Сорокин жив и «белый Омск», кажется, тоже: день рождения в Литературном музее

Тот факт, что литературный музей в Омске работает в доме комендантов местной крепости, наталкивает на определённые мысли. С одной стороны – «Вот смотрите: Достоевский в Омске сидел, а к Граве ходил “отмечаться” или что-то вроде, а теперь это дом литературы; значит, искусство побеждает тюрьму». С другой стороны, такая «прописка» музея – лишнее напоминание о грустной необходимости этих самых побед, которые далеко не всегда одерживаются вовремя.

Судьба Антона Сорокина, чей 140-й день рождения отмечался в доме коменданта Граве 28 июня, в этом смысле сложилась внешне счастливо. Публикация антивоенной повести в 1914 году не имела для него никаких последствий (были же времена). Жизнь в «белом Омске» проходила без каких-либо сложностей, так как верховный правитель Колчак лично отдал приказ «этого не трогать»: видимо, как безобидного чудака, если не сказать хуже. В «красном Омске» Сорокину это не припомнили – но, видимо, только потому, что не успели. Писателя убила чахотка в его 44 в 1928 году, а иначе, надо полагать, спустя 9–10 лет вопрос решили бы какая-нибудь «тройка» и палачи на расстрельном полигоне.

Впрочем, на дне рождения об этих вещах не говорили, а девизом всего происходящего стали слова «Сорокин жив!». Это правильная постановка вопроса – без гипотетики и натянутых обобщений, в духе бессмертного «рукописи не горят»: ведь авторский архив сохранился, книги выходят и могут выходить, по-видимому, ещё долго, а значит, литературное явление под названием «Антон Сорокин» устоялось и развивается.

Кстати, на празднике был не только дух писателя, незримо витавший над гостями (простите и пафос, и иронию – кто что разглядит). Присутствовал и сам Антон Семёнович – в чёрном костюме, в интеллигентских очочках, с волосами, зализанными направо. Он сидел за столом с самоваром и баранками, принимал поздравления, с улыбкой рассказывал разные истории из жизни и демонстрировал большое сходство с собственным фото в «Википедии», за что надо благодарить специалистов из театра «Комната 24». Его реплика «Сегодня мне исполнилось 140 лет!» и ответное «Вы прекрасно сохранились для своего возраста» от ведущей «сделали вечер» для гостей. В том числе и для тех, кто пришёл с самыми серьёзными намерениями.

Организовывать праздник как-то иначе явно не следовало. Сорокин очень любил розыгрыши, мистификации и прочий карнавал, о чём охотно говорили пришедшие с поздравлениями специалисты. Из-за этого в его биографии слишком много вопросов. Вернее, вопрос ровно один, но его можно повторять на разные лады: «Вот это действительно было или он всё придумал?». Ещё есть много разных эпизодов, действительно имевших место и зафиксированных в воспоминаниях современников, где Сорокин предстаёт как большой любитель подурачиться и поиронизировать (в том числе над самим собой).

Судите сами: юбиляр демонстративно гордился «удостоверением в гениальности», полученным от главного русского футуриста Давида Бурлюка, и именовал себя «кандидатом Нобелевской премии». Он охотно объявлял других омских литераторов своими учениками и, в свою очередь, гениями. На один свой литературный вечер в Городском саду Сорокин заманивал зрителей подарками, обещая выдавать пряник за один выслушанный рассказ и два пряника – за два рассказа. Тогда стояли голодные времена, но пряники у писателя действительно имелись: это был испорченный товар из вагона, найденного Сорокиным в каком-то железнодорожном тупике.

Общее житейское неблагополучие не помешало писателю создать полноценный литературный салон в своём доме на Лермонтовской улице (сейчас Лермонтова, 28а, почти напротив Музыкального театра). Там часто бывали Всеволод Иванов, Леонид Мартынов, Лидия Сейфуллина, Юрий Сопов и другие видные деятели омской литературы. А покинул Омск Сорокин только для того, чтобы попробовать «сдаться» в туберкулёзную клинику в Ялте. Увы, было уже слишком поздно, и вскоре писателю пришлось умирать в одной из московских клиник.

Однако в день рождения о смерти не говорят – и в музее говорили только о хорошем. О книгах, о шутках и розыгрышах, о дыхании времени, которое можно почувствовать, копаясь в архиве и читая уже опубликованное. Вечер особо украсила презентация фотоподборки о колчаковском Омске, увиденном глазами иностранцев: именно том Омске, в котором жил Сорокин. 34-летний, уже официально «гениальный», но ещё полный сил и надежд.

«Мидлсекский пехотный батальон идёт по Любинскому проспекту»; «Собаки генерала Жанена»; «Белочехи на Железном мосту»; «Жители “Копай-города” готовят пищу». Да, интересные были времена – и слава богу, что они давно закончились. Теперь Сорокин жив, и дом коменданта к его услугам. Больше ничего и не нужно, правильно?

Автор: Николай Дубровский

Фото: Александр Румянцев