«Захватить мир проще всего через учителей». Ольга Калимуллина, эксперт школы «Летово»

Кадровый голод дошёл до своего пика. Теперь, чтобы найти хорошего специалиста, нужно вырастить его… со школы. Тому, как дать одарённым детям большее и как помочь учителям, было посвящено открытое родительское собрание в центре современного образования «Юнита». 

Спикером стала Ольга Калимуллина, ведущий эксперт по работе с профессиональными сообществами школы «Летово», лучшей частной школы Москвы по версии Forbes. Ольга – успешный олимпиадный тренер, она подготовила больше 150 победителей и дипломантов Всероссийской олимпиады школьников и Международной математической олимпиады. «Трамплину» удалось поговорить с Ольгой Сергеевной о детях, учителях и о том, как их объединить в новой системе образования.

В начале своей карьеры вы учили детей математике. Теперь вы учите учителей в «Летово». С чем связан такой поворот?

Сложность профессии учителя в цикличности. 1 сентября ты берёшь детей, потом выпускаешь и цикл повторяется. Я работала в дополнительном образовании. Но тем не менее, каждый год я брала 4, 5 класс. Это конвейер, и ты можешь не выгореть и остаться нормальным человеком, если постоянно что-то новое делаешь. Я поставила себе цель – во-первых, чтобы талантливые, одарённые дети себя чувствовали очень хорошо. Я эту цель выполнила. Потом у меня появилась цель, чтобы мои дети росли в дружном гостеприимном сообществе, и я начала проводить лагеря, турниры. А потом я решила захватить мир (смеётся), и сделать это легче всего через учителей, потому что они очень сильно влияют на детей. Мне хочется, чтобы позитивная идеология шла через учителей. Учителям надо помочь, и для меня это оказалось более важным. Мне кажется, детям я уже помогла – вырастила много поколений, но не могла остаться только в этом. 

Справка: 

Школа «Летово» – частная школа для детей в Новой Москве. Её основатель – российский миллиардер Вадим Мошкович. Миссия «Летово» – обеспечить детям со всей страны возможность образования мирового уровня и реализации своего творческого и интеллектуального потенциала. «Летово» работает по стипендиальным программам, поэтому учиться здесь может каждый независимо от уровня доходов семьи.

Вы говорите о том, что нужна система работы с одарёнными детьми. Как выстроить эту систему? И видите ли вы ее в «Юните»? 

Система всегда в голове у руководителя, но на самом деле у каждого из нас в голове своя система, просто на следующем уровне карьеры он её по-разному осознает. Придёшь в 17 лет, и тебе хочется, чтобы твои дети победили в олимпиаде через год. Вот твой горизонт, а в 30 лет ты уже понимаешь, что это вопрос нескольких лет работы. Все системы опираются на хорошую точку сборки, которая поддерживает и воспроизводит учителей – новых молодых затаскивает к себе и удерживает. «Юнита» вполне может стать такой точкой сборки. Про систему погружения, принятую здесь, я слышала, но ни разу не видела реализации. Мне очень интересно посмотреть на результат, отсюда я могу взять идею взамен. Вот так и должна работать система образования, на таких горизонтальных обменах. Здесь эта система уже работает – значит, она осознана директором, каждый учитель чётко проговаривает, как он себя видит в этой системе. Я вижу, что люди вовлечены – это 50% дела. Во что это выльется через 5 лет, не знаю, но у директора, очевидно, есть видение и план. Насколько это встроится в общую систему образования? Система образования должна быть очень разнообразной, потому что у детей совершенно разный характер восприятия. Все дети к окончанию школы должны знать определённые вещи. А пути, которыми они придут, должны быть разнообразными.

Справка

«Юнита» – центр современного образования в Омске, входит в группу компаний «Трамплин», основатель – омский предприниматель и меценат Святослав Капустин. Основные педагогические методики – метод погружения и концентрированное обучение. Более подробно о «Юните» и её работе с детьми можно прочитать в зимнем номере журнала «Трамплин. Возможности» – https://tramplin.media/news/30/6441. 

Вы работаете с одарёнными детьми. Есть такое мнение, что каждый ребёнок – гений. Все остальное зависит от природы. Согласны вы с этим? 

