Формула моды: боли и надежды известной на всю страну омской школы дизайна

Дата публикации: 21.06.2021

Имя Галины Васильевны Толмачевой неразрывно связано с так называемой «техноложкой» - институтом, которые имел много названий за свою историю, но неизменно готовил лучших в стране модельеров  по признанию модных критиков и модного сообщества в целом. Время идет, ситуация меняется, появляются новые проблемы и новые победы, а Галина Васильевна вот уже 36 лет руководит кафедрой и является примером и гуру для своих учеников, востребованных во всем мире.

Давайте вспомним, как Вы начинали. Вы поступили в первый же год, как только появился факультет дизайна?

Изначально был ОПК, опорный пункт московского ВУЗа, только по конструированию и технологии.  А потом, благодаря Елизавете Ильиничне Бахмут , в 1977 году образовался тринадцатый ВУЗ в нашем городе. И она отстояла необходимость обучать художников по костюму. И в первый же год я поступила. Можно сказать, я вообще самая первая студентка, так как я была первой по зачислению, у меня был самый высокий балл. Мне было проще, конечно, во-первых, я была уже взрослая, во-вторых, после художественного училища. И закончила я с красным дипломом. Нам очень помогло то, что у нас учились и технологи, и конструкторы, потому что всё: и технологии, и передовые методики в конструировании, и передовой дизайн  – мы объединяли, мы всё делали вместе, например, совместные дипломы.

Я так понимаю, институт тогда для города был очень важен?

Очень важен. Потому что, кроме всего прочего, это была такая творческая ниша. К нам приходили на вечера, у нас были очень интересные спектакли,  действительно творческая такая молодежь. Потом я помню, каким всплеском для города бы этот креатив в моделировании, потому что многие вспоминали, когда подходишь к технологическому институту, какие девушки появляются, в чем они одеты и какие они сами по себе, кто лысый, кто цветной, кто в чём. Это был такой эстетический всплеск. 

 А в последующие годы, когда институт создал своё имя, когда он стал известен на всю Россию?

Это был 1997 год, когда первый раз  к нам приехал Александр Васильев. Он к нам несколько раз приезжал с лекциями, тогда он был ещё не такой дорогой, и мы могли себе его позволить. Когда он приехал первый раз, мы проводили «Формулу моды», впервые на городском уровне, в ТЮЗе, и пригласили его быть председателем жюри и прочитать лекции. Он говорил потом: «Я ехал сюда и думал, ну знаете как, кафедра – бабушки-гуру такие сидят. А тут во-первых, знают о моде, во-вторых, такие интересные креативные студенты!» Одна Шура Тумашова чего стоила. Такие были замечательные коллекции. Я сидела рядом с ним, а он всё говорил: «Ой, как здорово, ой, как здорово». И он стал одним из первых пропагандистов омской школы дизайна. Потом уже у нас начали другие конкурсы, их отборочные этапы, например «Smirnoff», «Адмиралтейская игла», «Русский силуэт». У нас появилось очень много президентских премий, в 2012-2013 году, мы подали заявку, рассказали свою историю, и несколько лет подряд нам давали президентские премии на конкурсе «Формула моды», он, кстати, был всероссийский. А в 2016 году мы перешли в политех и всё закончилось.

То есть, когда слились два института, что-то немножечко поменялось?

Множечко поменялось. Мы здесь были самые-самые, и мы были в нашей ауре. Я только сейчас поняла, что это такое – родной институт, мы здесь все варились в одном котле: конструкторы, технологи, дизайнеры, - нам было очень интересно. А теперь мы никому не нужны. 

То есть у института было имя, он готовил лучших специалистов в стране, а теперь, после слияния, все думают: это технический университет?

Да. И мы живем по законам технического университета, а там свои нормы, свои правила. Мы шесть лет приспосабливаемся, и если мы в конечном итоге не умрём, то может быть и приспособимся. Мы шесть лет уже пытаемся заявить о себе и объяснить, что мы немного отличаемся от технических специальностей.

