Текстовая версия подкаста | Варвара Зенина

Для тех, кто любит читать, текстовая версия подкаста «Знай наших!» с этнокультурологом, дизайнером и создателем бренда актуальной русской одежды Варварой Зениной

— Варвара, здравствуйте. В Омске только что завершился культурно-образовательный форум «Академия русской культуры», постоянным участником и одним из организаторов которого вы являетесь. В который раз приезжаете в родной Омск? Что привезли на нынешнюю Академию?

— Каждый раз «Академия русской культуры» призвана рассказать местному сообществу, интересующемуся темой культуры, о культуре традиционной, о лицах своей родины. В этом году мы реализуем проект, который будет не только звучать в Омске, но и гастролировать по стране. Мы поедем в Салехард, Томск, Улан-Удэ. И здесь задача — рассказать сибирякам неизвестные сибирские истории.

У нас есть достаточно большое количество уникальных локальных традиций: сложившиеся певческие стили, традиционный костюм, который сибиряк может видеть только в музее, своя гастрономическая культура. В общем, это рассказ о культуре Сибири, представленный в красках, в лицах, через визуальные образы и материалы, связанные с этими локальными традициями.

Мы каждый раз готовим специальную программу. Подготовка идёт в течение года. Это значит, что музыкальный ансамбль разучивает программу, которую мы представили на сцене Музыкального театра и будем представлять в других регионах. Специально шьются костюмы, связанные с локальной традицией — реплики или копийные вещи. Где-то из частных коллекций, из собраний мы имеем возможность представить омскому зрителю, и не только омскому, этнографические костюмы прямо на сцене. Обычно этнографический костюм можно увидеть только в музее, а тут — очень многогранное повествование, когда человек через практически все точки касания может воспринять традиционную культуру своей земли, увидеть её по-новому, прочувствовать и соотнести себя с тем увиденным.

Интересно, что в этом году повествование основного действа происходит через историю Александра Ефремовича Новосёлова, исследователя, жившего в начале XX века, на чью нелёгкую судьбу пришлись все события, связанные с революцией. Он известен тем, что преподавал здесь, в Казачьем корпусе, был воспитателем, потом стал членом Географического общества, открывшегося в Омске в 1887 году. В рамках работы в Географическом обществе он ездил в экспедиции на Алтай, писал путевые заметки, проводил исследования, готовил доклады. Как раз коллекция Омского краеведческого музея, самые уникальные экспонаты — это коллекция Новосёлова. Это старожильческие комплексы поляков-старообрядцев, привезённые им с Алтая.

— С тех пор, как вы живёте в Москве, Сибирь для вас, именно традиционная русская Сибирь, она стала более заметной, обширной? Изменилось ли ваше восприятие этого региона по сравнению с тем, когда вы жили здесь?

— Я бы так не сказала. Нет... Это, знаете, как на картину: чтобы увидеть всё, на картину нужно смотреть издалека. Также и на Сибирь... нужен ли этот взгляд отдалённый? Мне кажется, что как раз во время подготовки к этому форуму я по-другому взглянула на историю города. Когда готовишь сценарий, так или иначе вынужден погрузиться в исследования. И для меня многие улицы, территории — Старозагородная роща, Казачье кладбище, Казачий рынок, Никольский собор — они зазвучали по-новому, потому что были наполнены историческими событиями, о которых я раньше не предполагала. Тот же Кадетский корпус... Ты соприкасаешься с вещами, о которых у тебя было сложено какое-то мнение, и вынужден про них подумать иначе.