Вы сказали, что я работаю сейчас с одарёнными детьми, а ведь нет, я много лет работала с одарёнными детьми, но моя система была такой – брать всех в кружок. Для меня одарённость это в том числе мотивированность, которая зависит от учителя. Мы мотивируем своей личностью, своим отношением к учёбе. Нельзя сказать, что вот от природы здесь мозги хорошие, здесь плохие. Особенности есть, но они могут работать только в сочетании с мотивацией и средой. У меня 4 ученика межнарника (победителя международной олимпиады. – Прим. ред.), я успешный олимпиадный тренер. Все меня ждут как олимпиадного тренера, а я взяла и перестала этим заниматься, потому что даже те группы, которые я сейчас взяла, это не самые сильные группы «Летово», если не самые слабые. Мне очень интересно посмотреть, как методика работает на них. Я не согласна с тем, что каждый ребёнок одарён. Я считаю, что каждый учитель может сделать каждого ребёнка вдохновлённым. Цель учителя – дотащить ребёнка до той высоты, до которой он способен, и даже чуть-чуть больше. Я их хочу научить научиться собой управлять, принимать решения на уроке, я учу не столько математике, сколько потребности преодолеть трудности.

Случалось встречать безоговорочных гениев, когда видно по ребёнку, что он пойдёт далеко? 

Среди своих учеников – двое. Я очень много общалась с тренерами сборной России, была руководителем женской математической сборной России и видела таких детей. Тут очень важно его не слишком загнать в олимпиады, дать его таланту развиваться свободно, но в то же время обработать. Это огромная ответственность. Я с таким ребёнком общалась, ничего страшного не произошло, но я себя всё время одёргивала. Он так быстро всё схватывал, и я боялась его уникальность разбить. А что такое разбить уникальность? Это означает, что я его не вгоняла в рамки, а потом рамки всё-таки пришлось ставить, а это было уже сложно. В 9 классе ему пришлось пройти через сложную внутреннюю ломку своих стереотипов, потому что я это не сделала в 5-6 классе, не смогла найти баланс. Он уже закончил вуз, и однажды я его встретила на конференции. Общалась с коллегами, которые обсуждали лучшую студенческую работу и ее автора, Ивана Бочкова. А это мой ученик! Сказать, что было приятно, это ничего не сказать.   

В одном интервью вы рассказывали, что математика была вашим любимым хобби – в качестве отдыха вы решали задачки из математического журнала. А нужно ли заставлять любить математику тех, кому она не нравится? 

Я не верю в то, что смогу заставить всех детей любить математику. Никто не может заставить. Но я могу любого гуманитария заинтересовать его частью математики и помочь ему сдать ЕГЭ и ОГЭ. К этому я способна подготовить так, чтобы ребёнку было, по крайней мере, не противно. Очень важно при этом показать кусочек науки, который именно этому человеку зайдёт. Например, я должна понимать, что такое хорошо сшитый костюм, но мне самой не обязательно хорошо шить. Мне кажется, на таком уровне гуманитарии знать математику должны: иметь общее представление, владеть необходимым минимумом и видеть взаимосвязи. 

Сейчас развивать ребёнка качественно и всесторонне могут в основном только частные школы. В общеобразовательных работает конвейер. Куда идти детям, если их родители не могут себе позволить частную школу?

Я понимаю, что государственное образование при таком уровне зарплаты не готово само себя спасать. Но все-таки ещё остались энтузиасты, так что надо искать хорошего учителя, особенно в началке. Попасть к этому учителю будет сложно, но всё-таки. Допобразование – хороший вариант, но оно должно быть очным, потому что онлайн образование ещё и близко не может заменить живого человеческого. Здесь тоже можно найти значимого взрослого – хорошего учителя, пусть это будет кружок, но это то, что у ребёнка сохранит интерес к обучению. Важна включенность родителей – ребёнок в таком возрасте ещё не сможет себе кружок найти в начальной школе. Есть региональные центры, которые должны работать с детьми, но все занимаются этим с разной степенью эффективности. 

А есть региональные центры у «Летово»?

«Летово» только одно, но мы готовы делиться своей идеологией, методиками и энтузиазмом. Нам очень хочется, чтобы такие же центры с такой же идеологией, но не под нашим брендом, появились. К нам очень многие ездят учиться. Недавно был случай: приехал к нам руководитель образовательного проекта в Турции – там российские специалисты строят атомную электростанцию, и для их детей (около 1000) есть школа. И вот она говорит: можно я к вам просто буду ездить, вдохновляться и подстраиваться? Наше сообщество – это про то, что разумным людям нужно пообщаться, подстроиться друг под друга и снова уйти в свою текучку. Региональные центры по модели Сириус работают по-другому. Там более государственная система, больше регламентов, возможно, больше результативность, а у нас менее формальная система. Мы очень много работаем с регионами, но не формализуем этот процесс. Мы в «Юните» – и здесь пространство, в котором мне хорошо и уютно. Я не знаю, как здесь учатся дети, я не смотрю на образовательные результаты, но я уже понимаю, что это нестандартное пространство для школы. Можно доехать до «Летово», посмотреть, как у нас. А может быть, наши специалисты приедут и посмотрят, как всё устроено здесь?

