Аниелло Бенедуче | Текстовая версия подкаста “Трамплина” «Знай наших!»

Для тех, кто любит читать, текстовая версия подкаста «Знай наших!» с Аниелло Бенедуче, совладельцем сети пиццерий “Пиццот”.  

 

---

 

 Здравствуйте. Это подкаст «Знай наших!» и у нас практически наш сегодня человек, мой собеседник Аниелло Бенедуче, совладелец сети пиццерий «ПИЦЦОТ». Здравствуйте.

– Здравствуйте.

 

– Нелло, вы легко согласились на интервью.

– Ну да, конечно.

 

– Вы практически звезда уже в нашем городе.

– Нет-нет-нет...

 

– Нет? Вы легко идёте на контакт – почему? Вам это с точки зрения бизнеса полезно? Почему вы соглашаетесь?

– Потому что мне очень приятно, спасибо большое. Ещё я люблю познакомиться с новыми людьми.

 

– Новые люди?

– Да, да.

 

– Но мы с вами на нашем языке говорим, на русском, наверное, вам это не очень комфортно?

– Я стараюсь говорить правильно, сто процентов будет много ошибок, но я надеюсь, люди всё понимают.

 

– Это не страшно! Вообще на самом деле, говоря о наших... У россиян, когда они изучают иностранный язык – любой, это я знаю по себе, – есть особенность. Учу английский. Я могу почитать, я могу написать, но если меня попросят что-то сказать, у меня сразу блок включается, потому что я страшно боюсь выглядеть глупо, делать ошибки. И мне кажется, это будет ужасно.

– Ну да.

 

– Вы тоже такое чувствуете?

– Нет, у меня всегда так – надо поговорить, а если будет ошибка, это не страшно. Если начинать бояться, то ты не будешь говорить никогда.

 

– Не знаю, я не могу преодолеть этот порог.

– У меня сейчас такое – легче поговорить по-русски, чем по-английски.

 

– А как вы начинали учить язык?

– Начинал сам, дома. Я купил несколько учебников, книг.

 

– Прямо по книгам?

– Да, по учебникам. Потом у меня был учитель, хорошая девушка. Недолго я занимался раз в неделю. Потом стал лучше говорить, когда начал бизнес, потому что это нужно. Я по-другому не мог.

 

– Никуда не деться.

– С моим партнёром мы только на русском говорим. Могу тоже сказать ему спасибо за то, что я сейчас лучше говорю по-русски. Прошло много времени, и я понимаю, что самое важное – это практика. И я понимаю, что просто русскую грамматику отдельно я никогда не освою.

 

– Так же, как я с английским, когда думаю про все возможные времена.

– Я много раз пытался, пробовал учить все правила, окончания, падежи. Это невероятно сложно для нас.

 

– Главное – понимать друг друга.

– Да, сейчас мне уже более комфортно говорить. Сначала у меня просили много раз дать интервью, и я всегда говорил, потому что мне приятно, но было чуть-чуть...

 

– Дискомфортно?

– Нет, не дискомфортно, но немножко переживал, потому что я надеялся, что все вопросы буду понимать, что смогу нормально поговорить. Сейчас уже нормально могу сказать.

 

– Я думаю, мы с вами найдём общий язык. Смотрите, в одном из интервью вы сказали, что вам приятно, что вы стали популярны в городе и что к вам люди добры. Вы действительно чувствуете доброе отношение к себе?

– Да, это да.

 

– Можете привести пример – кто эти люди, которые к вам добры?

– В принципе, например, я в ресторане-пиццерии встретил много людей. И почти все были всегда очень добрые и хорошие. Разные люди. Много людей, которым было интересно познакомиться с иностранцем, которые старались чуть-чуть поговорить по-итальянски. Все очень добрые и спокойные со мной, это мне очень приятно.

 

– Вы говорите о том, что где-то итальянцы с русскими, с россиянами – похожи по темпераменту. Меня это удивило, конечно, потому что мне казалось, что итальянцы – это южные люди, южные люди все темпераментные.

– Да! Южные люди очень темпераментные, мы очень открытые.

