Творческий союз из Омска. История художницы Елены Бобровой и фотографа Олега Деркунского

Загадочные обезьяны, говорящие камни, красивая ржавчина – что только не скрывается за работами художника и фотографа. В городском музее «Искусство Омска» открылись дуэтные выставки «Прямая речь» и «СветОтень». Именно об этом мы хотели поговорить с авторами. Но вышла беседа о личном, о внутренних терзаниях, об уникальной технологии печати, советском быте, путешествиях и творческом союзе. Наши собеседники: художник, член Союза художников России, доцент кафедры дизайна ОмГТУ Елена Боброва и фотограф, член Творческого союза художников и омского отделения Союза фотохудожников России Олег Деркунский.

 

 

«Прямая речь». О творчестве художника

«Не вижу, не слышу, не говорю» – так называется триптих Елены Бобровой. Это одна из самых свежих работ, представленных на выставке «Прямая речь».

«Когда ты хочешь сказать, ты идёшь и говоришь. Когда хочешь переосмыслить, понять, прояснить, найти ответы на вопросы, ты начинаешь писать», – рассказывает художница.

 

 

Этот триптих – способ разобраться в событиях современной действительности. У автора накопились эмоции. Всё чаще ей хотелось закрыть глаза и убежать, но, с другой стороны, – говорить, даже кричать о происходящем. Противоречие навело Елену на образ знаменитых обезьян, одна из которых закрывает глаза, другая – уши, третья – рот. Погружаясь в историю мартышек, художница выяснила: есть и четвёртая обезьянка – «не совершаю зла», она закрывает живот. Эта фигура почему-то не прижилась в изображениях.

Автопортрет – хороший способ погружения в тему, её детального анализа, подумала Елена: «Я села в мастерской у зеркала, очень долго меняла свет. Лампу на себя наводила, закрывалась-прикрывалась, пыталась найти нужное состояние».

Все три части художница писала одновременно. По масштабу картины превосходят реальные человеческие пропорции: голова раз в десять больше, также руки и фаланги пальцев. «Постепенно я к таким пропорциям привыкла, даже слишком», – смеётся Елена:

«Пошла я вечером после сеанса письма мыть кисти и руки. Начинаю намыливать руки и понимаю, что они маленькие! У меня такой ужас был. Это смешно: я же понимаю объективно, что руки не уменьшились, а мозг в ужасе. Вечером прихожу домой, а у меня и голова “усохла” как будто! Думаю, что же происходит… Три дня отвыкала от этого».

На выставке «Прямая речь» представлены работы Елены Бобровой за последние три года. Хотя мысли о публичном показе появились пару лет назад, выставка постоянно откладывалась по техническим причинам. На суд зрителей картины представили 31 марта в городском музее «Искусство Омска». Художник говорит, звёзды сошлись именно сейчас, значит, так было нужно:

«У меня накопился дикий голод за последние несколько лет. Давно не было выставки в Омске. Пишу я интенсивно, работы копятся, их не видит широкий зритель. Это тяжело психологически. Я их показывала поодиночке в других городах, но, чтобы понять, что ты сделал, как-то проанализировать, систематизировать, увидеть ошибки, что-то пересмотреть, нужно увидеть работы на выставке, все разом».

 

 

Готовилась к обороне, а пришлось принимать комплименты. Художница по-хорошему изумилась реакции публики. За последние годы автор изменилась как стилистически, так и тематически. Свои работы, личные и остросоциальные, публиковала в социальных сетях. Некоторые пользователи оставляли в комментариях злые шутки. Так Елена «нарастила кожу» и уже была готова к волне иронии от реальных людей на выставке. Но обороняться не пришлось.

Слёзы у картин, личные истории, переживания, чувства и эмоции – такой реакции Елена не ожидала. От трогательных отзывов автор до сих пор не может прийти в себя.

