От частной фермы до совхоза. Как сложилась судьба семьи сельских предпринимателей Шварцев после революции?

Вместе с учёным, кандидатом исторических наук Иваном Кроттом продолжаем цикл «Бизнес с акцентом» и историю семьи немецких переселенцев Шварцев. Напомним, что в начале прошлого века три брата со своими семьями отправились покорять Сибирь, не испугавшись трудностей освоения новых земель в чужом суровом краю. В короткие сроки и практически с нуля семья создала большое хозяйство, добилась успехов и высокого статуса в обществе. Однако исторические события не обошли стороной сибирских немцев. С приходом советской власти их ждали репрессии, хозяйства – разруха. Экономика ферм была настолько крепкой, что сумела устоять в перипетиях времени. Впоследствии на базе немецких хозяйств создавались совхозы.

С началом Первой мировой войны были приняты «ликвидационные» законы, направленные на ограничение прав землевладения выходцев из Австрии, Венгрии и Германии. В Сибири это привело сначала к сокращению земель, а потом лишению владений отдельных иностранцев. Как пишет в своих материалах Иван Кротт, по Постановлению Сибирского ка­зачьего войска от 16 сентября 1915 года были ликвидированы участки у П.А. Цееба, В.В. Герберсгагена, Г.Ф. Янцена, М.Г. Шика, И.И. Клипенштейна. Двое последних оказались соседями братьев Шварц.

Общественное положение семьи пока было устойчивым. Весной 1915 года братья Шварц участвовали в организации однодневного кружечного сбора «День обсеменения», средства которого шли на покупку семян для населения территорий, разорённых войной. При этом пожертвования зерном или деньгами на станции Исиль-Куль принимал Яков Шварц. В 1916 году Густав Шварц был избран казначеем ОО МОСХ, но вскоре вместе с племянниками Николаем и Леонгардом Яковлевичами его призвали в армию. Мобилизованным оказался и Иоганн Иоганнович Шварц, которого оставили служить хлебоприёмщиком на сборном пунк­те при станции Омск.

В 1917 году Густав Шварц был избран кандидатом в Учредительное собрание от омской группы российских немцев. Он пытался объединить сибирских немцев и отстоять идею их национально-культурной автономии. Однако успеха эти инициативы не имели.

Депутаты Сибирской областной думы.

В первом ряду Ф.Ф. Фрезе, И.Г. Реннер, Г.И. Шварц, во втором ряду – Г.Г. Болдт и П.И. Болдт.

Достигнутые тяжёлым трудом успех и положение в обществе постепенно шли под откос. В первые годы после революции советская власть утвердила земельные комитеты и поделила сибирские земли на трудовой (наделы крестьян) и запасной фонды. Трудовой фонд составляли наделы крестьян, а запасной – бывшие казённые и частные.

«Земли запасного фонда использовались для наделения, до установленных норм, безземельных и малоземельных крестьян. Таким образом, больше всего первые социалистические аграрные преобразования затронули немецкие хозяйства, расположенные на частновладельческих и арендованных землях. Практически все они находились в пределах Омской области. По решению губернских и областных земельных Комитетов и Советов все частновладельческие хозяйства должны были быть взяты на учёт, а ликвидационные комиссии описывали их имущество», – поясняет Иван Кротт.

Земли, имения и сельскохозяйственные предприятия конфисковывались, их бывшим владельцам оставляли лишь необходимое для конкретной семьи количество земли и скота. Всё это затронуло и разрушило лучшие немецкие хозяйства Ф. Штумпфа, братьев Шварц, И. Матиса, Ф. Исаака и многих других.

В 1918 году, несмотря на оппозиционные настроения и действие Временного Сибирского правительства, хозяйство Шварц сильно пострадало. Семья лишилась всего поголовья скота, была разграблена и разрушена мельница. Однако хозяйство Шварцев оставалось жизнеспособным и с утверждением советской власти на его основе был создан совхоз. Иван Кротт отмечает, что в 1919–1921 годах в Омской губернии на базе крупных частных и арендаторских хозяйств было создано 60 совхозов. Основой для 15 из них послужили 18 немецких хозяйств.

