Реставратор по металлу - профессия для усидчивых и спокойных

Последние несколько месяцев в Музее изобразительных искусств им. М.А. Врубеля заняты часами. Часами, которым требуется реставрация, чтобы они смогли предстать перед посетителями музея во всей красе. «Трамплин» побывал в помещении фонда декоративно-прикладного искусства и в реставрационной мастерской, чтобы узнать, что представляет собой процесс восстановления экспоната.

В помещении фонда нас встретил Игорь Глазов – хранитель коллекции декоративно-прикладного искусства, старший научный сотрудник музея. От него мы узнали историю реставрируемых часов и особенности их восстановления.

 

 

Эти каминные часы попали в Омск в 1925 г. из Ленинградского отделения музейного фонда в составе коллекции, переданной в Западно-Сибирский краевой музей (так раньше назывался краеведческий музей, из картинной галереи которого в 1940 г. был образован музей М.А. Врубеля).

Коллекция – это вещи, конфискованные государством у аристократии после Октябрьской революции. Предметы, имеющие художественную и историческую ценность, были определены в государственный Музейный фонд. Его отделения были созданы в Москве и Ленинграде. С 1924 г. в Омск начали поступать предметы декоративно-прикладного искусства, живопись, книги и многое другое.

Иногда в описях указывалось, кому принадлежали вещи или откуда они изымались, – это помогает современным исследователям установить происхождение предмета. Для реставрируемых часов пока что ничего из этого определить не удалось: для этого нужна долгая и кропотливая работа с архивами.

– Сотрудники музея изучают документы в архивах Санкт-Петербурга. Мы по крупицам собираем данные, изучаем пометки в описях. Сопоставление информации в итоге выводит на номер (конфискованному имуществу одного владельца присваивался номер собрания или номер дела.– Прим.), а номер – на фамилию владельца или его адрес. У нас есть экспонаты, для которых мы, сопоставив данные, смогли установить, кому они принадлежали и где находились.

 

Поиски прототипа

Сегодня с уверенностью можно сказать, что это достаточно дорогие часы и находились они в доме состоятельного человека. Их размер говорит о том, что они предназначались не для большого зала, а для кабинета или будуара. Других подробностей пока что немного: изготовлены часы в промежуток с 1815 по 1820 гг. во Франции из бронзы, часть композиции позолочена, часть патинирована.

 

 

До Омска не доехал не только циферблат: также утрачены элементы упряжи и фигурка возницы, названного в описи Амуром. Что интересно, в Эрмитаже есть такие же часы – и тоже без циферблата!

Ещё один необычный элемент часов, потребовавший восстановления, – это линза. Это грузик, который находится внизу маятника, позволяя ему двигаться вправо-влево. Регулировка высоты линзы позволяет настраивать точность работы механизма. Обычно линзу делали круглой, но в этих часах её роль выполняла собачка, и когда часы работали, она «бегала» между колёсами повозки.

 

 

К реставрации каминных часов сотрудников подтолкнули посетители музея. Эти часы неоднократно выставлялись – и каждый раз вызывали недоумение: написано, что часы, но часов нет! И в этом году было решено привести их в экспозиционный вид.

Изучая экспонат, хранитель нашёл на антикварных сайтах пять экземпляров часов разной сохранности. Качественные фотографии позволили изучить надписи на циферблате, которые вместе с общим уровнем искусности изделия и позволили определить страну изготовления. Опираясь на эти фото, будет работать и реставратор по металлу: ему предстоит воссоздать большую бочку, под которую был задекорирован циферблат. Фотографии выявили интересный факт: бронзовые часы окрашивались по-разному: у тех, что выбраны образцом, патинирована «земля», а у эрмитажных часов – фигурка возницы. Такое окрашивание придавало серийным часам индивидуальность.

 

 

– Получается, часы оказались самой слабой частью композиции? Они, похоже, крепились на штырьки и удерживались тросиками…

– Не совсем. Эти штырьки, которые правильно называются шпильками, имеют резьбу. Барабан, в который вставляется циферблат, надевался на них и изнутри крепился гайками. Таким образом, главное крепление как раз на гайках, а то, что на бóчках – декоративный элемент для придания реалистичности, ведь настоящие бóчки при перевозке тоже утягивали и укрепляли.

