От тэгов на улице до «андеграунд рэпа» в независимом театре. Денис Бабенко о «Сугробе», «Заново» и Таре. Медиа «Трамплин» Омск

Дата публикации: 3.10.2022

Это специальный выпуск наших рубрик «Без Маски» и «АвторПортрет». Его героем стал Денис Бабенко — участник творческого объединения «Сугроб» и монтажёр Северного драматического театра города Тара. Мы поговорили о том, как он начал писать картины, почему ему понятней театр и как создавался «Сугроб» и театр «Заново».

Расскажи немного о себе. Как начал рисовать? Учился ли ты этому?

— Мама всю жизнь была художником-оформителем, меня с ранних лет постоянно окружали художественные материалы, поэтому рисую я тоже с самого детства. Когда началось более осознанное творчество, я начал бомбить граффити. Ничего серьёзного, никакой художественной ценности это не имело, просто бомбинг был, помечание территории. Потом я поступил в художественный колледж культуры на сценографию, даже не зная, что это такое, а на практике проникся театром. Сейчас причисляю себя к театральным художникам.

Что ты вкладываешь в это понятие?

— Театральный художник как режиссёр, только он со стороны визуала отвечает за всё, что происходит на сцене.

Ты занимаешься декорацией, постановкой и костюмами?

— Всем. Тебе надо всё спроектировать.

Ты сейчас живешь в Таре?

— Да, не так давно вернулся сюда, год назад. До этого 12-13 лет прожил в Омске. Как-то приезжал сюда на год, замутили первый «Сугроб» (небольшое выставочное пространство, которое раньше находилось в другом месте — Прим. Ред.).

Пишешь картины?

— Да, начал недавно. Но до этого полгода не рисовал, другими делами занимался. Поставил спектакль недавно.

Почему тебя сейчас больше привлекает театр, а не живопись?

— Слушай, не знаю. Театр мне понятен. Я знаю его законы, ещё когда в колледж ходил на практику, то понял необходимую базу. И тогда и проникся закулисьем. Потом так вышло, что попал в студенческий театр «ШуМиМ», играл там и воспитался. Я ученик Анны Владимировны Козловской, руководителя театра. Она в «Щуке» (Театральный институт им. Бориса Щукина в Москве — Прим. Ред.) училась, у неё крепкая и очень консервативная школа, и мне её тоже дали.

Потом женился на режиссере Жене Мальгавко и ещё плотнее начал театром заниматься. Мы с ней «Заново» делали. После развода я и вернулся в Тару.

Не было желания в Таре свой независимый театр сделать?

— Посещали такие мысли, но я уже не буду его делать. Мне нужна классная идея. Для «Заново» она была. Примерно 10 лет её вынашивал, со студийного театра.

А какая идея была?

— Подмешать немного улицы в театр. В какой-то момент театры стали слишком элитарными. Это давняя тенденция — элитарность, снобизм, формальность бесконечная, официозность. Я не люблю эту часть театра, честно. Я люблю действие.

Подмешать «андеграунд рэпа»?

— Подмешать андеграунд рэпа, хип-хопа. Такой винегрет сделать на базе театральной «Щукинской школы», упаковать по-другому.

После переезда в Тару работаю монтировщиком в Северном драматическом театре. Мне нравится в театральной среде, я в ней могу практически любую работу выполнять.

«ЗАНОВО ДЕНЬ»

Расскажи о «Сугробе», как всё началось?

— Всё началось с избы. В Таре многие дома на печном отоплении, если ты зимой не топишь здание, то оно замораживается и портит всю систему отопления. Товарищу достался дом от родителей, и он попросил за ним приглядеть. Пустил меня пожить. Я понял, что в этом доме очень скучно. Я приехал после учёбы в Омске, там тусовки, всё насыщено. А сюда приезжаешь и понимаешь, что ты в вакууме и нужно самому делать движняк. А то можно просто здесь рухнуть со скуки. И подумал, что надо делать галерею.

Галерея вообще может быть где угодно. Это прикольно. Рассказал об этой идее хозяину. Мы захотели сделать тарский Bednotown. Рома, хозяин дома, предложил мне познакомиться с Денисом Русаковым, тарским художником, мол, он по-любому подвяжется на такую тему. Тогда мы не были с ним знакомы, точнее, я видел его, но не общались. Я один раз заходил к нему на выставку, у него была футболка Дамира Муратова Syberia Freedom. Это уже такой код культурный, по которому своего видишь.

Пришёл Денис и начали прихожки красить, разбирать комнаты, картины развесили. Получилось место дислокации, ну и тогда, думаю, «Сугроб» появился.