 

– Да. А вот как раз мы – не очень открытые и не очень, мне кажется, такие...

– Я считаю, это только сначала. Мы – сразу, например, в Италии, особенно на юге, сразу с людьми начинаем говорить, знакомиться. Может быть, через час мы уже сможем посетить дом, проводить время вместе. Поэтому – да, наш темперамент это «сразу». Русские сначала кажутся немножко закрытыми, скромными, я не знаю. Но потом ты понимаешь, что они тоже – с хорошим темпераментом. Мне кажется, они особенно похожи по темпераменту на людей с юга Италии, это правда. Сначала они закрыты, но потом, когда ты становишься ближе, знакомишься, они открыты, и видно, что тоже есть темперамент.

 

– Вы в 2019 году, получается, 3 года назад, приняли непростое для вас решение: заняться бизнесом здесь, в России, в Омске. Омск вообще считается провинциальным, очень далёким городом – Сибирь, вау! Три года прошло. Не пожалели ли вы о своём решении?

– Нет. Я рад, что я принял это решение, оно очень важное. Я совсем изменил свои планы, свою жизнь. Раньше я занимался совсем другим бизнесом.

 

– Вы же инженер?

– Да, я инженер-менеджер, много лет я работал как инженер во многих городах мира. Мне была интересна эта работа. Потом – три года назад – я решил выбрать новый путь, это интересно. Сейчас я очень доволен.

 

– Вы расстались со своей инженерной профессией?

– Нет пока. Но сейчас я занимаюсь только бизнесом. Пока я в Омске, в России – есть программы развития и в другие города России – этот бизнес для меня на первом месте.

 

– Как ваша семья восприняла вашу идею, ваше решение?

– Достаточно сложно. Достаточно сложно, особенно для папы и мамы. Они совсем не понимали. Они мне сказали: «Нелло, что такое? Ты главный инженер, у тебя большой опыт в этой сфере работы, ты очень хорошо работал всё это время, а теперь всё новое!». Может быть, это потому, что они немножко переживали. Прошлым летом они в принципе увидели, что я сделал, они в конце были рады тоже. Конечно, было достаточно трудно выучиться на инженера и заниматься этой работой.

 

– Хотела спросить – вы первый инженер в вашей семье?

– Да. Моя мама домохозяйка, а папа простой рабочий. Я был первым.

 

– Как гордость семьи.

– Да, да. Спасибо родителям, что мне помогали. Я учился и работал в одно и то же время, спасибо родителям, что у меня была эта возможность – учиться.

 

– Такая была гордость – сын стал инженером, большим человеком, и тут раз – и теперь пиццерии.

– Я всегда разговаривал с родителями, да, сейчас я не занимаюсь работой инженера, но как человек – я всегда чувствую себя инженером. Мой менталитет – это инженер.

 

– Помогают ли ваши инженерные знания в бизнесе?

– Да, в принципе, да. Не особенно, но...

 

– Склад мысли инженерный, способность видеть, систематизировать.

– Ну, да, да. Немножко.

 

– Какие открытия вы сделали для себя как бизнесмен с пиццерией за эти три года? Чего-то вы не ждали, а оказалось так.

– Я понимаю, что в России может быть интересно начинать хороший бизнес. Мне кажется, в Италии больше сложностей, чем в России, например. Это для меня было большим открытием.

 

– Сложнее из-за бюрократии, законов?

– Да, бюрократия, законы. Я думал, что здесь, в России, всё сложно, тяжело, но сейчас я могу сказать – я понимаю, что это не так. Кажется, в Италии сложнее. Я разговаривал с друзьями, которые занимаются бизнесом в Италии, и мне кажется, здесь легче. Это было большим открытием для меня.

 

– У вас с Антоном Назаренко такой дуэт, можно сказать. Как вы с ним делите обязанности? Какие у вас полномочия? Ваша сфера – это что?

– У нас разные задачи, Антон – больше работает с организацией, он человек, который делает всё, чтобы работа шла нормально.

 

– Выстраивает систему, организовывает производство. А вы тогда, значит, на производстве?

– Да, я на кухне. Много занимаюсь, смотрю, как много интересного можно сделать для русских, для Омска. Новый вкус, новая идея...