«На момент конфискации в конце 1919 г. в хозяйстве Шварц было 1200 десятин пашни (при общей площади около 3300 десятин), 8 лошадей, 8 волов, 16 голов крупного рогатого скота. Была конфискована и гор­дость братьев Шварц – 60-сильный трактор “Румель” с 10-лемешным 2-корпусным плугом. В то же время в хозяйстве держали инвен­тарь и запасы хлеба… По­следней связью с хозяйством, уже советским, были полгода 1920 года, когда управлял вновь созданным совхозом № 16 Яков Яковлевич Шварц. С его увольнением в мае того же года Шварцы окончательно расстались с делом, наверное, самым главным в их жизни в Сибири», – пишет Иван Кротт.

В 1922 году умирает Яков-Теофил Шварц. Его сыновья Николай, Яков, Леонгард теряют места управляющих в совхозах, но продолжают заниматься сельским хозяйством самостоятельно, но, конечно, не в тех масштабах, какие были у отца.

Николай Яковлевич работал в кооперативных организаци­ях, служил бухгалтером в Шараповском кредитном товариществе Ново-Омского района, заведовал лесным и машинно-снабженческим пунк­тами, в 1929 году работал хлебоприёмщиком в Марьяновском зерновом объединении сель­скохозяйственной кооперации «Коопхлеб». Собст­венное хозяйство Николая Яковлевича конца 20-х годов признавалось середняцким. Но его можно было отнести к категории «крестьян-культурников», характерным признаком которых, наряду с высоким уровнем благосостояния, было активное участие в коопера­тивном строительстве.

Сталинский режим начал уничтожать класс зажиточных крестьян. Под раскулачивание попали и сибирские немцы, по сути, разделившие судьбу с русскими состоятельными крестьянами. В 1928 году хозяйство Николая Яковлевича было официально признано ку­лацким. Владельца лишили избирательных прав с формулировкой «за эксплуатацию наёмного труда и отдачу в наём с/х сложной машины». Тем не менее Шварцу удалось доказать свою невиновность и временно восстановиться в правах. Однако вскоре хозяйство снова признано кулацким и Николай Яковлевич был осуждён за мошенничество. Николаю Шварцу и его односельчанину И.Я. Отто вменялось в вину, что с момента, когда хозяйство было признано кулацким, фермеры намеренно сокращали посевную площадь, «семена растранжирили, весь скот распродали».

«Тот факт, что Н.Я. Шварц продавал своё собственное имущество, чтобы запла­тить налог, в расчёт не принимался. Очевидно, что обвинение в мошенничестве но­сило политический характер. В тексте приговора указывалось, что под­судимый является “социально опасным для пролетарского государства, а посему и требуется длительная изоляция”. Суд, отметив помещичье происхождение Николая Яковлевича, приговорил его к 10 годам ссыл­ки с применением принудительных работ под надзором с лишением прав и конфискацией имущества в доход государства», – пишет Иван Кротт.

«Классово-враждебный характер деятельности» официально объяснялся наличием и эксплуатацией сложной техники и наёмным трудом. Аналогичным преследованиям подвергся в это же время и Леонгард Яковлевич Шварц, который к тому же был признан «политически опасным элементом». Он также был сослан, семье было разрешено последовать за ними.

Николай Яковлевич размышлял о своей доле в воспоминаниях следующим образом: «Я не замыкался в интересах только земледельческого хо­зяйства, а вместе с тем служил, и по общему моему развитию и знани­ям я стоял выше среднего уровня местного населения; отсюда получи­лось своеобразное истолкование понятия “чуждый элемент”».

Как пишет Иван Кротт, в начале 30-х годов «средний класс» мог стать социальной опорой политических альтернатив тоталитаризму, но был уничтожен. Так подошла к финалу история немецких фермеров в Сибири и на десятилетия «взяла паузу» история сельского предпринимательства во­обще.

Автор: Мария Калинина

Фото: rg.ru и из архива И.И. Кротта