 

«СветОтень». Уникальная техника фотографа

Гуммимасляная печать. В этой технике выполнено большинство работ на выставке Олега Деркунского «СветОтень». Альтернативным способом получения изображений фотограф занимается с 2017 года. В интервью «Трамплину» рассказал о тонкостях процесса.

Половина работы – фото, половина – печатная графика. На бумагу наносится эмульсия на основе гуммиарабика, через плёночный оригинал в масштабе один к одному она засвечивается ультрафиолетовым или коллагеновым светом. Затем эмульсию смывают и на её место втирается масляная краска. Всю процедуру Олег проделывает сам – в студии, в ванной.

 

 

«Меня восхитило однажды, году в 2018, когда мой коллега спросил, на каком принтере я это напечатал», – делится эмоциями фотограф. Принтер в гуммимасляной печати не нужен, всё руками.

Информации об этой области искусства мало, за последние 20 лет интересующихся поубавилось. Сегодня есть много устройств, которые способны заменить ручной труд. Общий минус – отсутствие архивного потенциала. Через несколько лет распечатанные снимки выгорят, выцветут. Изображение, в которое ты что-то вкладывал, исчезнет. Работы, выполненные в технике гуммимасляной печати, хранятся примерно столько же, сколько сама бумага, объясняет Олег Деркунский:

«Как заявлено историческими дайджестами, 100 лет – это минимум. Смотришь офорты голландских художников – Рембрандта, – они хранятся до сих пор, они живы».

Мастерство фотографа представлено на выставке «СветОтень». Там собраны работы нескольких лет. Формальным куратором выступила Елена Боброва. Говорит, в отличие от своей, прекрасно представляла композицию выставки Олега.

 

 

Четыре блока: классические плёночные фотографии, гуммимасляная печать, натюрморты и портреты. На экспозиции каждый отсек акцентирован большим баннером на тему, в нём представленную.

«Портретный отсек собирается баннером с моим портретом – очень нескромно. Но это не потому, что я хотела себя показать. У нас просто получилась очень крутая фотосессия, яркая. Решили её достойно показать», – продолжила Елена.

Натюрморты. По словам художника, у Олега они получаются отлично. Хотя фотограф считает, что сегодня интереса к этому жанру нет. Возможно, правда. В профессиональном сообществе есть стереотип, рассказывает Елена:

«К натюрморту в изобразительном искусстве отношение, если честно, пренебрежительное. Считается, что это ремесленничество. На натюрмортах традиционно учатся, это доступная натура. Считается, что это нечто банальное, академическое. Хотя натюрморт натюрморту рознь».

 

 

О реакции публики на монохромную выставку поведала Елена Боброва, она общалась с коллегами: «Многие говорят, что он масштабно показался. Я как не встречаю соседа по мастерской, он: “Ты-то ладно, а вот у Олега, у него же ни одной ошибки. Я подошёл, посмотрел и ни к чему не придраться”».

Поясним: речь про композицию кадра. Тонкости оценивают профессионалы. Скромничать в ответ на лестные комментарии фотограф не стал:

«Ну что я могу сказать… У меня хорошие учителя. Когда спрашивают, что бы вы посоветовали молодёжи, я отвечаю – года три походить в художественную школу. Но сейчас не хотят учиться, хотят всё быстро: два мастер-класса в интернете и всё – ты фотохудожник. Так же не бывает».

 

Детские краски и работа в ванной. Путь Олега Деркунского

Мы решили выяснить, а как бывает. Олег Деркунский всю жизнь занимался искусством. Окончил художественную школу. С нами поделился забавной историей:

«Смутно, но помню себя в четыре года. Мы жили в частном доме, там была печка. Мама периодически подкрашивала её. И дала мне банку с серебрянкой. Я начал что-то рисовать. Этот момент никогда в жизни не забуду. На следующий день мама принесла мне акварельные краски – самые дешёвые, там кирпичиками лежала краска. Для меня это был шок, потому что, оказывается, были детские краски! Я потом узнал, что это акварель, сначала просто – детские краски. А серебрянка для печки – это было что-то серьёзное».