Изучение найденных фотографий позволило уточнить ещё один нюанс: утраченная фигурка – не Амур, как думали изначально, а Вакх – бог виноделия и растительности. Он наделён соответствующими атрибутами: в руке – гроздь винограда, на голове – венок из виноградной лозы. Повозка с виноградными бóчками и орнамент в основании композиции – чаша и тирсы (увенчанные шишками жезлы, обвитые плющом и лозой) – подтверждают это. Мотивы изобилия и урожая, кстати, были очень популярны в декоративно-прикладном искусстве XIX столетия.

 

 

Отобрав изображения лучшего качества, специалисты разработали план реставрации. Задача хранителя – поиск не только качественных фотографий, но и самого часового механизма.

– Механизм с циферблатом и стрелками мы активно ищем на антикварном рынке. Это вряд ли будут часы того же периода, но мы постараемся подобрать что-то наиболее подходящее. При реставрации часов практикуется такое, что механизм моложе часов: к примеру, подойдёт циферблат середины XIX в.

– А работают ли такие старые механизмы?

– Чаще всего нет. Бывает, что находится рабочий, но крайне редко. Тогда он будет требовать регулярной профилактической работы, смазки и регулировки деталей. К сожалению, реставрация часовых механизмов – очень сложный процесс, и специалисты есть только в центральных музеях. Когда у нас будет механизм, мы обратимся в Эрмитаж: у нас есть договорённость, что они помогут привести его в порядок. Конечно, мы будем стремиться к тому, чтобы эти часы не только были восстановлены внешне, но и работали.

 

 

Напоследок мы полюбовались другими старинными часами, хранящимися в фонде, – в них, оказывается, уже были будильники! – и пошли в мастерскую, где нас ждал Михаил Кузнецов.

 

Случайность, изменившая жизнь

Биография Михаила Кузнецова удивляет: как ветеран подразделения особого риска, служивший на ядерном полигоне, стал реставратором? Оказывается, случайно!

Художником-реставратором по металлу Михаил работает с 2003 г. За это время он восстановил больше трёхсот экспонатов, многие из которых мы видим в постоянной экспозиции музея. Однако начал работать в музее он ещё раньше – с 1995 г., устроившись… слесарем. Рукастого мужчину приметил реставратор Геннадий Павлович Великосельский и предложил сменить сферу деятельности.

 

 

– Мы подружились, и он предложил мне стать учеником, – завершает рассказ о пути в профессию Михаил.

– То есть специального образования у вас нет?

– Изначально нет: я слесарь-механик. Могу работать на всех станках, умею работать руками. Потом уже ездил учиться в Екатеринбург и Москву, даже на Соловки ездил! Одним из моих преподавателей была Марина Шемаханская – первая в стране женщина-реставратор по металлу высшей категории.

– А в Сибири учиться негде?

– Тогда было негде, сегодня, может, и есть училища, но на высшую категорию не учат.

Главная профессиональная мечта Михаила – воспитать учеников. Один ученик уже есть – это Татьяна, проявившая активный интерес к работе с металлом. Мастер признаёт, что для работы реставратором по металлу не нужна особая физическая сила: важнее уметь сверлить, точить и работать на станках. Также реставраторы работают с кислотами, но, как и полагается, строго под вытяжкой.

 

 

Ещё одна мечта – отреставрировать деревянные тумбочки, хранящиеся в фонде декоративно-прикладного искусства. Эта работа требует сотрудничества с реставратором по дереву высшей категории и предполагает восстановление множества деталей. И экспонат, уверяет Михаил, того стоит.

Мастер говорит, что реставрация – это работа для одиночек и для людей тихих, спокойных и усидчивых, к которым он относит и себя. Между тем возможность посоветоваться с коллегами есть: в краеведческом музее тоже есть реставратор по металлу, да и столичные музеи на связи.

