5 книг, которые помогут справиться с ощущением покинутости в эпоху болезней, масок и QR-кодов

Наша подборка книг об одиночестве и о том, как с ним бороться.

Нерабочим дням нет конца и края. Всё, что остается, — это стойко переносить их, даже если сидишь в одиночестве дома. И неважно, сидишь ты, потому что нет QR-кода, потому что болеешь коронавирусом или потому что боишься заболеть. Одиночество назвали проблемой века технологий еще 20 лет назад, а в пандемию эта проблема только усиливается. «Трамплин» собрал для вас пять книг, которые расскажут о том, что состояние покинутости и разобщенности — не приговор, помогут с ним справиться и обрести надежду.

Оливия Лэнг «Одинокий город»

В России творчество Оливии Лэнг не так известно, как на Западе. Писательница, на данный момент, является одной из главных эссеисток и исследовательниц в мире. Объектами её изучения становятся самые противоречивые человеческие чувства, пороки и места, которые, так или иначе, преследуют человечество с его зарождения. У неё есть книги про брак, зависимости, про реки и погоду в жизни и судьбах людей. В «Одиноком городе» Оливия Лэнг рассказывает о собственном опыте попадания в большой город, в котором у неё нет ничего, абсолютно ничего, и о том, как этот город стал для неё синонимом одиночества. Писательница замечает, что в век больших городов именно они и становятся главными пристанищами одиноких людей, где никто ничем никому не обязан.

Эта книга — настоящее лекарство. Лэнг на примере своей жизни подмечает те механизмы преодоления одиночества, которые когда-то и помогли ей самой: искусство и смирение. Ведь одинокими мы часто себя чувствуем, даже находясь в большой компании.

«Одиночество — штука личная и политическая. Одиночество коллективно — оно есть город. Правил, как в нем обитать, нет, как нет нужды и стыдиться, но стоит помнить, что поиск лично счастья не отменяет наших обязанностей друг перед другом, не превосходит их. Мы в этом вместе — в этом накоплении шрамов, в этом мире предметов, в этом физическом временном раю, какой часто похож на ад. Важна доброта, важна общность. Важно оставаться чутким, открытым, потому что из миновавшего нам известно по крайней мере одно: время чувств — недолго».

Владислав Крапивин «Журавлёнок и молнии»

Иногда лучше всего читать детские книги именно во взрослом возрасте. Повесть Владислава Крапивина — тот случай. Казалось бы, детское произведение скрывает в себе, на самом деле, вполне взрослые проблемы — смерть близкого, одиночество, непонимание окружающих и потерю друзей.

Журка, главный герой повести, стойко справляется с каждой молнией, которая раз за разом бьет в него, и становится от этого только старше и мудрее. Крапивин не превращает повествование в детскую сказку, он честно показывает, как часто человек чувствует себя одиноким, даже живя в одной квартире с близкими людьми. И как часто книги и самоанализ могут спасти от пучины покинутости и непонимания. Ведь единственный человек, который никогда тебя не покинет, — это ты сам.

Книга понравится как взрослым, так и детям среднего школьного возраста или подросткам. И именно эта универсальность и доказывает то, насколько «Журавлёнок и молнии» хороша.

«Он знал, что все ручьи текут в реки, а реки — в моря и океаны. И когда он опускал руки в струи грязноватой от мазута Каменки, то понимал, что соединяет себя с водами Атлантики и южных морей».

Эми Липтрот «Выгон»

Начну с того, что это очень хороший автобиографический роман о человеке, который учится справляться со своими проблемами и зависимостями благодаря одиночеству. Это и есть самое прекрасное в книге — писательница помещает себя в добровольную самоизоляцию, возвращаясь из шумного Лондона в родное шотландское захолустье. Там ей предстоит справиться с самой собой, своими демонами и полюбить уединенность среди природы.

В эпоху, когда самоизоляция становится вынужденной, а не добровольной, «Выгон» — это отличная книга о том, как одиночество и время наедине с собой способны не вогнать в пучины депрессии, а помочь обрести новый смысл и вывернуть отшельничество во благо себе. А ещё в ней отличные описания природы и окружающего мира, такие, которые вызывают не скуку, а искреннее восхищение. Ведь единственное независимое, что есть на нашей планете — это природа.

«Подруга рассказывала мне о том, как после смерти ее матери трое осиротевших детей и овдовевший муж отправились в путешествие по Америке. По словам подруги, ее папа „просто шёл дальше“. Ты можешь быть не в состоянии двигаться, но всё же продолжаешь — просто идешь дальше, занимаешь себя чем-то и ждешь, когда всё устаканится и опять станет понятно, как жить».

Дэвид Марксон «Любовница Витгенштейна»

В один момент на Земле пропадают все живые существа. Вообще все. И главная героиня, единственная оставшаяся в пустом мире, достигает крайней степени одиночества. Именно с помощью возведения этого состояния в абсолют, постмодернист Марксон и исследует природу брошенности и её влияния на жизнь человека.

Вся книга — монолог последнего человека на Земле, абсолютный поток сознания, катарсис мыслей и чувств. Как очень точно сказал автор предисловия к книге, Дмитрий Быков, она — это интеллектуальное высказывание человека, который устал от шума этого мира, ощущения всеобщей некоммуникабельности и хронического одиночества на этой переполненной планете.

Книга учит нас ценить одиночество и время наедине с собой, но не возводить это в абсолют и не романтизировать. И даже если кажется, что «Любовница Витгенштейна» — это роман о безумии, то, на самом деле это не так. Это роман о том, что бывает с человеком, если он одинок, и все, что у него остается, — один только культурный багаж и печатная машинка.

«Однако все равно человек склонен думать о доме как о доме, даже если от него не очень много осталось».

Илья Данишевский «Маннелиг в цепях»

Когда-то эта книга спасла меня от осознания собственного одиночества. Данишевский, исследуя собственную биографию и перечисляя тех людей, что он потерял за жизнь, учит нас идти дальше. Это произведение — глубокое поэтическое и эстетическое высказывание о том, что люди приходят и уходят, а ты у себя остаешься один. Даже если ты сам себе неприятен.

И эти размытые портреты подписаны, но не просто именами, а как у Льва Рубинштейна — именами в разных декорациях. Отец на чердаке. Я на кухне. Он далеко от меня. И без этих обстоятельств и мест сам человек начинает исчезать. Вот оно как. Человек существует только как часть локации, фона, декорации и через них раскрывается и появляется. Лицо мутное, зато у всего остального резкость на максимуме.

Данишевский учит нас отрываться от фона и становиться самим собой даже в полном одиночестве, чтобы не сойти с ума и не раствориться в обстоятельствах. Ведь нужно учиться на своем опыте и не бояться остаться наедине с собой, ценить эти моменты и не разрушаться, а создавать что-то новое.

«Несколько месяцев спустя, когда мне приходится говорить эти слова, мне почти спокойно, что со всем этим можно расстаться, как только я найду для этого силы, а если нет, время движется с достаточной скоростью, чтобы все закончилось само».

Дарья Матысяк