Можно тебя назвать основателем «Сугроба»?

— Я вложил много времени, внимания, но не вкладывал туда денег. Я не могу сказать громко о том, что я основатель, лишь один из. Основателей было много, некоторые больше вложились. Так или иначе — это был коллективный труд. Поэтому я называю себя одним из основателей «Сугроба».

Можешь сформулировать, что такое «Сугроб»?

— Знал, что ты задашь этот вопрос. Это объединение с общими ценностями: любовь к искусству, желание производить его. Мы — творческие люди: художники, актёры, певцы, музыканты. У нас была студия звукозаписи Sugrob Records. Делали рэпчик.

Фото с одной из выставок в «Сугробе»

О, точно. Я помню ваших ребят на рэп-баттлах Grime Time в Омске.

— Это Сугроб Гэнг. Реально отряд был, в черных футболках. Неандерталец, Миша. Он приехал и узнал, что тут есть аппаратура и говорит: «Давай писать что нибудь». Но я не люблю батл рэп. Честно.

Это была классная эпоха, тогда нужна была встряска. Хотя в тот момент ещё делал музыку, жесткий андеграунд, грязь депрессивную.

После появилась уже новая волна школы, где 8080-й звук пошел. Это был 2016 или 2017 год .

Когда я смотрел группу «Сугроба» в ВК и твою страницу, то нашёл довольно мало твоих работ. Может быть, есть что показать в мастерской?

— Да, очень мало публикую. Очень много раздариваю бесплатно или продаю. Сейчас достану.

Твои картины про Тару или вообще про «места»?

— Можно согласиться, что про Тару, но не всегда. Её очень много, мы живём в этом ландшафте. Ты идёшь, видишь — красиво свет лежит, словил ощущение картинки, чувствуешь красоту и пишешь её. Хочется в картине увековечить момент, чтобы он не кончался. Запечатлеть его даже не для себя, может быть, его увидит 5 человек, может быть, она вообще не будет выставляться, но сам акт важнее картины в итоге.

Я вижу сильный акцент на небо в твоих работах.

— Я просто очень люблю небо. Год назад я впервые взял поработать масло. До этого использовал акрил, баллоны, векторную графику, но не масло. Решил выучить новый материал и понял, как классно им писать облака. Вот кладёшь его и облачко размазывается. У неба всегда цвет чистый, интеллектуальный.

Что для тебя рисование? Когда ты рисуешь?

— Бывает чувствую, что надо порисовать, когда давно не рисовал. А то рука дубеет. Это как в гимнастике. Но быстро восстанавливается. А иногда просто хочется посидеть с красочкой, помедитировать.

Ты рисуешь больше мазками?

— Мы все начали рисовать в один период. Потом пацаны начали больше рисовать, и надо было придумать какой-то стиль, чтобы нас можно было разделять, чтобы узнавали. Если смотреть по сюжетам, то картины можно в ряд выставить, и не знающий человек не поймет, кто из этого Денис Русаков, а кто Антон Куприянов. И мы так распределились, что Денчик (Денис Русаков — Прим. Ред.) мазками любит рисовать, а я всякую черную наглую обводочку начал добавлять черным маркером.

Ты говорил про граффити. Ещё рисуешь на улицах?

— Нет.

А что рисовал?

— Тэг «ДС» — Денис. Мне было 11 лет, они ещё кое-где остались в городе даже. Обычный бомбинг.

А почему бросил тэгать?

— Пропал запал. Я рисовал несколько лет, бомбил. Потом решил попробовать днём встать в центре города рисовать. Взять стенку и что-нибудь большое бомбануть. Ждал протеста от людей. Ждал сопротивления от социума. Но я его не получил, всем было плевать на то, что ты делаешь. По крайней мере тут. Полиция не приходила, люди не обращали внимания, и мне стало скучно в один момент.

В Омске пару лет «Честное слово» бомбил. Его не так много, где я рядом жил, там и бомбил.

Расскажи, почему ты вернулся в Тару после Омска?

— Слушай, я очень хотел уехать домой, я понимал, что нужно это сделать. Думал: приеду, кайфану, у меня был сложный период в жизни с глубокой депрессией.

После развода?

— Да, одновременно был развод и депрессия. И вся эта история с «Заново» разумеется, больно уходить было оттуда, детище мое. Вспоминаешь гвоздики забитые, паллеты собранные, спектакли.

Почему ты тогда просто ушёл оттуда? Не получалось разделять личное и работу?