 

– Что для вас стало решающим, когда вы думали о том, взяться за это дело или нет?

– Мне было сложно решать, потому что я тоже был достаточно занят. Потом я сразу увидел большой энтузиазм с Антоном, большую возможность развития этого проекта и мне было очень интересно. Надо попробовать! Жизнь одна!

 

– Шанс.

– Один шанс, попробуем! Я думаю, получается, и всё хорошо.

 

– Сейчас вы чувствуете себя уже таким крепким бизнесменом?

– Нет, нет. Пока нормально.

 

– Я читала года три назад, наверное, в интервью... года два – вы говорили о том, что у вас с Антоном есть масса идей по развитию бизнеса. Какие из этих идей, можно сказать, реализованы за эти три года?

– За эти три года мы сделали много, но пока в городе Омске, потому что мы начинали – первое наше заведение на Лермонтова, когда мы начинали работать вместе, после нескольких месяцев началась пандемия, но мы не остановились. В это время мы начали открытие нового заведения – на Ленина, мы взяли аренду, когда было ещё всё закрыто, и открыли второй ресторан, когда в городе не было никаких новых проектов. Потом, меньше, чем через год, мы открыли третью пиццерию в Нефтяниках. Поэтому сейчас, можно сказать, у нас уже маленькая сеть, сеть пиццерий в городе Омске. Это будет очень важно, потому что, наверное, будут маленькие изменения нашего формата, наш уровень будет ещё выше.

 

– За счёт чего?

– Потому что мы придумали сделать чуть-чуть другой формат, может быть, больше как ресторан, а не пиццерия. Уровень чуть-чуть выше.

 

– Меньше пиццы, больше другой еды?

– Наверное, да. Но мы сейчас нашли очень известного, хорошего шеф-повара, тоже итальянца, он уже в Омске. Скоро мы будем разговаривать. Это новый человек, который приехал тоже в Сибирь, где холодно. У него уже большой опыт шеф-повара в сфере ресторана в России, и ему тоже интересно участвовать в этом проекте. Это очень важно, мы, я думаю, скорее всего, сейчас сделаем маленькие изменения в проекте «ПИЦЦОТ», нашем бренде, и потом будем готовы начинать развитие в других городах – франшиза или сами, мы пока не знаем.

 

– Неаполитанская пицца – единственная у вас в городе?

– Да.

 

– В принципе это такая отстройка от конкурентов?

– Только в наших заведениях делают неаполитанскую пиццу, это совсем другая технология, как мы готовим, потому что она сильно отличается от другой пиццы, которую готовят другие рестораны, пиццерии города.

 

– Главное отличие – в тесте, да?

– Да, это технология, как мы делаем тесто, как мы готовим в печи. Да, она совсем другая, у нас есть специальная процедура, как правильно готовить неаполитанскую пиццу.

 

– Любопытная такая вещь: я смотрю, что много про вас пишут, что вы лично иногда выносите еду в зал, где сидят ваши клиенты.

– Да, почти всегда, когда я в Омске, я в том или ином нашем заведении встречаю гостей, смотрю, как обстановка, как наши сотрудники работают. Мы – не только я, мой партнёр тоже – мы постоянно в проекте.

 

– То есть так называемая обратная связь. Вы общаетесь с клиентами.

– Да, да.

 

– Слышите ли вы от них, допустим, отрицательные отзывы?

– Да, есть, конечно, бывают отрицательные отзывы. Мы спрашиваем, почему. Бывает, что в ресторане есть гости недовольные, потому что не понравился он, потому что мы сделали маленькие ошибки. Это нормально.

 

– Как вы принимаете это? Вы расстраиваетесь, когда слышите критику?

– Да, конечно, я расстроен, но это всегда возможность сделать потом ещё лучше. Через ошибки – мы их исправим и сделаем наше качество и продукты лучше.

 

– Вы отказались от Яндекс.Еды и Delivery Club, насколько я понимаю, вы пошли в сторону собственной доставки.

– Да, у нас есть наша служба доставки.

 

– Почему вы так решили?