А что касается самих локальных традиций... В России среди людей моей профессии существует всего два подхода: от общего к частному и от частного к общему. Сибирский подход — он от общего к частному, потому что традиции здесь переселенческие. Мы сначала смотрим на материнскую культуру — то место, откуда приезжали переселенцы, — а потом на основе её исследований делаем какие-то свои выводы. Иначе довольно сложно некоторые вещи атрибутировать. Вот у нас, скажем, с точки зрения костюма: что привезли, то привезли, и мы это так воспринимаем. А когда ты имеешь возможность посмотреть на этот же костюм на его подлинной территории бытования, на первоисточник, ты понимаешь, что не всё довезли, не так выглядело, не так скомпоновано. Что сложилось в итоге? Доехало то не всё.

Для сибиряка вообще важно сохранять трепетное отношение, потому что у нас так много анклавов, в которых действительно всё сложилось. Очень много всего просто в силу того, что материалы, которые покупные, в отличие от домотканых, не имеют такого срока хранения, много истлело. Вот почему так много разговоров вокруг омских крестиков? Именно потому, что сохранность традиций во всех её ипостасях — в кухне, в музыке, в традиционном костюме, в ремесле — была нам явлена в своей обширной палитре. Таких мест в Сибири не так уж много. Поэтому, если мы это видим, то относимся к этому как к самому дорогому бриллианту.

— Мы все сейчас очень много говорим о «русском коде». Что для вас «русский код», особенно в связи с вашей деятельностью?

— Ну, в целом... Вы просите меня вычленить что-то одно. Это потому, что сейчас такое время: «Что значит "русский код"?» Я занимаюсь всем сводом культуры, и это настолько многогранно... Вы хотите мне сказать, это всё равно что спросить: «Что такое русский костюм?» или «В чём русская история?» То есть это открыть ящик Пандоры.

Давайте так: «Академия русской культуры» — это один из способов найти «русский код» вообще. Что это такое? Во-первых, что такое «русский»? Действительно, мы сейчас очень много занимаемся поисками якобы того, что мы потеряли. Мы пытаемся заново себя пересобрать и переосмыслить свою собственную культуру, потому что она нам была не понятна, не явлена за время, в которое мы выросли, в девяностых и двухтысячных. Мы о себе достаточно мало знаем.

Но в это же время, в том числе и за время Советского Союза, никуда не делась научная работа. Основными хранителями знаний о традиционной культуре, о русском культурном коде, как и сто лет назад, были все те же этнографы, филологи, фольклористы, этномузыковеды, этнокультурологи. На стыке этих дисциплин есть знания, которые сегодня какие-то в большей степени растиражированы, а какие-то — в меньшей. Поэтому, когда мы говорим о теме русского, народного, нам важно сделать пометку: о чём мы говорим, о каком историческом времени, что мы хотим узнать?

Любить по-настоящему можешь только то, что знаешь. И эта призма, через которую все смотрят на эту тему, у каждого своя. Задача нашего форума — помочь людям настроить эту линзу, чтобы взгляд был более глубокий, чтобы он позволил человеку полюбить это по-настоящему. В девяностых и двухтысячных людям было сложно себя с этим ассоциировать, мы начали воспринимать свою культуру как китч. Слава Богу, сейчас другое время. В модной повестке — глубина, поиск собственной идентичности, поиск именно настоящего звучания прошлого, аутентичности.

Сейчас достаточно много молодёжных проектов в России, которые рассказывают о подлинной традиционной культуре. Те, кто раньше не интересовался, перешли в стадию поверхностного интереса. А те, кто интересовался и работал с источниками, стали более продвинутыми, глубже в этом разбираться. Всё это помогает нам чувствовать себя увереннее, просто находясь в России, в своей стране. Если ты действительно себя ассоциируешь с той землёй, на которой живёшь, то тебе здесь легче дышится, ты понимаешь, зачем тебе делать какие-то дела, зачем иметь активную жизненную позицию.

— Можно пример, в чём это проявляется? В чём проявляется это ощущение лёгкости, уверенности и, может быть, патриотизма?

Дело в том, что патриотическая повестка в России архинужна, но какими смыслами мы её наполняем? Если это история про то, как просто детей в детском саду одеть в военную форму — это одно. А другое дело, когда посредством таких мероприятий формируется патриотизм здорового человека, потому что он основан на собственных эмоциях, чувствах и отношении к своей земле.

