Омич о городе: Алексей Ремыга про «Пентагон», «Китай», «Стресс» и «Тип-топ»

В этой рубрике мы гуляем по Омску с кем-нибудь из жителей, чтобы узнать, что ему нравится в городе, что ему не нравится и как это изменить. 

Новым героем стал редактор нашей рубрики «Образование и наука», креативный директор «Дома культуры МЕГИ» Алексей Ремыга. С ним мы пройдём по району, где он вырос, и попробуем изучить топонимы этого места, а также обсудим сложный вопрос частного сектора в центре города.

---

Улица Иркутская:

— Здесь забавный район: есть улица Омская, Иркутская — какой-то сибирский контекст присутствует. Здесь у всех мест есть свои топонимы, и мне хотелось бы, чтобы вся наша прогулка показывала генезис моего родного райончика и было понятно мое видение его развития.

Мы находимся в квадрате улиц Богдана Хмельницкого, 10 лет Октября, Омской и Куйбышева. Это здание на Иркутской,1 со времен нашей юности называют «Русский вкус». У него такая скошенная крыша прикольная, необычная архитектура, если посмотреть. Это один из топонимов, которые присутствуют в этом небольшом квадрате.

— Почему «Русский вкус»?

— Потому что здесь был такой магазин. Когда не было соцсетей и в лучшем случае была Аська (ICQ — прим. ред.), мы писали: «Давайте встретимся у "Русского вкуса"», – и мы собирались здесь. 

Тут была тусовка скейтбордистов, а мы были пацанами, кто бегал на своих ногах и занимался паркуром. Мы любили здесь полазать на таких вот выступах, подписывали кирпичи, кто до куда залез. Мне сейчас-то кажется это страшным, но лет в 13 я добирался до самого верха.

Если посмотреть на оранжевый кирпичный дом, его двор называется «Китай». Почему так — я не в курсе. Не знаю, сохранилось ли такое название, но это прикольно, что уже есть «Русский вкус» и «Китай». Сейчас мы продолжим национальные передвижения.

Современное здание колл-центра «Сбербанка» называлось «Сити-центр», такой текст на возраст. Это был один из больших супермаркетов. В конце 1990-х он был премиальным магазином. Когда супермаркета не стало, мы всё равно называли его как раньше. Также, как сейчас торговый центр на пересечении улиц Куйбышева и 10 лет Октября, я не помню как он называется, но для нас это «Ваш дом».

А двор за «Русским вкусом» называется «Пентагон». Он здесь не потому, что какие-то люди не те, а потому что один из советских проектов построек дворов, которых выстроили в форме пентагона. Все жители района знают это название.

В центре «Пентагона» находится детский, сад в который я ходил. У него тоже есть название. Как ты думаешь, какое? Как можно назвать детский сад?

— «Пентагон kid»?

— Нет, нужно понимать, как появляются названия. Их кто-то придумывает и делает это так, чтобы это отражало некоторую эмоцию, мне кажется. Как в результате каких-то ситуаций появляются клички.

Детский сад, в который я ходил верой и правдой несколько лет, называется «Тип-топ». В смысле, что здесь всё «норм», наверно. За ним в своё время была курилка, куда ходили школьники. А на территории самого «Тип-топа» мы собирались с одноклассниками, друзьями и старшиками уже через пару часов после школы. Вот такое использование социальной образовательной инфраструктуры. Здесь есть маленькие прикольные беседки, чтобы посидеть.

В курилке ставили рюкзак, садились, брали две палочки, чтобы руки не воняли, и общались с одноклассниками. Я ни к чему – ни к плохому, ни к хорошему – не призываю.

Как-то у меня была смешная история про прозвища. У меня есть друг Евгений Дружаев, он был старше меня на два года, у него было погоняло «Пончик». Мы как-то собрались здесь в субботу, после обеда, и он спрашивает у меня: «Лёха, а как у тебя фамилия? Ремыга же – это погоняло». Вот такая история про нейминг, которого у нас здесь много.

Мы находимся не только в квадрате, но и на линиях сейчас. Отдельная часть моего повествования — такая аллюзия на фильм Скорсезе «Банды Нью-Йорка», где есть некоторые противостояния локальных группировок. Только там больше основывается на ценностном уровне, хотя топонимический нюанс тоже есть. Суть в том, что мы находимся на Линиях, а потом будем на Луговых. И у Линейных так называемых, и у Луговых существует некоторый протоконфликт, который существует более 50 лет. Если пообщаться с теми из старшего поколения, кто здесь вырос, например, я спрашивал у своего отца, уже в 1960-1970-ые был мощный конфликт, они ходили, дрались.

Даже в года моей юности можно было отхватить где-то на Линиях, если ты с Лугов и наоборот. Мне в этом смысле дико повезло. Я вырос на Луговых, а учился на Линиях. Такое «двойное гражданство».

