Жури, брошура, парашут. Каким мог стать русский язык?

Русский язык – один из самых сложных языков в мире, что наглядно иллюстрирует масса мемов в сети. Ну вот например, наглядная иллюстрация, почему английский, а не русский, стал международным языком:

Английский куда проще по сравнению с русским и его падежами, склонениями, спряжениями и самое главное – исключениями из каждого правила, которые просто нужно запомнить. Это мы ещё не вспоминали о правописании НЕ с наречиями, причастиями и прочим, от которого так страдают школьники. Нередко предпринимались попытки упростить язык, его орфографию и написание отдельных слов свыше – путём волевых решений чиновников. Что получилось, а что нет и каким мог бы быть русский язык, если бы все реформы воплотились в жизнь – корреспондент «Трамплина» поговорил с Натальей Федяевой, деканом филологического факультета ОмГПУ и доктором филологических наук. Примеры, от которых можно получить лингвистический инфаркт – в нашем материале. 

Для начала уясним себе один факт:

«Для языка: изменяться естественно, не изменяться противоестественно. Язык – это уровневая система, и, хотя все уровни этой системы подвержены изменениям, их скорость и причины существенно различаются. Лексика, т. е. словарный состав языка, изменяется довольно быстро и заметно. Вот только вчера мы пытались запомнить, чем «краш» отличается от «кринж», а сегодня выясняем, что значит слово «скуф». Грамматика и фонетика изменяются совершенно иначе. Не только за жизнь одного человека, но и за жизнь многих поколений не меняются падежи, модели предложений, состав частей речи, система гласных и согласных», – говорит Наталья.

Наталья Федяева, декан филологического факультета ОмГПУ, доктор филологических наук

Лень – главный механизм для перемен в языке

А вот теперь о том, как и почему именно меняется язык – почему кофе стал среднего рода, а веб-камера – вебкой?

Все языки стремятся к упрощению – это логично, как говорит Наталья Федяева. Лень – двигатель прогресса в том числе и в языкознании, поэтому язык как саморегулирующаяся система постоянно избавляется от лишнего. Заметили, в повседневной речи всё больше сокращений – хрестоматийный пример здесь маршрутное такси, которое превратилось для нас в маршрутку ещё на заре своего появления. 

«Мой любимый пример лени в языке – это, конечно, падение редуцированных. Были в славянских языках особые гласные – гласные неполного образования, обозначаемые на письме буквами ЕРЬ (Ь) и ЕР (Ъ). Редуцированные произносились короче, чем обычные гласные, не так чётко. Много веков просуществовали они, могли встречаться и в безударной позиции и под ударением, но примерно в 12 веке «пали» – исчезли. В ударных позициях редуцированные прояснились до гласных полного образования, что получило отражение в написании: было СЪНЪ – стало СОНЪ, в безударных исчезли: было СЪНА – стало СНА. На конце слова по традиции ещё много веков, вплоть до революционного 1917 года, Ъ писали на конце слова («Имя твоё – пять букв», – писала о Блоке Марина Цветаева), но никакого звука он уже не обозначал.

Почему пали редуцированные? Евгений Дмитриевич Поливанов писал: «Ответ о первопричине языковых изменений будет состоять из одного, но вполне неожиданного для нас на первый взгляд слова: „лень“ или — что то же — стремление к экономии трудовой энергии».

Гражданiца

Возможна ли реформа языка в принципе? Как говорит Наталья, «очень немногие изменения в языке могут быть вызваны сознательной деятельностью человека. Отмечу, что искусственные языки иногда называют плановыми или кабинетными – эти определения намекают на способ появления искусственного языка. Естественные же языки никогда не действуют по плану».

Но никто не говорит, что таких попыток не было – бороться с естественным развитием великого и могучего пытались многие. 

Первым масштабно начал реформировать русский язык Петр Первый – это если упустить попытки перевести алфавит с кириллицы на глаголицу и изменения Ломоносова, который придумал падежи, части речи и аж 10 времён глагола.  