— Я думаю, искусство может быть только по любви. А когда уже просто был бизнес, приносило деньги — были очень большие ставки. Я бы уже не смог ставить спектакли с Женей после этих историй.

Я приехал сюда, меня пять лет не было. Вторую галерею пацаны без меня делали: красили, стройки здесь было безмерно.

Что тебе больше всего в Таре нравится?

— Спокойно, красиво, чистый воздух. Архитектура здесь не очень, понятно. В основном город — это один большой омский Амур. Это кайф. Учёными доказано, что высокая застройка вредит психике человека. Людям надо видеть небо, горизонт, горы, чтобы в ландшафте присутствовали деревья. Почему я начал писать небо — оно везде, но оно другое.

Планируешь переезжать из Тары?

— Не планирую. Я начал дом ремонтировать и укореняться здесь. Тут хорошо, не Европа, конечно, но в плане того, что идёшь в магазин и знаешь продавщицу, поздороваешься с ней — очень уютно. Выходишь из магазина, родственников встретил или знакомого. До работы добрался и будто из дома не выходил, чувствуешь себя в безопасности. Эти маленькие городки хороши тем, что всех знаешь.

Ты бы хотел что-то поменять в Таре, если бы у тебя была бы такая возможность?

— Я бы хотел сохранить памятники архитектуры в первую очередь, которые ещё остались. Их нужно превратить в достояние города, а не в бич. Я бы использовал рекреационные ресурсы города: небо, чистый воздух. Наладил инфраструктуру, а то тут дороги ужасные.

Здесь классное место для туризма. Нужно привлекать туристов, чтобы у города деньги были, чтобы жители кушали лучше.

Насколько Тара и «Сугроб» вдохновляют тебя?

— Вдохновляют ландшафты, что я и рисовал в последнее время. Что это моя родина — я здесь родился, вырос. Тут семья и друзья. Взаимодействуя с корнями, сам чувствуешь себя сильнее, особенно зная, что за тобой много людей. Мне здесь нравится. «Сугроб» мне придаёт силы.

Расскажи о творческих планах.

— Я не строю никаких планов. Думаю, нужно получить театральную постановку, как минимум. Нужны движухи плотные, хочу учиться в центрах, например, в Петербурге.

А вообще ты тут уже что-то ставил в театре?

— Нет. Но думаю, что ещё поставлю.

Ты продаешь картины? Сколько они стоят сейчас?

— Да, продаю. Это очень сложный вопрос для художника. Самая дорогая, которую я сейчас продал, стоила 5 тысяч рублей. Отдал за символические деньги. Смотря куда продаёшь. Сейчас если в Омск, то тысяч за десять. Если в Москву, то тысяч тридцать поставил бы. Это сейчас очень грубо говорю, надо по ситуации смотреть.

Всё зависит от того, кому продаешь?

— Да.

А если говорить о твоих художественных планах?

— Экспериментировать. Можно побольше холст взять, чтобы поковыряться с деталями. Больше из планов ничего нет. Реализую себя в дизайне, занимаюсь ремонтом дома. Стену бы бомбанул какую-нибудь.

В NFT ничего не хочешь сделать?

— Уже, кажется, не тот момент. Надо было влетать, когда это не у всех на слуху было. Сразу сильно уменьшился шанс что-то продать. Можно только на шальных вещах подзаработать. Ванька (Иван Шатов — Прим.Ред) прикололся и выложил NFT за 3 эфира. Пофиг, заорали, купят или не купят.

Мне эта тема не сильно понятна, как Тик-Ток — что-то залетело, а что-то нет.

Блиц. Кто тебя вдохновляет?

— Кендрик Ламар вдохновляет, как он двигается. Считаю его высшей октавой. Музыка много вдохновляет, природа.

Какими качествами должен обладать художественный человек?

— Эмпатом должен быть человек. Сопереживать не в прямом смысле, а в принципе всему миру: людям, природе, животным.

Какие у тебя ценности?

— Ценности периодически меняются. На данный момент это семья, дом, друзья.

Что главное в творчестве?

— Не искать главное. Я не знаю. Оно настолько многогранное, что «главное» у каждого будет свое.

Что главное в жизни?

— В жизни главное сама жизнь, процесс её проживания.

От редакции: «Трамплин» хочет стать ещё лучше, но для этого нужна ваша помощь. Пройдите небольшой опрос и получите в подарок электронную версию нашего Альманаха.

Авторы: Николай Кондаков, Полина Абраменко

Фото: «Сугроб», «Заново» и личная страница героя

Форма поиска

От тэгов на улице до «андеграунд рэпа» в независимом театре. Денис Бабенко о «Сугробе», «Заново» и Таре