Их не догонят. Омич выпускает универсальные беспилотники самолётного типа. Медиа «Трамплин» Омск

Дата публикации: 5.03.2025

На стене в его кабинете – самый настоящий беспилотник самолётного типа с размахом крыльев 2,5 метра. За его спиной – карта России, густо истыканная иголками – здесь поднимались в воздух беспилотники с омской пропиской. На некоторые вопросы он отвечает коротко: «коммерческая тайна». Но мы всё-таки нашли, о чём несекретном поговорить с Валерием Ярмошиком, главой компании «Национальный земельный фонд» и учредителем ООО «Роспроект», которое производит беспилотники с гордым именем «ОмДжет».

Тот случай, когда хочешь сделать хорошо – сделай сам. Об омской разработке читайте в материале «Трамплина».

— На стене – ваш флагман?

— Это ОмДжет 01, мы его уже не выпускаем. У него размах крыльев 2,5 метра. Сейчас производим ОмДжет 02, у него размах крыльев 2,7 метра, он обладает бОльшей ёмкостью батареи, а также бОльшими дальностью и продолжительностью полёта.

— А сколько у вас в год выпускается таких?

— Мы за прошлый год выпустили 15, продали 13. Всегда есть 2–3 готовых самолёта базовой комплектации, на которую мы можем ставить любую нагрузку, будь то профессиональная камера, мультиспектральная камера или лидар. Можно сразу их купить и через 2 дня делать аэрофотосъёмку в авиационной работе.

— Что особенного в вашем беспилотнике?

— Наши беспилотники самолётного типа с вертикальным взлётом и посадкой – они взлетают и садятся, как дроны, а летают как самолёты. За счёт того, что они могут взлетать и садиться в ограниченном пространстве, получаются весьма универсальными. Большинство самолётов для геодезической съёмки запускаются катапультой и потом садятся на парашютике. Также для взлёта и посадки им нужно большое поле, желательно 100 на 100 метров, потому что оба процесса непредсказуемы. Нашему же ОмДжету достаточно площадки 3 на 3 метра, с которой он спокойно поднимется, как дрон, уйдёт на миссию, выполнит её, вернётся и в эту же точку сядет, если ему не показать другую.

— Беспилотником управляет оператор?

— В наших самолётах двухуровневая система управления. Отправить на задание беспилотник можно с ноутбука или планшета. Миссии выполняются в автоматическом режиме, и в 90% случаев – это аэрофотосъёмка. К компьютеру подсоединяется телеметрический блок, вся информация передаётся на беспилотник, он выполняет миссию, летает заданным маршрутом, но всё это время можно контролировать его ещё и с помощью пульта управления. У нас профессиональные пульты управления с сенсорным экраном и радиусом действия до 40 км, на которые выводится вся информация. Если с телеметрией возникают проблемы, оператор беспилотного летательного аппарата всегда может на руках с пульта посадить его, изменить команду, поменять точку возврата. Недавно был случай: попалась бракованная деталь, и во время тестовых полётов замкнула система питания телеметрии. Но самолёт остался под управлением, он в автопилоте продолжал свою работу и благополучно совершил посадку.

— Дальность полёта у него какая?

— Километров 140. Всё зависит от погодных условий на самом деле. Он может улететь дальше, если будет попутный ветер, значительно дальше.

— С чего началось ваше увлечение, которое потом переросло в бизнес?

— Наша компания «Национальный земельный фонд» занимается землеустройством, планированием, проектированием городов и территорий, линейных объектов, определением местоположения береговых линий, границ водоохранных зон и прибрежных защитных полос, выполняет геодезические работы. И около 7 лет мы практически ничего без беспилотников не делаем. Для нас это обычная технология выполнения работ. Когда мы начинаем какой-то проект, мы не запускаем туда бригаду геодезистов только с GPS-приёмниками и тахометрами, как до сих пор принято у других подобных компаний. Наши специалисты запускают беспилотник, делают аэрофотосъёмку, лазерное сканирование, проводят мультиспектральную съёмку, и это ускоряет работу в разы. На любом строительном объекте при выполнении топографической съёмки координаты снимаются каждые 50 метров, а самолёт фотографирует и сканирует всё пространство. Это солидная экономия, безумная точность, и съёмки получаются совершенно разные – с помощью беспилотника можно получить цифровую модель местности и выполнять высокоточное проектирование.