Пётр Первый считал русский язык архаичным, наряду с длинными бородами бояр. Тут он был недалёк от истины – в алфавите было немало букв-дублёров, например, звук И обозначали сразу три буквы, звук Ф – две, было три типа ударения, которые на письмо обозначались по-разному, продолжало использоваться титло – знак, который обозначал сокращение слова, например, «богородицы» писалось как «бцы». Буква «Ижица» обозначала звук И и использовалась лишь в нескольких словах. В итоге букв стало 38 вместо 46, шрифт стал менее красивым и витиеватым, зато более читаемым, что было важно для развивающего книгопечатания. Пётр ввёл гражданский шрифт, в 1708 году вышла первая книга, написанная им – «Геометриа славенски землемерие». 

Как видим, красивостей в алфавите стало куда меньше

В таком виде русский язык просуществовал до начала 19 века. Лексический состав языка в это время активно менялся, в жизнь приходили новые явления, а вот орфография оставалась той же. До революции, когда срочно требовалось из «буржуазного» языка сделать народный и социалистический. Причём разговоры о переменах начали вестись ещё в конце века лингвистами Гроттом и Соболевским. Гротт, кстати, предлагал писать діэта вместо діета и вядчина вместо ветчина.

Ѣ как враг социалистического государства

В 1904 году была создана Орфографическая комиссия при Отделении русского языка и словесности, перед ней стояла задача упростить письмо. Особенно это важно стало впоследствии, для ликвидации неграмотности при Советах. Возглавил комиссию Филипп Фёдорович Фортунатов, в неё также входили и другие известные лингвисты, такие как Алексей Александрович Шахматов, Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ и другие.

Среди недостатков тогдашнего правописания были буква «ять», которая писалась в строго ограниченном списке слов, «ер» в конце, который звука не обозначал вовсе. Но толчок к реальной реформе дала только революция. 23 декабря 1917 года был издан декрет, касающийся орфографии – «О введении нового правописания», постулаты которого подтвердил декрет «О введении новой орфографии» 1918 года.  

Новое правописание активно пропагандировалось в газетах

Алфавит потерял ещё несколько букв: и десятеричное (і), ять (ѣ), фиту (ѳ) и ижицу (ѵ). Зато появились две новые – ё и й. Ъ в конце слов перестал употребляться. Появилось правило, по которому приставки, оканчивающиеся на з, стали писаться перед звонкими, на с – перед глухими, так что слова типа безсердечный ушли в небытие. 

Окончание -яго изменили на -его, хотя отголоски мы продолжаем слышать в речи дикторов советского времени. Окончание -ыя у прилагательных женского рода тоже отменено – осталось только -ые.

Словоформы женского рода, такие как онѣ, однѣ и их формы, были унифицированы по мужскому роду: они, одни, а словоформа в родительном падеже единственного числа ея (нея) меняется на её (неё). Филологи предлагали истребить не только твёрдый, но и мягкий знак на конце слов, и мы бы писали ноч и мыш. Однако реформа ограничилась только изгнанием твёрдого знака из концовки слова. 

Перемены вызвали бурный протест у половины общества – той самой буржуазии и интеллигенции. Поэты требовали вернуть буквы «ять» и «ер», потому что они – «одно из средств для выражения своего творчества». Отдельное возмущение вызвала приставка бес- – православное общество требовало не поминать нечистого всуе. Ъ оставил себе функцию разделительного знака, хотя многие газеты всё равно изъяли из типографского набора. Хотя есть сведения, что большевики подходили к процессу языковой реформы со свойственным им рвением и просто изымали из оборота литеры для набора с неугодными буквами. Поэтому можно встретить «Ведомости» и «Правду» тех лет с апострофом в словах типа подъезд и объявление. Ер на конце слова исчез окончательно – Л.В. Успенский писал, что из-за этого ранее опубликованные тексты сократились на 30%, например, «Война и мир» в редакциях после реформы уменьшилась в среднем на 70 страниц. 