Помнит Олег даже свою первую кисточку – жёсткая «метёлка». С тех пор он рисовал постоянно. На уроке истории – собственную руку, очень точно, хоть и без анатомических познаний. Тот блокнот всё ещё хранит.

 

 

В советское время все, как считает фотограф, увлекались печатью. В доме у родителей лабораторию оборудовал в ванной: ставил там доску и увеличитель.

«Много лет спустя, когда я от родителей переехал, нужна была лаборатория. Я тоже сделал её в ванной. Там открывался шкаф с двумя кюветами, ставился на ванну. В ванну – вода, это был промывочный резервуар. И выезжал проекционный стол на шарнирах. Я делал фотографии 50 на 60 сантиметров в этой маленькой лаборатории», – рассказывает Олег Деркунский.

Сейчас так же занимается гуммимасляной печатью. Формат фото – 60 на 80 сантиметров. Сушит снимки просто: оставляет на кафеле, и вода стекает. Затем – выпрямление. По краям смоченного влажной губкой отпечатка наносится клей, который фиксирует бумагу к деревянному планшету. Влага испаряется и изображение вытягивается.

Объектом фотографий становится всё: горы, люди, предметы, даже грязь. Однажды Олег и Елена ездили на пленэр на Байкал. Там был не очень живописный берег. Фотограф собирал камушки, после чего раскладывал их на дощечке. Художник была уверена: он занимается «какой-то ерундой». Но когда увидела снимки, удивилась:

«Там валяются все эти камушки под ногами, их много. А когда они появляются на фотографии, то становятся художественным объектом. В них есть какой-то сложный художественный образ. Начинаешь видеть в камне и историю озера, и свою личную историю. Камень становится поводом для размышления».

Тот пленэр Олег помнит. Говорит, очевидных художественных объектов там не было: небольшой залив, коряги, старые гаражи для лодок. Они-то и привлекли внимание фотографа – нашёл свою красоту в ржавчине.

 

 

Железяки и путешествия. Сумасшедшая жизнь Елены Бобровой

У Елены Бобровой схожий жизненный путь. Ей не пришлось выбирать дело по душе, писать нравилось с самого детства. На увлечение дочери обратила внимание мама. Творческих людей в семье раньше не было. Близкие с настороженностью, но поддерживали начинания художницы. Спорить не приходилось. Сейчас Елена пишет маслом.

 

 

На картинах – то, что вызывает пластический интерес, позволяет интерпретировать тот или иной художественный образ с технической стороны. Много автопортретов – в себе разобраться существенно проще или, во всяком случае, это представляется возможным: что-то понять, принять, порассуждать. А ещё есть «междудельные» натюрморты, когда хочется и отдохнуть, и попрактиковаться. Художница объясняет:

«У меня есть для этого железяки. Я очень люблю всё железное. Это, наверное, папины гены – он электрик, я в детстве помогала ему сортировать микросхемы: по номерам, по коробочкам. Мне нравится металл своими отражениями. А если он проржавелый – ещё интереснее, там же появляется разница фактур, цветов».

Писать то, в чём видишь проблему, проблему в значении вопроса – принцип работы Елены Бобровой. Например, портреты близких. Художница редко видится с семьёй, переживает из-за этого. Картины позволяют вглядеться в родные черты, проследить изменения. Нечастые визиты к близким наша собеседница объяснила бешеным ритмом жизни. Много дел одновременно, всё расписано по минутам, постоянная занятость.

 

 

«Я быстро иду в мастерскую. Потому что, если чуть-чуть задержаться, обязательно кто-то увидит и окажется, что снова надо что-то делать, куда-то успеть. Я закрываю дверь, делаю музыку погромче, чтобы уже ничего не слышать», – делится Елена.

Надо останавливаться и отдыхать, отключаться от всего происходящего – вывод от нашей собеседницы. В отпуск художница и фотограф чаще всего уезжают в другие города и страны на пленэры или арт-симпозиумы. Там тоже рождается немало работ, но главная цель – получить эмоции и впечатления.