 

Гимназия №146:

— Мы подошли к сердцу этого квадрата. Это основное здание гимназии, потому что есть филиал, в котором учатся дети с первого по четвертый класс, по крайней мере я так учился, и туда мы тоже дойдём, так как там тоже есть свой топоним. Как можно было бы назвать эту территорию?

— Если там «Тип-топ», значит тут «Не всё окей».

— Это очень интересно в дальнейшем контексте, поймешь потом почему. Здесь всё на поверхности, это место называется «Школьный». Оно сохранилось и для современного поколения, и для них это важная топонимическая особенность для этого райончика.

В чём парадокс «Школьного»? Я уже говорил про социальную инфраструктуру, которая притягивает разные поколения. Любая школа, как правило, имеет у себя спортивные площадки и вот если «Газпромовкая» сетка появилась достаточно недавно, то школьное огромное футбольное поле — важная штуковина с точки зрения того, что здесь реально собирались и играли люди. Оно использовалось вечерами для международных матчей. Я уже сказал про Луговые и Линии, но важно понимать ещё и национальный контекст. На Луговых проживало много семей, которые переехали из стран Средней Азии. И здесь реально были футбольные зарубы между российскими командами и узбекскими, киргизскими и так далее. Ты маленький, вечером идёшь смотреть, как взрослые дядьки играют в футбол. Как будто гладиаторские бои. 

Сейчас этого, мне кажется, поубавилось очень сильно. Появились компьютерные игры и много других суррогатов: насилия, агрессии и тестостерона. Мне кажется, прикольно, что школа и её поле привлекали такое внимание.

Другой момент: мы знаем проект «Классный! Школьный двор», который был про то, как школа становилась точкой притяжения жителей округи. Мне кажется, что 146-я гимназия тоже является таким местом. Про наличие спортивной инфраструктуры я уже сказал. Плюсом в школе во все времена проводили концерты и другие развлечения, а на масленицу проходили и ярмарки, где собирались люди из ближайших дворов. Ещё КТОСы привлекали школьников, и мы организовывали праздники для детей. Придумывали программу, реализовывали. Мне кажется, это важная практика для школ и образовательных учреждений — взаимодействовать с жителями вокруг.

О том, как с окрестными жителями взаимодействует ВУЗ, нам рассказал ректор СИБИТа

 

По дороге между «Школьным» и «Стрессом»:

— Я пытаюсь сохранить в рассказе научный и исследовательский бэкграунд, при этом мне хочется показать эту тестестеронность времён и то, что сейчас этого стало меньше. При этом я не знаю, генерируются ли новые смыслы у зданий. 

По дороге между школами стоят гаражи. За ними стоит детский сад. По-моему, называли его «Зелёный». Мне будет неловко перед старшими товарищами, если я ошибаюсь, но по-моему так. Почему? Потому что он зелёного цвета. 

Этот гаражный комплекс, если вы обратите внимание, странный. Это не кооператив, а просто проходной. Это было место справления нужды. Важная часть районной жизни. В идеальной системе должны быть бесплатные туалеты отдельные либо при каких-то объектах социальной инфраструктуры, но должны быть те, которыми могут пользоваться все.

Гаражи и «Зелёнка»

Мне очень нравится, что эта тропа никак не изменилась за 20 лет. Как были эти гаражи, так и остались. Как был этот «Зелёный», или «Зелёнка» он назывался, так и стоит. Мы тоже лазали по этому садику. Была история, как нас охранник сгонял со второго этажа и говорил, что позвонит в милицию. 

— А гаражи вообще нужны, как ты думаешь?

— Гаражи нужны. Другое дело, они должны существовать в виде оформленных кооперативов. Они не должны быть там, где они оказались. Нужно их выводить в какие-то специальные зоны, либо под землю убирать, либо адаптировать, чтобы это не ломало вид местности. Такие гаражи, как мне кажется, становятся местами происшествий. Ни к чему хорошему они не стимулируют. Гаражи надо убирать, но вопрос альтернативы возникает. Гаражи появляются, так как нет парковок, нет безопасности для автомобиля. 

У филиала гимназии, где учатся младшие классы, как я уже говорил, тоже есть своё название. Как ты думаешь, как она называется?

— Младший или младшая?

— Ты был близок, когда мы говорили про старшую школу. Это место называется «Стресс». Знаете, как оно появилось? Нужно понимать, что я родом из 1990х и начала 2000х. Здесь всегда было много шприцов, бычков, разбитого стекла. И по легенде, кто-то сидел тут, смотрел на всё это и сказал: «Стресс».

Я здесь курить начал. Мне было 8 лет. С того момента почти 20 лет была со мной эта привычка, но её со мной не осталось, избавился навсегда.