Russkiy na latinice

В 1930-е годы была предпринята попытка перевести русский язык на латинский алфавит. Это было сделано для того, чтобы все народы советской России писали на одном алфавите. Однако всерьёз эту реформу так и не приняли, поэтому мы так и пишем кириллицей. 

Следующие перемены не были так ощутимы для носителей языка: постепенно отменили точки в заголовках и аббревиатурах, перестали писать дефис в слове то есть. Судьба многострадальной буквы Ё изначально не задалась – в 1942 году она стала обязательной, а затем снова перешла в разряд добровольного написания. С тех пор, собственно, ничего особо не изменилось – Ё то пишут, то нет, не считаясь с разницей в значении, которую она привносит в слова. 

Сейчас в языкознании действуют «Правила русской орфографии и пунктуации» 1956 года. Но язык не может стоять на месте, поэтому изменения в словари вносятся постоянно. К примеру, кофе стал среднего рода (раньше такой вариант был вовсе недопустим), блогер потерял вторую букву г, а офлайн – ф, чорт сменил написание на чёрт, а цынга – на цингу. 

Фанетичиский принцып рускава изыка

В 1964 году была предпринята пока что последняя попытка реформировать великий и могучий. Авторы идеи сетовали на сложность всех систем языка (про лень двигатель прогресса все помним?), поэтому предлагали внедрить фонетический принцип – как в белорусском. Там все просто – как пишу, так и гаварю, никаких сложнастей с праваписаниим. Кровь из глаз, правда? Предложения по новой русской орфографии были обнародованы и произвели эффект разорвавшейся бомбы. Противник фонетического письма Семенихин предоставил наглядный пример новой орфографии: 

«Вазможноли рускае фанетическае письмо? Это нисуразнейшый иссамых нисуразных вапросаф иба только таким ано и далжно быть. Этат выват так ачевиден што врядли стоит ево абасновывать. Лучшэе ево абаснавание наглядный пакас рускава фанетическава письма што я и придлагаю». 

Были и менее кардинальные предложения – например, писать жури и парашут, заец и паец, после ц всегда и – циган и ципленок, никаких двойных согласных в иноязычных словах – корозия и асиметрия, писать слова с пол- всегда через дефис, упростить написание НН в причастиях. 

Считается, что самых преданным сторонником этой реформы был Хрущёв, у которого было только школьное образование, и грамотно писать он не умел, чего всю жизнь стыдился. Но если не получается выучить язык, можно же сделать легитимными ошибки? Однако буря в лингвистическом сообществе и не думала униматься, и реформа так и не началась, а после отставки Хрущёва и вовсе была забыта. 

«Все школьники, изучая орфографию, клянут ее: сложно, много исключений, не всегда логично. Но потом, став взрослыми, эти бывшие школьники решительно противятся изменениям правил, говоря, как важны традиции, вспоминая о культурном коде, и проч. Фонетическое письмо, поверьте, никому бы не понравилось. Правила нужны не для того, чтобы издеваться над школьниками, – благодаря письму по общим правилам мы понимаем написанное. Сейчас в чатах ТСЖ, классов, садовых товариществ, в социальных сетях можно увидеть дивно неграмотные тексты. Легко заметить, что количество ошибок переходит в качество: мы теряем возможность понять, что именно хотел сказать автор», – убеждена Наталья Федяева.

Изменения в языке продолжают идти, говорит Наталья, и в лексике изменения будут самыми стремительными и заметными, а в фонетике и грамматике – медленными и глубинными. 

Например – «Одна из основных тенденций в грамматике – стремление к так называемому аналитизму – развивается у нас на глазах. Возрастает число несклоняемых существительных, несклоняемых прилагательных, мы всё хуже склоняем числительные, в некоторых конструкциях предпочитаем начальную форму форме косвенного падежа и т.д. Ученые считают, что это основной процесс, происходящий в глубинных слоях языка, и он не остановится».

На масштабные языковые реформы уже никто не решается – слишком бурную реакцию выдает общество. В то же время язык сам избавляется от ненужного, пусть даже это дорогой нашему сердцу мужской род у кофе. 

Автор: Ирина Баландина

Фото: открытые источники