Сегодня на открытом родительском собрании вы говорили о том, как дать одарённым детям больше. Так какой же вариант предлагает школа Летово?

Первое, что мы даём, это выбор. Дети, оказывается, в жизни имеют очень мало выбора. Даже зайдя в нашу школьную столовую, они получат на выбор 3 салата, 3 вторых блюда, 3 супа. И там будут зоны, столик на двоих, большой стол, мягкие стулья, барная стойка… В одно и то же место в школе Летово можно пройти 2 или 3 путями. Всегда есть диванчики разных цветов. Огромный выбор дополнительных занятий – 150 спецкурсов и кружков. Складывается система овервыбора. Мы хотим, чтобы ребёнок научился определяться, выбирать важное и отсекать ненужное. Это может быть даже сложнее, чем предмет выучить. Если сжать модель школы «Летово», мы заставляем ребёнка всё время вести себя как взрослый. И оказывается, что есть система дефицитов, а есть система большого разнообразия, и в ней жить трудно. Здесь дети ошибаются, и эта ошибка не критична, но для них это урок. Поэтому у нас много внешних партнёрств – дети должны увидеть внешний мир за стенами школы и там тоже повыбирать: поехать постажироваться в Яндексе, сказать, никогда больше в этот яндекс не вернусь, пойду волонтерить в приюте. Время попробовать – в школе. Этот кусочек модели можно брать практически во все школы в России.

Насколько важны олимпиады? И вообще соревновательные моменты для развития ребёнка? 

Раньше была естественная система олимпиад. Для того, чтобы ребёнок попробовал, для того, чтобы самые сильные именно в этой области выбились вперёд. Аналогия – раньше была классная физкультура, а сейчас появился спорт высоких достижений. И ребёнка начали ещё и оценивать по результатам этих олимпиад, что совершенно недопустимо. Я считаю, что неудачи, испытанные в этом возрасте, скорее плюс, чем минус. А ломают ребёнка не неудачи, а ломают взрослые, которые неудачи ребёнка превращают в суперчёрное пятно на нём. Мы же пытаемся реализоваться в детях. И больше всего за результаты олимпиады переживают не дети в 5 классе, а мамы. Когда моя собственная дочь занималась спортом, мне так хотелось, чтобы она стала чемпионом. Кстати, она стала вице-чемпионкой Удмуртии. Когда она сказала, что бросит спорт, я очень тяжело это переживала. Я, педагог, который всё знает, сто раз говорит это родителям, прохожу в роли мамы те же самые ошибки. Опять самореализация в детях. 

Получается, олимпиады – это точка входа в систему работы с одарёнными детьми?

Нужны региональные системы – в том числе и как проект «Трамплин-математика» (центр олимпиадной подготовки и программа стипендиальной поддержки математически одарённых детей от группы компаний «Трамплин». – прим. Ред.), например. С регионами всегда сложно. Я в своё время такую задачу попыталась решить внутри Ижевска от ИТ-компании. У меня был запрос – получить следующий слой одарённых детей, кроме тех, кто уже занял первые места. Запрос от человека, который пробился сам – нужно найти таких же, чтобы помочь. Мы стали проводить олимпиады, назвали их «Парабола» – пара базовых олимпиад. В них мы запретили участвовать победителям других олимпиад, нам нужен был следующий слой. Удивительный результат получился – наши дети, которые постоянно обучались и ходили в кружок до этого, но были самыми слабыми в кружке, стали лучшими. Как должна работать правильная система, я пока не знаю. Нужно пробовать.

Какую методику обучения вы считаете наиболее перспективной? 

Что касается обучения математике, то это методика листиков, есть московская и питерская, в Москве это делал Константинов Николай Николаевич. Это когда мы строим каждый урок через систему задач, которая подводит ребёнка к результату. И эти задачи, индивидуальный путь как раз подбирается на листочках. Для математики эта система кажется мне самой эффективной, но это не означает, что она должна быть эффективной в других предметах.

А как должен выглядеть идеальный урок математики?