Согласно русской традиции... Вот мы разговаривали про Крестики. Например, когда в прошлом году я работала с этим материалом, для меня это было важно ещё и потому, что мой отец — из чалдонов. Если смотреть карту, то это как раз Оконешниковского района, пограничная зона после Калачинского. Для меня эта история не просто про крестики, но про мою бабушку с дедушкой. Это личное. И, конечно, я отношусь к ней иначе. И когда я формулирую какой-то культурный продукт, я делаю его иначе, потому что это для меня как Святой Грааль, это нельзя предать, к этому нельзя по-другому относиться. Это то, из чего я тоже сложена. Я призываю всех, кто работает с этой темой, относиться точно так же.

Мы, я и мои коллеги, которые сейчас работают на форуме, — наверное, уже второе поколение фольклористов, воспитанных в Омске. Сибирский культурный центр, Государственный центр народного творчества, где работает Виктория Юрьевна Багринцева — это наши учителя. Они дали нам указания, как с этим работать. И наша задача сейчас — это передать другим. Собственно, если сейчас посмотреть на то, кто активно себя ведёт в России — это сибиряки, это омичи, особенно омичи.

— Давайте поговорим о вашем бренде VARVARA ZENINA (Варвара Зенина). Интересно, как вам удаётся продвигать одежду среди широкой аудитории? Чувствуете ли вы, что люди действительно хотят покупать вашу одежду? Есть ли у них потребность в таких вещах?

— Люди хотят покупать. Даже 9 лет назад мы начинали как нишевой проект для определённых людей в России, одежда для субкультуры. Мы существовали 3 года, всё было прекрасно. А потом мы сами не поняли, как, словно мина замедленного действия в хорошем смысле, пошли круги по воде. Мы стали интересны не только себе, но и множеству людей в России. Исторически сложилось, что эта тенденция стала только нарастать.

Когда мы начинали, таких инициатив в России было очень мало. Я одна из первых, кто работал с таким глубоким переосмыслением, не с поверхностными темами вроде гжели или хохломы, а с первоисточником, с тем, что ты видишь в запасниках музеев. Сейчас, буквально в октябре, мы открыли в Москве пространство «Ясен красен», которое объединяет моих коллег, таких же творцов, работающих в теме переосмысления русского культурного кода. Нас сейчас очень много. Сказать, что это востребовано, — ничего не сказать. Косоворотка теперь никого не удивит. Хотя начинали мы именно с косовороток, и 9 лет назад люди спрашивали, что это такое. А теперь как будто каждый уважающий себя человек должен это иметь в гардеробе. Потому что это стало понятным, сформировалось другое отношение.

Было очень сложно переопределить отношение к русскому народному от разухабистого образа «разлюли-малины», картузов и сафьяновых сапог, который сформировался посредством культмассовой работы. Очень сложно было войти в стадию другого русского человека и показать, что это красиво, удобно. Это просто не может не трогать, потому что имеет другую смысловую нагрузку, ты к этому иначе относишься. Это просто нормальная человеческая одежда без... В первую очередь, это что-то, что человек сегодня может носить. У нас нет задачи возрождать то, чего сегодня обычному человеку неактуально. Задача — сделать сначала, чтобы это было красиво, а потом, чтобы человек что-то ещё больше об этом узнал.

Мода есть давно, она началась, наверное, в 17-18 году, когда мы стали пользоваться понятием «импортозамещение», с развитием лёгкой промышленности и дизайна. Посмотрите на последнюю Неделю моды — это просто взрыв, такое количество мастеров. Рынок задыхается от того, что нет рабочих рук. Мы испытываем кризис. Но тем не менее, все в условиях, когда сложно с сырьём, с руками, — творят, делают. И только диву даёшься, какие талантливые в стране люди. Дай Бог, это даст возможность встать на ноги. У нишевых дизайнеров, таких как я, особо ничего не поменялось. Часть аудитории, которая раньше покупала западные марки, пришла. Но клиентов больше не стало, нас стало больше, поэтому клиенты рассредоточились по тому, кто кому нравится.