А для чего вообще было это слияние?

Региону нужен был опорный ВУЗ. В принципе, всё верно. Опорный ВУЗ – это много важных специальностей, и дизайн – одна из них, потому что нам нужна красивая среда, красивая одежда, мы хотим жить в удовольствие, пришло для этого время. А у нас в стране это до сих пор второстепенное направление, если в Москве им дают ещё какие-то преференции, то на периферии с этим тяжело. 

То есть слияние должно было усилить все направления, в том числе и дизайн? А в результате дизайн оказался задвинут на задворки технических специальностей?

Ну мы как-то им немножко мешаем. Они никак не хотят понять, что у нас индивидуальное обучение, другие совершенно нагрузки. Нам говорят: «840 часов, для всех!» Но одно дело читать такую дисциплину, как математика, из года в год, а другое дело - творческие специальности. У нас меняются методики, технологии, тенденции, проекты и люди меняются – у нас всё время индивидуальная работа, поэтому мы все время начеку. А нам говорят: «Нет. Ну что вы, ребята, вы такие же как все!» Мы же не знали этого до слияния, мы же хотели как лучше, а получилось, как всегда. Раньше у нас была очень насыщенная, интересная жизнь, те же конкурсы, мы были важны и значимы сами по себе, а сейчас… Там много всего интересного, в техническом университете, и наука, и конкурсы свои, поэтому мы немножечко растворились, мы им не интересны, мы им только мешаем. В общем, перед нами стоит очень большая задача: продолжать отстаивать наши права и поддерживать наш уровень. И ещё, когда мы объединились, у меня было 16 преподавателей, а теперь 10. У нас всё меньше и меньше студентов, а меньше студентов – меньше ставок. Нас перевели на совершенно другую систему, у нас было 36 часов в неделю, а сейчас 24 контактной работы. Это же всё сказывается на уровне образования. И невозможно доказать, что у нас так много практической работы, которая отнимает много времени. Мы же выполняем продукт дизайна, то есть мы шьём, а это очень много практической работы, мы рисуем, это очень много практической работы. Нельзя все это перевести на дистанционное обучение, это контактная работа должна быть. А нам говорят: «Есть норма – 24 часа в неделю. Вы должны быть такими же, как все». Когда мы учились, у нас было 8 часов неделю, все пять лет, рисунок, живопись. А сейчас они только на первом курсе, 4 часа в неделю. А как может дизайнер не рисовать? Я не знаю, кого в этом винить, министерство образования, которое создает такие стандарты или наш ВУЗ, который нас ужимает? Приходится как-то выходить из такого положения, мы же не можем готовить хуже, чем мы готовили. Благо, за эти годы мы разработали много авторских программ, авторских курсов. они системные, они продуманные. Мы умеем учить студентов. Так и выживаем.

Что такое институт для города сейчас?

Таких ВУЗов в стране не очень много. Но… раньше мы действительно привлекали внимание, а сейчас даже как-то не знаю. Но это опорный ВУЗ, и мы готовим самые нужные и важные специальности для региона, и не только для Омской области, а для всей страны. Сейчас на практику все наши студенты разъехались по предприятиям, их просто там ждут, особенно трикотажников. Да и в Омске у нас очень востребованы студенты. В этом году собирается «Лидер» прийти на защиту дипломов, наше швейное предприятие. Каждый год к нам приходит 240-260 абитуриентов, приезжают из других городов, - причем у нас самый высокий ЕГЭ в городе, то есть ребята сильные, хорошие - а  нам на направление «дизайн» дают всего 22 бюджетных места. Я понимаю, что сейчас немного изменилась ситуация, сейчас другое поколение. Если раньше любили шить, что-то делать руками, сейчас ребята, которые  не росли на дефиците и могут купить хорошую одежду. Так что здесь сейчас больше от личных качеств всё зависит, от опыта: у кого-то мамы шьют, к нам часто поступают дети наших выпускников, которые в этой среде варились, кто-то ещё любит что-то делать руками, это уникальные студенты. То есть ситуация изменилась, но те, кто всё же приходит, они с большим удовольствием работают. 