– Потому что только так мы можем сделать хороший сервис. Сначала мы начинали работать с Яндекс, с Delivery – и было много людей с жалобами, что пицца приехала поздно, холодная, что она сломана. Много-много проблем. У нас есть наша организация, и мы сейчас, особенно когда много заказов, успеваем и доставляем хорошие продукты – горячие, вовремя.

 

– У вас с Антоном бывают какие-то конфликты, непонимание, противоречия, то есть он хочет одного, вы хотите другого?

– Сложных конфликтов – нет. Мы всегда найдём хорошие пути вместе. Есть, конечно, когда у нас есть идея, разные мысли – я хочу сделать так, а я хочу сделать так. Но мы всегда найдём хороший компромисс. Это самое важное.

 

– Понятно. А людей как вы подбираете? Вы участвуете в подборе персонала?

– Нет. Есть наша организация, управляющий, который занимается этим вопросом, шеф-повар, который отбирает людей. Но, конечно, мы потом посмотрим, поймём, подойдут эти люди или нет. Мы много «работаем глазами», мы смотрим, как они работают. Это тоже важно.

 

– Что самое трудное в бизнесе для вас?

– Самое трудное – это работа с сотрудниками, потому что мы все – разные. У каждого человека есть своё мнение, свои мысли, свои желания. Я считаю, в бизнесе – это сфера персонала самая сложная. В любом бизнесе. Когда я работал раньше инженером, самое сложное было с персоналом.

 

– Одна из идей, которая у вас была, насколько я знаю, – открыть в Омске школу неаполитанской пиццы.

– Да. Наша пиццерия «ПИЦЦОТ» получила сертификат настоящей неаполитанской пиццы. Это Associazione Verace Pizza Napoletana, которой уже много лет. Я получил как бы звание амбассадора бренда для России, и меня несколько раз президент ассоциации просил: давай откроем школу неаполитанской пиццы в Омске. Мы пока не начинали, потому что я был занят другими делами, но, я думаю, она будет. Это будет интересно для Омска.

 

– Это было бы очень интересно, конечно. Омску очень не хватает каких-то таких фишечек.

– Но это непростой процесс, нужно понять, как сделать всё правильно, потому что надо сделать то, что будет хорошо работать. Поэтому есть эта идея. Сейчас мы пока не рассматриваем её конкретно, но я думаю, что школа будет. Ещё эта школа будет помогать нашей структуре, мы будем сами готовить своих специалистов.

 

– Сейчас в Омске открываются ремесленные сыроварни – собираются люди и делают сыр. Вы используете местный сыр, потому что санкции не разрешают привозить его из Италии.

– Это уже давно.

 

– Да. У меня вопрос – не было ли желания собственную сыроварню открыть? Опять же – для собственных нужд своих ресторанов.

– Интересно, что ещё раньше я думал про это. Есть семья, у которой большое производство сыра, сыроварня моцареллы в Италии. У меня была эта идея, я думал, как сделать, но пока не получается. Наверное, попозже – да. Мы можем делать продукты для нашего бизнеса. Сейчас есть несколько производств и в Омске.

 

– Вы используете местную продукцию, местный сыр?

– Да, используем. Но не только её.

 

– Сейчас изменилась логистика, товары идут в Россию очень сложным путём. Вы работаете с итальянскими продуктами: помидоры, мука. Чувствуете ли вы эти сложности? Как вы их решаете?

– Немного. Нормально. У нас пока все продукты есть, дефицита не было. Конечно, цена чуть-чуть выросла, но это везде. И ещё мы начали использовать русские сырые продукты, поэтому нет, и с продуктами из Италии у нас нет никаких проблем.

 

– Дорога домой тоже стала сложнее для вас?

– Это да. Мне сейчас достаточно сложно... нет, не сложно, а долго! Почти сутки. Но что делать. Важно, что эта возможность есть. Сейчас через Стамбул, а я чаще – через Эстонию. Поэтому да, маршрут стал чуть-чуть долгим.

– Но что делать. А как ваша семья относится к тому, что вы – где-то? Как они без вас обходятся? Как вы без них обходитесь?