Исключением для себя он назвал работу по реставрации трона императрицы Александры Фёдоровны, супруги Николая II, в 2011 г.: над ним работали специалисты и по металлу, и по ткани, и по дереву. Михаил восстановил около сорока утраченных серебряных элементов и фигуру льва.

Хобби мастера тоже связано с обстоятельным, аккуратным и неторопливым трудом – это археология. Много лет он выезжает в Тарский район, и часто его профессиональный опыт помогает спасать находки.

– Однажды мы нашли железный нож. Но просто вытащить из земли его было невозможно: он бы рассыпался. Я сделал для него гипсовую подложку – и нож удалось сохранить.

В Муромцевском районе в начале 2000-х гг. подобным способом он спас скелет. Сначала находка хранилась в музее, а потом её передали, скорее всего, в этнографический музей ОмГПУ.

А ещё Михаил был одним из первых, кто спустился к могиле архиепископа Сильвестра, обнаруженной при строительстве Успенского собора в 2005 г. Ему поручили достать икону и свинцовое распятие и подготовить их для столичных реставраторов.

 

Как работает реставратор?

Первый этап работы по восстановлению каминных часов – их чистка. Это правило едино для всех экспонатов. Оказывается, даже у вещей, выставляемых под стеклом, бронза окисляется – что говорить о тех, что соприкасаются с воздухом!

 

 

После очистки бронзы реставратор, опираясь на фотографии, приступил к восстановлению утраченных деталей: бортика повозки, лошадиной сбруи, собачки-линзы и фигурки Вакха. Сейчас латунные детали немного отличаются цветом, но, когда всё будет готово, Михаил окрасит их в один тон.

– Что было самым сложным в работе над этими частями часов?

– Восстановление фигурки Вакха!

 

 

С богом виноделия пришлось нелегко, и Михаилу потребовалась помощь. Скульптор Маргарита Левченко вылепила приблизительный макет из специального пластилина, который реставратор отлил в гипсе. Получившуюся фигурку он доработал вручную – и снова отлил, уже из воска. С этим помог знакомый ювелир, как и с последним этапом – отливкой в металле. Вакха делали по фото, высчитывая размеры.

– Всем миром делаем! – смеётся Михаил.

– Это же хорошо: много людей могут приложить руку к большому хорошему делу!

 

 

Изготовление деталей заняло около месяца. За это время реставратор сделал макет бочки под часы: медный цилиндр, облицованный латунными листами и скреплённый обручами. Пока что неизвестно, подойдёт ли он под механизм. Отсутствие циферблата также не позволяет установить на часы готовые элементы.

Михаил показывает нам папки с фотографиями экспонатов до и после попадания в его мастерскую. Благодаря им выясняется, что работа реставратора – это не только воссоздание утраченных элементов, но и поддержание внешнего вида экспонатов, в том числе чистка.

 

 

Вообще восстанавливать мелкие детали мастеру не впервой: для нескольких скульптур он восстановил сабли и шпаги, а мальчику, погоняющему черепаху, – прутик. Нескольким экспонатам и вовсе вернул крошечные пальцы! Особенно уязвимы изделия из чугуна: как ни странно, на самом деле это хрупкий сплав. Доводилось мастеру восстанавливать и часы.

– А бывало ли такое, что не удалось найти прототип? Что делать реставратору в таком случае?

– Ничего. Мы не можем придумывать или добавлять от себя. Экспонат тогда остаётся в прежнем виде.

Ещё одно беспрекословное требование реставрации – не пытаться сделать изделие новым. Как правило, восстановленные части видны: они окрашиваются в другой тон или выделяются иным способом. Словом, применяется тот же подход, что и при реставрации картин.

 

 

Покупка часового механизма и оплата работ, которые невозможно сделать в музее, – это существенные расходы. Поэтому музей им. М.А. Врубеля начал кампанию по сбору средств: во всех филиалах музея стоят копилки, на пояснительных табличках к которым можно увидеть, как выглядели часы изначально – и какими будут после реставрации. Также помочь музею в восстановлении экспоната можно, записавшись на эксклюзивные экскурсии.

 

Автор: Анна Подоляк

Фото: Камила Минагулова

 

---