Количество бюджетных мест зависит от министерства образования?

Да, но не только, еще от министерств культуры, промышленности, они должны давать заявки. Но они не хотят их давать, потому что считают, что городу не нужно столько дизайнеров. Но мы то готовим для всей страны, даже для всего мира - случилась в Омске такая сильная школа. А они нас почему-то привязывают к региону. Дмитрий Павлович Маевский, наш ректор, ездил  в Москву, спрашивал почему так мало? А ему говорят, мол, зачем политеху дизайнеры? 

Вы следите за творчеством своих учеников?

Слежу. За всеми, конечно, не уследишь, но слежу. За Антоном Галецким, например (интервью с ним читайте здесь). У нас в следующем году 45 лет, как мы открылись. Я очень хочу, чтобы мы сделали выставку наших выпускников, которые занимаются творчеством. Вы знаете, сколько у нас ребят, которые просто художники, причем хорошие художники? А кто-то преподает, кто-то работает в театре. Я сама в связи с пандемией вернулась к творчеству, я тку гобелен. Очень хочется сделать общую выставку. 

А вообще много выпускников остаются в Омске?

В принципе, да. У нас в Омске есть швейно-трикотажное предприятие Александра Богданова.  Только у него работает человек 9 дизайнеров наших. И его производство ещё развивается. У нас консультантами работают ребята, бакалавры наши. Не обязательно же заниматься проектированием, они также очень хорошие стилисты. Или, например, у нас был такой случай: в 2010 году примерно был такой предприниматель, Владимир Иванович Сапко. У него сначала был какой-то цех, который шил голицы, потом он захотел, чтобы это было ателье, пришел ко мне и сказал: хочу ваших выпускников. Он давал стипендии студентам, брал их на практики, помогал тканью, мехами и так далее делать дипломы. Потом у него была фирма «Зима», которая занималась фирменной одеждой для спортивных команд и фанатов. Он брал девочек наших к себе на распределение. Он до сих пор говорит: «Эти 15 лет – мои лучшие годы. Я столкнулся с омской школой дизайна, мне было настолько интересно. Как я вырос, от голиц до коллекций одежды». И девочки, наши выпускницы, продолжают его дело. Но многие, конечно, уезжают в Москву, в Питер. И в других городах по стране есть работа для наших выпускников. В Энгельсе открылась большая швейно-трикотажная фабрика, в Энске, в Подмосковье. А у нас трикотажников в год выпускается очень мало, 5-6 человек, их просто рвут на куски. Министерство образования никуда не смотрит, они учитывают лишь направление – дизайн, они не смотрят на специфику, не учитывают, что лишь некоторые из поступивших на направление дизайн, идут в трикотажники и дизайнеры костюма. Наша молодежь сейчас вся рвется в компьютерную графику, это же удобно: сел дома перед компьютером и работай себе. В средовой дизайн многие идут. Мы готовим специалистов импортозамещающего направление, наши очень большим спросом пользуются на рынке труда, потому что, во-первых, у нас очень качественные специалисты, а во-вторых, есть уникальные, это наши трикотажники, которые не просто проектируют, они знают технологию. Москвичи и все остальные, когда мы ездим на конкурсы, очень удивляются, замечают: «они у вас все говорят таким профессиональным языком, таких никто, никогда, нигде не готовит». Дизайнеров-трикотажников готовят у нас в стране только в Омске. 

Обучение у вас сейчас длится всего четыре года?