Любимое место – Севастополь. С 2017 года пара ежегодно ездит туда на пленэры, встречает уже знакомых и близких художников. Ещё один город-фаворит – Санкт-Петербург. Как раз перед началом пандемии у Олега Деркунского была там выставка. С удовольствием возвращались бы каждый год в Ригу, но сейчас обстоятельства диктуют свои условия.

Несколько лет назад Олег и Елена начали ездить по зарубежным арт-симпозиумам. Побывали в Македонии, Латвии, Турции. Уже собирались в Индию, как наступила пандемия коронавируса.

 

Случайности не случайны. О личном

В подробности личной жизни Елена Боброва и Олег Деркунский вдаваться не хотят. Но поделились историей знакомства. У художницы открывалась персональная выставка. На ней был и фотограф:

– Я первый раз, когда пришёл, увидел не её. Я увидел другую девушку и подумал, что это она.

– Он решил, что моя знакомая Ольга – это я. Потом я подхожу спросить его мнение о выставке, а он мне довольно хамовато отвечает: какое моё дело, что он думает. Я говорю, что я автор и поэтому мне интересно. И он задёргался, понял, что что-то не сошлось.

– Да, не то сказал. Может, случайности вовсе и не случайны.

 

 

В жизни Олега и Елены – взаимная поддержка. Например, в путешествиях у художницы с собой тяжёлая амуниция – грубая мужская сила не помешает. Несмотря на крепкий союз, наши собеседники то и дело подтрунивают друг над другом:

– Она не любит, когда подходят сзади. А как можно посмотреть на работу, не подойдя сзади? Она часто становится в угол, и уже не подойдёшь.

– С Олегом очень скучно гулять. Только вышел: то тут, то там что-нибудь валяется красивое; и он бежит фотографировать. Вроде, только пошли дальше, он опять.

Летом 2014 года Олег и Елена поехали в Крым на пленэр. Добирались до Симферополя своим ходом. Тогда организаторы не поняли, зачем приехал фотограф, репортажная съёмка же не нужна. Аналогичный вопрос возник на севастопольском пленэре в 2017 году. Олегу придумали работу – снимать номерной фонд отеля, в котором расположились художники. В объектив, конечно, попадали и участники пленэра. Первое время они прятались от фотографа. Снимки начали публиковать в соцсетях и за неделю они набрали 11 тысяч просмотров. С тех пор художники охотно позировали Олегу.

 

 

Сейчас организаторы пленэров заинтересованы в репортажной съёмке, им нужна чёткая хронология событий. Поэтому Олега Деркунского теперь с радостью приглашают, а его работу ценят.

Поездки, выставки, расходные материалы. Творчество – это дорого, признаются наши собеседники. Они категорически не согласны с утверждением о том, что художник должен быть голодным:

«Это неправда. Художественный материал и профессиональное оборудование в любой отрасли стоят денег. Если не сам, значит, кто-то должен купить. В Омске есть художники, с которыми работают меценаты, но это единицы».

О планах на будущее наши собеседники предпочитают молчать:

«Сейчас я точно никому не скажу, какие планы. Потому что действительно так работает: брякнул, что завтра выходной и всё… не будет выходного. Даже думать эту мысль нельзя. Поэтому мы ни за что не скажем вам, какие у нас планы!».

 

 

Совместную выставку Елена Боброва и Олег Деркунский открыли вместе не потому, что они – пара. Экспозиции «Прямая речь» и «СветОтень» продолжают серию дуэтных выставок омских художников «Параллели» на базе городского музея «Искусство Омска». Идею художнице и фотографу предложила искусствовед, музейный специалист, куратор выставок, директор музея Лара Тимкова. Елена и Олег согласились. Увидеть работы авторов омичи смогут до 30 апреля.

 

Автор: Диана Камалетдинова

Фото: Александр Румянцев

 

---