 

– Они привыкли уже, потому что я уже давно не живу в Италии. Я уже жил во многих странах мира.

– А они всё время в Италии?

– Да.

 

– Ужас какой.

– Сейчас я... 

 

– Наверное, это условие крепкого брака.

– Может быть. Сейчас у меня есть больше возможностей летать в Италию почаще. Раньше, когда я работал как инженер, у меня был контракт – типа каждые два или три месяца – на неделю.

 

– Сейчас посвободнее вы?

– Сейчас да. Я могу лучше организовать своё время, я уже почти раз в месяц летаю в Италию. Но бывает и через меньшее времени, это хорошо.

 

– Спрашивают ли вас ваши близкие о России? Что вы им рассказываете? Например, ваша жена вас спрашивает: «Ну что там, в этом Омске?». Что вы ей говорите?

– Они были в Омске, они уже три раза были в Омске, поэтому они знают про Омск. Ей понравился, дочери тоже. Родители тоже были, поэтому знают.

 

– Как вы нашу зиму переносите? Долгую снежную зиму.

– Зимой надо только одеваться теплее.

 

– У вас тёплые вещи, да? Много ли у вас тёплых вещей?

– Конечно, сначала было достаточно сложно. Бывает несколько дней, когда в России неприятно, в Омске неприятно – очень холодно. Но хорошо, что в Омске тоже, например, сегодня, вчера, позавчера – солнце! Если холодно, солнце. Я обожаю солнце.

 

– Уже легче. Мы тоже любим солнце. Когда вы работаете в Омске, у вас есть свободное время?

– Да, есть.

 

– Чем вы занимаетесь в свободное время?

– Встречаюсь с друзьями, знакомыми. Спортзал. Или несколько раз – дома.

 

– Читаете что-то, смотрите?

– Да, читаю. Занимаюсь тоже через свой компьютер, дела всегда есть, много.

 

– Есть в Омске места, которые вам нравятся?

– Мне очень нравится центр города.

 

– Любинский проспект?

– Да, да. И Ленина, и Любинский проспект, центр города. Набережная тоже красивая. Когда зимой погода не сильно холодная, приятно погулять по городу. Центр города Омска правда очень красивый.

 

– Знание русского языка, наверное, вас ограничивает: вы не можете сходить в театр, например, посмотреть спектакль?

– Да. Мне до сих пор чуть-чуть сложно в театре, в кино. Я в принципе всё понимаю, но фильм или театр – там они говорят быстрее, и я теряю тему. Поэтому да. Я хотел бы очень пойти в театр, здесь очень красивые, интересные спектакли, но пока мне немножко сложно.

 

– Когда вы приезжаете в Италию, после того, как пообщаетесь с семьёй или вместе с семьёй – куда вам хочется пойти? К чему хочется вернуться, чего вам не хватает здесь, в Омске?

– Италия – моя родина, особенно Неаполь... Ну, море! Море, семья, родители, мои близкие друзья. Я немножко по ним скучаю, когда здесь. В последнее время мне приятно просто быть дома. Спокойно быть с моими близкими, особенно с родителями. Может быть, потому что они стали немножко старее. Так приятно сейчас там.

 

– В Италии семья – это очень важно. У нас в России немножко как-то всё обособленно и семейные связи не очень крепкие. Вы замечаете это?

– Да, да. У нас, особенно на юге Италии, есть традиция большой семьи. Это не только твоя семья – дочери и...

 

– Первого круга, да?

– Да. Не только первого круга, но есть ещё брат или сестра, родители, тёти, дяди, племянники, дедушки... Мы всегда собирались в доме родителей. Я помню: в доме родителей, особенно в воскресенье, всегда много народу, 15-20 человек за столом. Потому что мы всегда с интересом: давай увидимся. Мы должны быть вместе. Например, то же Рождество. Это время, в которое мы все встречаемся семьёй. Это традиция в Италии, особенно на юге. Это очень интересно и мне очень нравится. Я думаю, это очень важно – семья не только первого круга, но и другие тоже. Это очень важно для людей.

 

– Когда вы приезжаете домой, вы готовите для своей семьи?