— Почему тогда не закупали беспилотники, а стали производить?

Сначала мы закупали – мы сертифицированный эксплуатант беспилотников, у нас есть сертификат от Росавиации, необходимый для выполнения авиационных работ. В этом документе – девять разных бортов, в том числе и квадрокоптеры. Мы начинали с коптеров, потом объёмы начали расти. Понимаешь, что квадрокоптером это сделать невозможно, и нужно брать что-то самолётное. Мы покупали парашютики, катапульты-резинки, самолётики, но они очень удобны в эксплуатации. Первые самолёты были купленные, но когда производитель БАС просто их производит, а не сам выполняет необходимые работы, ему трудно и долго объяснить принцип работы БАС. Нужны тонкие настройки, нужно каждую модель доводить именно под отрасль. И под наши компетенции мало кто в нашей стране мог довести так, как нам это нужно. Приходилось по полгода месяца ждать законченную модель. Производитель сначала выпускал её месяца 3–4, а потом ещё столько же доводил до ума по нашим корректировкам. И мы решили, что проще самим это всё делать. К тому же я всю жизнь увлекался авиамодельным спортом.

— Комплектующие зарубежные?

— У нас много и зарубежных комплектующих, и мы сами делаем многое. Например, гиростабилизационная платформа, на которую подвешивается сам фотоаппарат, чтобы его не «колбасило» в воздухе. GPS-приёмник высокоточный, геодезический – это наши коллеги с Красноярска нам поставляют. Много собирали для НПЦ БАС (научно-производственных центров беспилотных авиационных систем. – Прим. Ред.). Наша модель укомплектована локальной контрольно-коррекционной системой (ЛККС) российского производства. Когда самолёты заходят на посадку с аэродромов, подаются корректные координаты и поправки для координат, потому что в телеметрии тоже может быть погрешность 7–10 метров. А для самолёта нужна точность в сантиметрах, иначе они обломают шасси на посадке. Также ставим отечественную систему идентификации беспилотников в воздухе, о которых сейчас все говорят, чтобы беспилотники и большие самолёты видели друг друга.

— Есть что-то уникальное, именно омской разработки?

— Гиростабилизирующая платформа под оборудование – чисто омская, настройки тоже омские, потому что у полётного контроллера около 2 тыс. различных пунктов настроек. И это достаточно кропотливая работа – всё настроить. Остальные комплектующие из Китая, процентов 90, это китайские. По всей стране открываются НПЦ в беспилотной сфере, так что надеемся на появление российской инфраструктуры и комплектующих. Есть постановление №719 Правительства России, требующее, чтобы беспилотник на 50% был отечественным – без этого государство не купит у тебя технику.

— Куда «улетают» ваши беспилотники?

— Наши беспилотники поставляются по России. За моей спиной карта, там обозначены регионы, в которых наши беспилотники поднимались в воздух, проводили авиационную работу. Больше всего наши беспилотники покупает Москва, делают заказы Омск, Томск, Дагестан, Краснодар.

— Главное их назначение – геодезическая съёмка. А ещё к чему-то можно адаптировать омские беспилотники?

— Адаптировать свои беспилотники к распылению удобрения над полями мы не сможем, зато поставить мультиспектральную камеру и делать облёт полей – запросто. Плюс аэрофотосъёмка или сканирование, для точного земледелия очень полезная штука, потому что у нас аграрии зачастую не знают рельеф своих полей и их площади. А рельеф у нас сложный: овраги, ручьи и прочее. Мультиспектральная съёмка позволяет собирать индекс всхожести, роста, сорняковости, болезней, листовой поверхности и оценивать состояние растений.

— А для военных целей?

— У нас нет компетенции для производства беспилотников под военные цели. Наш самолёт стоит от 3 миллионов. Зачем отправлять его на фронт, если его запросто собьют дроны по 50–60 тысяч? Вряд ли догонят, правда… Самолётного типа летают быстрее, чем дроны.

— Какая у него скорость?