Когда мы начинали, было пять, потом шесть лет, сейчас четыре. Первое, что нас подкосило, это система бакалавриат-магистратура. Это ещё до слияния произошло. Дизайн – это не просто так получить знания, это ещё и опыт, это очень сложная специальность, её надо понять, освоить, это же специальность для людей. Тут очень много составляющих. И поэтому, когда они учились 6 лет, они сформированы были лучше. А тут 4 года, а ведь не хочется выпускать непонятно кого, мы, конечно, очень стараемся, в принципе начальный дизайнер есть. Я, если честно, изначально думала, что это будет хорошо, что те, кому не нужно, они отпадут и в магистратуру пойдут самые сильные. Но все дело в том, что в магистратуре мало мест. И когда вот эти сильные оказываются там в количестве 3-4-х человек, то они не могут уже сделать 90 коллекций, как раньше. Когда ребята учились 6 лет – это были лучшие наши годы, самые лучшие выпускники. Группы тогда были большие, по двадцать пять человек, и они так подтягивали друг друга за шесть лет. Мои любимые мальчики, например, которых я всем привожу в пример. Это Егор Гализдра, Саша Алексейцев и Игорь, не помню фамилию. Они все собирались на среду и случайно туда не поступили, им не хватило баллов, и они пошли на дизайн костюмов и стали великолепными дизайнерами! Мы с таким удовольствием работали с Егором, например, я часто это вспоминаю. Это же очень здорово, когда мальчик, который не держал иголку в руках, потом на шестом курсе делал такие коллекции, люди в очередь к нему стояли, чтобы он им что-то сделал. А сейчас он графический дизайнер и преподаватель. Все время говорит: «Галина Васильевна, вы столько нам дали методик и систем, что они хороши во всех уровнях дизайна, я до сих пор этим пользуюсь». 

У меня как раз такой вопрос: что нужно заложить в ученика, чтобы он потом мог развиваться и работать сам, уже без вашей помощи?

Очень много зависит от самого человека, ему должно быть интересно. Вот мне, например, всю жизнь интересно, мне интересно работать со студентами, мне интересно работать в творчестве. Сколько я за эти годы всего сделала! Я в шестьдесят лет освоила автомобиль, плавание, ещё что-то. А если человеку неинтересно, он остановится, что бы ты в него ни закладывал. Мы стараемся в них заложить профессионализм. У нас есть авторские методики, которые учат системно работать. Наши выпускники отличаются тем, что они это умеют. Перед ними ставят задачу, а они владею методиками, помогающими её решить  хорошо и быстро. В Москве омская школа дизайна - визитная карточка.

Вы сказали как-то, что недостаток информации, который был у вас, когда вы учились, порождал мощный всплеск творчества. А вот то обилие информации, которое есть сейчас, что порождает оно?

Опять же  всё зависит от человека. Может быть даже не от одного человека. Я не знаю, почему у нас было по 90 коллекций на конкурс раньше. Они так друг на друга смотрели, так рвались всё это делать. Но у нас и сейчас есть на кого надеяться, мы очень большие надежды возлагаем на второй курс. Мы посмотрели, какие они интересные, как они соревновательно относятся друг к другу, может быть, это идёт какое-то возрождение. Они просто горят, делают много руками и так далее. Сейчас многие обращаются к ресайклингу, это очень модная тема, возрождение изменения каких-то изделий. Это же очень большая тема для творчества, и ребята с большим удовольствием в этой теме работают. Хотя сейчас очень много и информации, и примеров, но все равно каждый из них находит свой путь, своё решение. Наверное, творчество не уничтожить никогда, оно всегда найдет выход. А если атмосфера творческая и сокурсники творческие, то это очень вдохновляет.

Мы заговорили о методиках. Как-нибудь изменилась методика преподавания с того момента, как вы начинали?