– Нет.

 

– Нет? Отдыхаете?

– Просто я стал немножко ленивым.

 

– Можете себе позволить!

– Я могу без проблем приготовить, но редко. Особенно когда у родителей. Мама так хорошо готовит! Поэтому мысли нет самому.

 

– Ваши дети – они пока небольшого возраста, да? Сколько им лет?

– Джулиане 13 лет и Бенедетте – 11.

 

– Подростковый возраст. У нас он называется «сложный». Пубертатный период, очень проблемный. У вас нет проблем в отношениях?

– Они начинаются. Мне кажется, Джулиане, старшей, не хватает времени со мной. Она больше хочет быть рядом со мной. Раньше она редко мне звонила, чтобы поговорить, сейчас она постоянно...

 

– Скучает?

– Да. Сейчас она постоянно мне: «Папа, ты когда приедешь? Папа, я скучаю». Пока – нормально, но я думаю, что скорее всего, это время чуть-чуть сложное для детей.

 

– А вы были трудным подростком? Вы сами, когда вам было 15-16.

– Я думаю, нет. Нормальным. Не знаю, надо спросить у мамы.

 

– Вы хотите, чтобы ваши дети были в жизни кем-то определённым? Профессия?

– Нет. Я только желаю, чтобы они делали то, что любят. Я готов к любому выбору, важно, чтобы они были рады, были довольны от того, чем они занимаются. От меня – никаких претензий. Я не говорю: «Ты должна быть инженером или доктором». Важно любить то, чем вы занимаетесь.

 

 – Потому что вы так поступили, да?

– Да. У меня тоже мама и папа сказали: «Делай, что ты хочешь. Важно то, что ты будешь делать, если ты скажешь, что хочешь заниматься вот этим, то мы небогаты». Родители небогаты, простая семья. Сказали: «Мы готовы сделать то, что нужно, но важно, чтобы ты делал то, что любишь».

 

– Это вообще характерно для итальянцев – для семей – когда они так бережно относятся к своим детям?

– Нет, я думаю, это по-разному. Есть куча семей, где: «О, моя дочь, мой сын – должны быть врачами». Или так – или так. Я считаю, что важно давать детям выбрать то, что они любят.

 

– А что сейчас любят ваши дети?

– Они пока не знают. Есть Джулиана, которая говорит: «Я хочу быть дизайнером интерьеров». Потом – врачом, потом... Да, ты пока не знаешь. Я, когда мне было уже 10 лет, уже знал, что я хочу делать.

 

– Моя старшая дочь, когда ей было 7, сказала: «Хочу быть парикмахером». И у нас не было проблем с выбором. Она окончила школу и пошла в колледж. А младшей сейчас 15 и она страдает оттого, что она не знает, кем она хочет быть.

– Это да. Сейчас стало сложнее для детей, я не знаю, почему. Сложно решать.

 

– Слишком много профессий, выборов.

– Много профессий, много информации – через соцсети, через интернет. Сейчас всё сложно для детей. У нас было проще.

 

– Ну вот вы свою профессию инженера как выбирали? Как решили, куда пойдёте?

– Я не знаю, почему, но это мне всегда нравилось, я всегда думал: хочу быть инженером. Но у меня не было в семье инженеров, я стал первым.

 

– А потом раз – и перестали хотеть быть инженером.

– Да.

 

– Жизнь повернулась. Интересная вещь, конечно. Вам самому это не любопытно? Вы думали об этом: почему так всё поменялось?

– Может быть, потому что надо всегда делать то, что для тебя новое? Может быть, я немного устал о своей работы. Может быть, потому что это было интересное приглашение, мне понравилось, я увидел новые перспективы в жизни.

 

– Интереса добавить в свою жизнь.

– Да, интереса, энтузиазма. Когда у тебя есть новый энтузиазм, новая идея, ты себя чувствуешь по-другому.

 

– Счастливее?

– Да, счастливее, у тебя много энергии.

 

– Я вас понимаю. Хорошо, спасибо большое, что нашли для нас время.

– Вам спасибо большое. Я с удовольствием.

 

Беседовала Елена Мельниченко