Есть ещё одно противостояние: школа №132 против гимназии №146. Ребята из этой школы всегда ходили к нам на дискотеки, и мы дрались с ними. И вон на здании видишь, 132-ая оставила свой тэг. 

На стене небольшой тэг «Омск. Школа 132»

Раньше тут был компьютерный клуб, что является отдельной частью 146 и всего, что вокруг.

Про 146-ую гимназию мы рассказывали в большом отдельном материале

 

Компьютерные клубы:

— Понятно, что в начале 2000-х персональный компьютер дома был не у всех, и даже если он был, не факт, что у тебя был интернет и какие-нибудь игры. Тогда стали дико популярны компьютерные клубы. Надо понимать, что они были чем-то средним между притоном и местом, где тебя могли избить, поставить на деньги, и ты мог получить первый опыт разрешения конфликтов.

Компьютерный клуб на территории младшей школы назывался «Биос-2». Есть ещё и «Биос-1», который находился в библиотечном техникуме. Но никто не знал никогда, что это техникум, потому что, конечно, это «Биос».

Техникум, где был «Биос»

Мне кажется, их тут было много потому, что здесь было много детей, школьников и так далее. Кроме «Биосов» тут был «Тринити». Это прям легендарное место. Я тут первый раз сыграл в Counter-Strike. И тут тоже была история про противостояние и формирование идентичности.

Чуваки из «Биоса» говорили: «Мы из Биоса! Мы семья». Я в других районах города тоже был в компьютерных клубах, и я помню, как если человек из другого клуба придёт и скажет что-то плохое, его выводили и избивали. Не потому что люди жестокие, а потому что «Ты приходишь к нам в семью...» и так далее.

А самый обидный топоним этого района — «Вонючка». Был ларек, и около него иногда пахло из канализации, и его так назвали. 

 

«Сетка», «Тихий» и «Свечки»:

— Еще по поводу спортивной инфраструктуры. Вот это первая футбольная и волейбольная сетка на районе. В волейбол, мне кажется, здесь никогда не играли, а в футбол мы играли лет десять. 

Здесь я начал играть в футбол в 8 лет и играю по сей день. Так как вокруг ничего подобного не было, сюда летними вечерами мужики приезжали на машинах и играли турниры в 4-5 команд. Это стало такой точкой притяжения ребят из частного сектора и из жилого массива.

Мы здесь много с кем подружились. На футбольном поле как в бане — все равны. Это помогает выстраивать социальные связи. Я расстраиваюсь, когда сейчас вижу пустующую инфраструктуру и площадки, где нет детей, потому что в наше время мы таким пользовались, но у нас было меньше суррогата адреналина в виде компьютерных игр.

Это место называлось «Сетка». Здесь я провёл очень много времени. Мне кажется, больше я провёл только в школе и в университете.

А это самый известный двор на районе. Он называется «Тихий». Почему он стал «Тихим» — никто не знает, но легенда гласит, что кто-то однажды зашел и такой «как тихо». И у этого фольклора важное значение, потому что навигация в эпоху, когда ну кого нет мобильных телефонов, была особая, четко определять места было необходимо.

А это интересное местечко. Появилось оно где-то в 2005-м. Это такие ворота в район, если на них посмотреть. Они стоят на пересечении Омской и Богдана Хмельницкого и ты въезжаешь через них в наш квадрат, как в арку. У них тоже есть своё название — это «Свечки». Интересно то, что это не симметричные абсолютно свечки, а это очень похожие, одинаковые по пропорциям, но разные в деталях два здания.

 

Храм Параскевы Пятницы:

— Меня всегда впечатлял феномен церкви в жилом массиве. Это Храм Параскевы Пятницы. Сейчас он облицован серым и жёлтым кирпичом. Раньше он таким не был. Храм примечательный. Это постройка XX века. 

Вокруг храма с одной стороны гаражный кооператив, с другой частный сектор. Это непривычно, потому что мы привыкли, что церкви на особицу стоят и выделяются. Ровным счётом потому, что церковь — помпезное место. А здесь мы получаем феномен если не домашней, то бытовой церкви. На Московке такие истории ещё есть.

Для меня эта церковь важна. Я жил на Подгорной и вырос под звон колоколов. Интересно здесь ещё то, что на территории церкви, на заднем дворе, похоронены несколько священников. И это вообще парадоксальная вещь. Вот в ста метрах от церкви жилой дом, а тут такое небольшое кладбище. 

 

Улица Подгорная и здание бывшей трикотажной фабрики:

— На улицу можно выйти от храма по лестницы. Здесь она железная. Есть ещё одна, но она деревянная. Мне всегда нравилось тут ходить и наблюдать. Вот идёшь, видишь какую-то помойку и понимаешь: «Это какое-то интересное место». Люди не обращают внимание на такие вещи, а в них нужно присмотреться и понять, как так получилось.