Когда мне говорят – можно мы к вам придём на открытый урок? Я говорю, приходите, только мой открытый урок будет выглядеть так: сначала я поговорю с детьми, а дальше буду стоять у каждой парты. Листок у всех один, но каждый в нём должен увидеть своё. Подхожу к каждому, слушаю, помогаю, советую. Получается, что смотреть не на что – дети работают. В самом конце урока – резюме. Для меня этот урок, как ни странно, идеальный. Если каждый урок будет праздником, то праздник превратится в рутину.

У вас больше 150 победителей и дипломантов, олимпиад разного уровня, и всероссийских, и международных. Гордитесь? 

Очень, очень горжусь. Омск, между прочим, тоже имеет огромное количество таких педагогов с такими же регалиями. Мне было 50 лет, и многие ученики ко мне пришли сказать добрые слова, и те, кому за 40, и те, кто недавно закончил. Они специально узнавали мой адрес и вечером завалились с цветами. Вот это для меня гораздо важнее, чем то, что они стали победителями олимпиад. Мой последний межник у меня летом мебель перетаскивал, все свои способности пустил на то, чтобы правильно ящики в машину поставить (смеется.). Другой в моих проектах логистику выстраивал. Для меня возвращение к учителю – гораздо большая благодарность. 

Недавно мне сказали вещь, ради которой стоило жить. Ученик сказал: «Знаете, когда мы учились, казалось, что хороший учитель есть у всех, а оказалось, это роскошь». И мне хочется, чтобы у каждого ребёнка был свой хороший учитель. Поэтому, наверное, я сейчас работаю с учителями. Я хочу, чтобы они это ценили внутри себя, что они огромное влияние на жизнь детей оказывают. И их двойки, и их улыбки, они это забудут, а дети нет. 

Я слышу сейчас от учителей: мы готовы работать, но не видим будущего. Мы расстроены, но готовы все равно работать. А это, кстати, ценное свойство тех, кто остался. Сейчас я общалась с омскими учителями, вспомнила один случай. Просто увидела, что в Омске за победителей ОГЭ и ЕГЭ дают грамоту губернатора. А тут мне позвонили. Мой ученик предупредил: сейчас вам позвонят, вы просто возьмите трубку. Я заинтригована, взяла трубку – звонит ректор СпбГУ Кропачев. В личной беседе говорит: «Огромное вам спасибо за Матвея Юсупова. Команда студентов заняла 1 место на международной студенческой олимпиаде. Матвей был в этой команде единственный из Питера. Я вам очень благодарен, потому что это в том числе ваша огромная заслуга». Уже сколько прошло, а я об этом вспоминаю. Но это личный звонок, личная беседа и личное приглашение. Учителям чаще всего нужнее настоящее спасибо. 

Дети-гении – при нынешнем кризисе кадров они ещё нужнее, чем обычно?

Сейчас от работодателя исходит не запрос, а крик. Сейчас он готов тратить деньги на поддержку, играть в долгую, строить школы… Был интересный опыт у Вадима Николаевича Мошковича, основателя «Летово» – он готов был оплачивать стипендии людям, которые обучаются за рубежом, но они должны были обязательно вернуться в российскую систему, закончив вуз. А сейчас он готов их образование спонсировать. Росагро предлагает этим детям начать работать с ними уже на 1-2 курсе. Некоторые четверокурсники уже достигли приличного карьерного роста и сидят на зарплате в Росагро. 

Кадры 100% всем нужны и ещё вчера, все пытались начинать с готовых специалистов. Поняли, что не получается, дошли до вузов, в итоге дошли до школ и пытаются делать длинный карьерный трек. Это тоже опасно. Мы же не понимаем, кем ребёнок станет ещё в 9-10 классе. Представьте, насколько большой карьерный голод сейчас в стране? 

Какой выход вы видите из этой ситуации?

Что бы я сделала? Я бы пошла к умным людям в образовании, директорам школ, которые ничего не понимают в производстве, но понимают, какие ниточки есть, чтобы зацепить родителей и детей. Я сама активно участвую в обсуждении и очень хочу втягивать сюда как можно больше людей, чтобы система заработала. Ведь я буду жить в той стране, которую будут создавать эти дети. Или я буду жить в квартире и слесарь будет чинить у меня старые трубы, или меня поселят в современный дом, где я бы спокойно старела и могла видеться с внуками по видеосвязи и жить на протезах. Самое простое, без фантазий о кибер-панке. Очень важно, кто будет делать будущее нашей страны.

Автор: Ирина Баландина

Фото: Александр Петров