— От 70 до 120 километров в час. Подобные аппараты на фронте, скорее всего, используются для доставки «тяжёлых посылок» или для видеомониторинга, наблюдения, разведки.

— Кстати, для доставки ОмДжет можно приспособить?

— В зависимости от дальности полёта, потому что чем дальше и дольше он должен лететь, тем больше должна быть батарея. Без проблем три–четыре килограмма он поднимет, возможно, и все пять. Моторы, установленные на беспилотнике, могут 20 килограмм вытягивать, но есть вес и у моторов, и у батарей.

— Сейчас начинаются беспилотные тесты в Москве, в Санкт-Петербурге посылки доставляют дронами... В Омске такое тоже реально с вашими ОмДжетами?

— По городам это совершенно непрактичная вещь. Зачем, если здесь 10 минут пролететь нужно – это любой квадрокоптер справится, они дешевле и проще в эксплуатации. По поводу дальних расстояний – наши проходили тестовые полёты в Парабеле, Томской области, там сейчас построен крупнейший за Уралом НПЦ беспилотных систем.

— Реально ли поставить беспилотные технологии на общественный транспорт?

— Трамваи вполне реально перевести на беспилот. Зачем там водитель? У нас в Сибири с транспортными беспилотниками проблема – нужно сначала улицы почистить и потом не развозить грязь. Чтобы беспилотники нормально ездили по грязным улицам, должен быть человек, который через каждые пять минут будет чистить сенсоры. Беспилотные технологии можно внедрить везде. Вот, например, мы проводим мониторинг озёр Крутинки, Ик по контракту с Минприроды Омской области. Там мы использовали беспилотный катамаран, который сами же разработали, для батиметрии. Надувные баллоны, электронная аппаратура. Вначале сняли камыш, определили границу работ, чтобы катамаран не заезжал в камыши и делал измерения по открытой воде.

— А какие ещё интересные проекты приходилось делать?

— Мы используем беспилотники при проектировании любых линейных объектов. Проектируем водопроводы по городу, делаем аэрофотосъёмку, чтобы архитекторы не мотались на другой конец города посмотреть, а что там всё-таки на этом месте. Когда делали «дорогу за миллиард» (в Омске её называют «кишкой»), ещё в 2019 проводили аэрофотосъёмку строительства, накладывали её на проект – и видны все ошибки. Сколько огрехов можно избежать! Ещё из интересного – за один день посчитали объём мусора, который завозят на Надеждинский полигон бытовых отходов. Геодезисту с его инструментами там ходить просто опасно – можно провалиться и сгореть. Задача была сравнить, сколько мусора завезли и сколько его оказалось на полигоне. Оказалось, достаточно точно посчитали – цифры сошлись. Зоны затопления мы облетаем регулярно. В парке 300-летия Омска мы делали съёмку с точным подсчётом деревьев, чтобы провести их учёт, определить местоположение и разновидность каждого дерева. Там мы делали лазерную аэрофотосъёмку и лазерное сканирование, вплоть до определения толщины каждого ствола. Единственное, не делали мультиспектральную съёмку, чтобы определить состояние растений и стадию вегетации. Кстати, мультиспектралкой мы искали разрывы на нефтепроводе – земля с разливами нефти визуально отличается. Как-то звали искать падающие ступени ракет, запускаемых с космодрома Восточный, с помощью наших беспилотников. Пока пришли только с запросом на расчёт.

— Долго нужно учиться пилотированию?

— Несколько недель. Причём учиться нужно сначала теории, а потом практике. Опытному пилоту каждую конкретную модель необходимо изучать несколько недель, чтобы профессионально полететь, а новичку потребуется около полугода.

— Какие сложности у ведения бизнеса такого рода в Омске?

— Все радиоэлектронщики с началом СВО очень востребованы в Омске. Найти их сложно или им нужна слишком высокая зарплата, что не может не отразиться на себестоимости беспилотников. Что хорошо — у нас мощная школа авиамоделирования. Ждём открытия НПЦ БАС, надо было его открыть в прошлом году, в соседних регионах они уже работают и сильно помогают развитию отрасли. Гор у нас нет, не протестируешь на сложном рельефе. Зато какие просторы для съёмки!