Подгорная — один из самых больших частных массивов в центре города. Совершенно не вписывающихся в ту архитектуру города, которую тут бы хотели. Но при этом тут живут люди и у них есть свой быт, любовь к этим местам. Я человек, который тоже здесь вырос, у меня тоже есть определенные чувства. Можно по-разному относиться к частному сектору с точки зрения эстетики, но с точки зрения этики — это такое важно пространство. Те, кто живёт в частном секторе, должны меня понять.

Люди посыпают здесь тропинки золой. До этого мы шли по дворам и скользили. Сейчас мы идём там, где каждое утро ходят дети и мы видим, что тут посыпали. Но так было не всегда, во времена моей юности такого не было.

Я не могу однозначно похвалить и сказать, что частники — круто. С ними однозначно что-то надо делать. Мы очень много рассуждаем о том, что нас окружает, но опять же, в центре города есть огромный массив, в котором, если отключиться, нет ощущения, что мы вообще в городе. 

Люди здесь достаточно собливые, и у них есть особые черты для развития общества в целом и города в частности. 

Это здание бывшей трикотажной фабрики. О том, что это здание минувшей Советской величественности, говорят флагштоки — символ уходящей эпохи. Стратегия отдавать советские здания коммерсам не совсем работает. Они превращают их в склады, и вокруг ничего не меняется в лучшую сторону. Мне кажется, что властям и городским активистам стоит присмотреться к этому месту, оно под самым носом находится. Нужно думать, что делать с частным сектором и как его интегрировать в городскую жизнь. 

Ничего для людей здесь по большому счёту не делается. Здесь ходит один маршрут автобуса, да и то не всегда. При этом здесь есть такая классная точка с трикотажной фабрикой, которую можно было бы адаптировать под современный кластер в самом центре города.

У нас очень много говорят о набережной. Городу несказанно повезло, что он находится на слиянии двух рек. И в подобных местах есть вещи, которые кажутся недоступными для условного городского жителя, а в частном секторе это кажется нормой жизни. Я когда жил на Подгорной, ходил на рыбалку по утрам. Очень непривычная такая часть жизни городского жителя. А тут выходишь и в быстрой доступности у тебя река. 

Мы выходим от фабрики на неадаптированный берег реки. Мне очень нравится, что это здесь есть. Давно пора задуматься над тем, чтобы здесь что-то сделать, и таким образом дополнительно интегрировать частный сектор в остальной город, не уничтожив его важные особенности.

Многие говорят, что частный сектор надо расселить и здесь дома построить, но мне кажется, здесь важно его сохранить и по возможности сделать так, чтобы здесь дома и инфраструктура стали лучше. И с трикотажной фабрикой можно сделать что-то интересное, что-то вроде офисного центра. Сейчас это грустная картина. 

Есть прикольная история. Когда я жил в Санкт-Петербурге, и первый раз приехал к своей подруге, у неё было одеяло с этой трикотажной фабрики. Я потом перевёз одеяло обратно, репатриировал его.

Идея с реновациями мне не нравится. Нужно подвести людям всю необходимую инфраструктуру сюда. У большинства людей здесь нет доступа к центральной канализации и водоснабжению, нужно подвести центральное отопление и газ. Электричество тут хотя бы у всех есть. Мне кажется, нужна какая-то программа по интеграции и изменению частного сектора не только в Омске, но и в других сибирских городах.

 Если говорить про риск того, что подведут инфраструктуру, а лучше не станет, то нужно чтобы люди получили достойную альтернативу своих жилых площадей. Даже если рассуждать о реновациях, давайте здесь не «Серебряный берег» будем строить, а какую-то одноэтажную Америку или организуем торговые ряды. Но это всё долгие стратегии. Сейчас людям нужны достойные условия для жизни. Представьте, если бы жители могли тут пешком вдоль реки до горбатого моста ходить.

Вот мы подъезжаем к пятачку триумфа реноваций. Я не хочу, чтобы было так. Мне кажется, жить некомфортно в этом доме, когда под окном люди печки топят, а с другой стороны одна из самых больших автострад в городе. 

---

Если вы знаете какие-то омские топонимы — пишите в комментарии.

Если вам понравилась рубрика — загляните в подборку лучших выпусков «Омича о городе». Спойлер: на самом деле вы найдёте там все выпуски. Например, можете почитать материал с Настей Волобуевой, которая училась в школе №104, у которой тот самый «Классный! Школьный двор».

Напоминаем также, что появилась специальная серия «Поуехавшие», где мы беседуем с теми, кто уехал из Омска. Гостем прошлого выпуска стал транспортный инженер Степан Глушков. 

Автор: Николай Кондаков

Фото: Никита Кудрявцев