Да, конечно. Во-первых, тогда были специалисты, а сейчас бакалавриат и магистратура, и конечно, сейчас совершенно другие методики и темы, и задания, всё меняется. Я могу сказать, что дизайн очень разнообразен. Даже в нашем профиле сколько специальностей, где они могут работать, и сколько предприятий, сколько направлений, научить всему невозможно. Самое главное – это дать базу, как работать, чем пользоваться в работе, и тогда человек оттолкнется и пойдет дальше, если ему это интересно. Есть два метода проектирования. Наш институт и школа Святого Мартина – это два принципиально разных образования. Например, западные ВУЗы в основном обучают на проектном методе, обращаются к творческой интуиции, какому-то креативу и так далее. А мы немного по-другому учим. Почему? Нам нужно одеть страну. Там уже это знают, и у них все проекты направлены на поиск креатива, а нам ещё не до креатива. Надо уметь разрабатывать идею, для этого существуют методики, которые помогают им экономить время, экономить идеи. Наши преподаватели стараются всегда найти какие-то свои авторские методики. Нельзя просто бросать как котенка в воду, выплывешь/не выплывешь, надо дать какую-то технику плавания, показать, как это делается. Нужно давать системные методики, мы соединяем в них и средства композиции, и формообразование, и так далее. Поэтому бакалавров мы учим делать продукт дизайна, а креативить мы тоже учим, но уже в магистратуре. Я, например, в своей методике взяла основу у астрофизика, у Цвика, это называется «метод морфологического анализа», этот метод изучают, кстати, в школе, в девятом классе. Мы очень удачно применяем это методику, ребята делают просто огромное количество эскизов. Когда знает, что с чем соединить и что сделать, то все получается. Своими методиками мы и отличаемся. Но это не компьютерная игра, здесь всё равно нужны свои мозги. Решение все равно за учеником. Самое главное – это научить, а потом он уже с этим разберётся. Если у тебя всё сложилось, голова, руки и инструменты, то всё получится.

А какие конкурсы сейчас у нас проходят?

Конкурсы мы, к сожалению, многие сократили. Теперь, когда мы часть большой организации, это стало очень сложно организационно. У нас осталась только «Сибирская этника», осенью она проходит. Наш конкурс, от института. В большей части номинаций там одно изделие. Но в принципе всё равно приезжают: Тюмень, Челябинск, Новосибирск.  Раньше на конкурсе было 90-120 коллекций, мы отбирали 37 коллекций в финал, а сейчас на каждом курсе всего 10-15 человек, здесь уже не до таких объёмов, хоть бы одну «Сибирскую этнику» поддержать. Но сейчас ректором большого опорного ВУЗа стал Маевский, который был когда-то ректором Института сервиса, он знает, что и как, и обещал, что будет нам помогать и поддерживать. Он знает все наши проблемы. Мы столько всего пережили вместе. Например, ездили в Канны, и он видел, какой был триумф у омской школы дизайна. Там был Омский хор и мы. И на нас тогда все обиделись, потому что к нам было очень много внимания (смеётся). Конечно, раньше конкурсы очень влияли на нашу рекламу, к нам приезжали и из Питера, и из Москвы, и из Екатеринбурга в магистратуру учиться. У нас и отбор был другой, конечно, мы выбирали по портфолио, а попробуйте теперь в политехе портфолио показать. Сейчас сдают тесты по истории искусств.

Грустно.

Я думаю, как хорошо, что это на закате моей творческой карьеры происходит. Если бы это было раньше, я бы этого не выдержала… Я столько сил отдала институту! Я уже 40 лет преподаю, из них 36 я заведующая кафедрой. Я всю свою жизнь положила на алтарь института. 

Вы думаете, ничего не изменится?

Не знаю… Я бы хотела.

 

 

 

 

 

Поделиться:
Поддержи проект

Через интернет

Банковской картой или другими способами онлайн

Через банк

Распечатать квитанцию и оплатить в любом банке

  1. Сумма
  2. Контакты
  3. Оплата
Сумма
Тип пожертвования

Ежемесячное пожертвование списывается с банковской карты.
В любой момент вы можете его отключить в личном кабинете на сайте.

Сумма пожертвования
Способ оплаты

Почему нужно поддерживать «Трамплин»
Все платежи осуществляются через Альфа-банк

Скачайте и распечатайте квитанцию, заполнте необходимые поля и оплатите ее в любом банке

Пожертвование осуществляется на условиях публичной оферты

распечатать квитанцию
Появилась идея для новости? Поделись ею!

Нажимая кнопку "Отправить", Вы соглашаетесь с Политикой конфиденциальности сайта.