— Какие мотивы, орнаменты, в каком стиле ваша одежда? Что делает её аутентичной?

— Я работаю во всех направлениях, свойственных дизайнерской работе: с силуэтной формой, с орнаментами, с их декомпозицией, с применением новых материалов и технологий к старым вещам. Но в целом, чтобы переосмыслять, кроме знаний о традиционном костюме, ничего иногда и не нужно. Вещи сами по себе настолько крутые, что если просто их воспроизвести, то будет возможность современному человеку носить.

Я очень люблю всё. У меня есть три основные линии, с которыми я работаю.

Первая — это тема Русского Севера. Я много ездила в Каргополь, сложились тёплые отношения с Каргопольским краеведческим музеем, у них огромное собрание костюмов. Я работаю с темой северных узоров, каргопольских мотивов.

Вторая — тема Сибири, Крестиков. Понятно почему: я отсюда родом, это то, что можно увидеть в Сибирском культурном центре. Это история, когда ты что-то хорошо знаешь, и это даёт возможность это тиражировать.

И третья тема — это тема юга России (Липецк, Воронеж, Тула, Рязань). Это мне очень по темпераменту близко, это наполнено цветовыми сочетаниями, красками. Я много ездила туда в экспедиции.

Мне ничего не мешает любить всё. Я не готовлю классические коллекции по сезонам, всё подвёрстывается к этим трём темам. Если одним предложением: я либо работаю с формой и делаю её в других материалах, либо работаю с привычными современному человеку формами, но наполняю их другим содержанием — новой палитрой, цветовыми сочетаниями, орнаментальной культурой.

— Не планируете свой магазин в Омске открыть?

— Хороший вопрос. Но, наверное, здесь для меня важнее работать с темой «Академии русской культуры». Мне кажется, здесь это то, что действительно нужно, это другой формат. История с тем, чтобы здесь продавать одежду... Во-первых, она есть в Сибирском культурном центре. Во-вторых, если честно, в Омске, несмотря на сильную дизайнерскую школу, ещё не дошла эта повестка, связанная с локальными брендами. Этого здесь очень мало, у людей нет этого в опыте. Где-то на Любинском есть магазин, в котором продаются локальные бренды, но это очень маленькая история. Я, приезжая сюда, покупаю именно в этом магазине, потому что больше нет других предложений.

— То есть вы видите в этом риски?

— Ну да, конечно. В каком-то смысле. Но это же вообще любая предпринимательская деятельность: сегодня так, завтра — иначе. Может быть, завтра ситуация изменится, и здесь всё станет доступно и востребовано. В общем, рука на пульсе.

— Завершилась одна Академия, но, думаю, вы уже планируете следующую. Чему она будет посвящена?

— Мы, наверное, всё равно ждём юбилейную Академию. Все Академии были связаны с тем, что мы знакомили омского зрителя с традиционной культурой разных регионов. Последние два раза мы знакомились с темой Сибири. Сначала мы давали возможность людям посмотреть на традиционную культуру других регионов, чтобы сломить стереотип. Я думаю, есть смысл в юбилейный год собрать всё лучшее. Плюс у нас ещё и культурная столица... Омск сейчас — молодёжная столица. Я очень надеюсь, что это привлечёт в город все виды инвестиций, в том числе человеческий ресурс. Чтобы больше всего прекрасного становилось. Ты поглядываешь, тут много всего классного проходит, фестивали... Мне кажется, много нового произошло за последние годы.

— Будем ждать вас в следующий раз. Спасибо за беседу!

— Спасибо!

Полную версию видеоподкаста можно посмотреть здесь.