 1917 года. Было создано Всероссийское сельскохозяйственное объединение меннонитов (Allrussischer Mennonitischer Landwirtschaftlicher Verein), объединявшее силы меннонитов. Только у одного их меннонитских кооперативов было 25 тракторов Fordson, вновь заработали маслобойни, сыроварни и мукомольные заводы. По данным статистики, одно меннонитское хозяйство давало 422 рубля товарной продукции, тогда как в целом по стране это показатель еле достигал 271 рубля. А коровы, принадлежащие меннонитам, давали на треть больше молока.

Но после 1926 года советское правительство взяло курс на «сворачивание» НЭПа и возможностей для частного предпринимательства становилось всё меньше. Одновременно с этим выезд из СССР становился всё более сложным. В 1927 году было закрыто Всероссийское сельскохозяйственное объединение меннонитов, и они начали понимать, что возможность жить так, как они привыкли, для них исчезает.

В поездах, на которых уезжали меннониты, не было даже элементарных удобств

Начиная с весны 1929 года в Москву начали приезжать семьи меннонитов с надеждой выехать из страны. Они не протестовали, не выходили с пикетами, но смогли добиться своего – 5 августа 1929 г. было принято решение Президиума ВЦИК разрешить в виде исключения эмиграцию 25 семейств меннонитов. И это вызвало приезд тысяч семей в Москву, к октябрю 1929 года в пригородах столицы СССР ожидали решения больше 13 тысяч меннонитов. На их решимость не повлияло постановление Президиума ВЦИК от 16 сентября 1929 г. о прекращении выдачи разрешений на выезд и приема заявлений о выезде за границу. Германия финансово не готова была принять меннонитов, а Канада ограничила количество принимаемых эмигрантов, следующих через Германию. В ночь с 15 на 16 ноября советские власти арестовали более тысячи мужчин и начали «добровольное» возвращении эмигрантов в Сибирь с помощью милиции и войск.

Большая часть меннонитов была возвращена обратно под контролем милиции и ГПУ (предшественников НКВД)

Попытки добиться освобождения арестованных, сделанные немецкой стороной, не достигли успеха, так же как и оказание помощи высланным обратно в Сибирь. Но немецкие и советские власти пришли к устраивавшему обе стороны решению и почти 6 000 меннонитов получили разрешение на выезд из СССР. За первые 7 дней декабря выехало 4 000 менонитов, а до конца года и оставшаяся часть. А тем, кто не попал в их число, пришлось вернуться. Весной 1930 года в Подмосковье меннонитов уже не было. Но самые решительные пошли другим путём и нелегально переходили китайскую границу. Так смогли эмигрировать 1500 сибирских меннонитов…