Открытый миру собеседник. Андрей Козырев в «Литературной странице»

Сегодня стихи омского поэта Андрея Козырева – в нашей рубрике «Литературная страница», которую мы ведём вместе с приглашённым редактором, писателем и поэтом, секретарём Союза писателей России Юрием Перминовым. 

В поэзии, как в раю, должно быть много обителей. Поэты выбирают разные пути – кто-то разведывает новые смыслы, кто-то решительно умножает хаос, кто-то застрял в подростковом комплексе «самовыражения», есть и активные творцы «новой поэзии», либо уходящей в дурную бесконечность мнимой верлибристики, либо отплясывающей чечётку на развалинах прежнего образа мира. Но традиция – не просто форма, это вековой опыт культуры Слова, который позволяет спокойно смотреть на всю эту суету.

Андрей Козырев – серьёзный поэт, вдумчивый, зачастую склонный к многослойным, разветвлённым метафорам, «не боящийся пропасть во тьме» нехоженых ранее дорог, но его обитель – традиция. Поэт, утверждающий, что его жизнь – «всеми цветами сразу горящий светофор», но стоящий не на городском перекрёстке, а угнездившийся на открытой миру длани вечного неба, с отражаемыми в ней картинами земного бытия, «которое больше самого себя», как сказал Павел Флоренский, определяя основное предназначение двуединого символа жизни – духа и смысла.

Андрей Козырев родился в Омске 26 октября 1988 г. Окончил филологический факультет ОмГУ им.Ф.М. Достоевского. Работал библиотекарем, учителем, репетитором, журналистом, редактором издательства Омского краеведческого музея. Автор девяти сборников стихов и прозы, публиковался в журналах «Наш современник», «Сибирские огни», «День и Ночь», «Плавучий мост», «Новый Гильгамеш», «Журнал Поэтов», «Русская мысль», «Нижний Новгород», «Литературный Омск», альманахах «Складчина», «Тарские ворота» и др. Главный редактор литературно-художественного журнала «Менестрель».

 

ЗОЛОТОЙ ПЕСОК

 

Мне вверен труд, пока не вышел срок, –

Я промываю время, как песок,

 

Просеиваю в строчках прах веков,

Взметнувшийся из-под чужих подков,

 

Ищу, свищу, взыскую, ворожу

И золотой осадок нахожу.

 

В нем быль хрустит, как золотая пыль –

Погоня, плен, серебряный ковыль,

 

Хазарский свист, столетий звездопад

И облаков кочующий Царьград,

 

И сплетшиеся замертво тела,

И двух людей пронзившая стрела –

 

Меня – с певцом, что в том, былом веку

Гремел струнами «Слова о полку»…

 

И, мучаясь, тоскуя и любя,

Из древних стрел я выплавил себя.

 

Я выплавил из сабель свой напев,

Что лишь окрепнет, в душах отзвенев.

 

И пусть течет сквозь веки и века

Строка моя, как Млечная река,

 

Как трубы птиц над Сулой и Двиной,

Как лисий порск, как древний волчий вой

 

И не найдёт вовек в пути преград

Небесных туч кочующий Царьград!

 

 

ВРАЩЕНИЕ ЗЕМЛИ

 

                              Фёдору Конюхову

 

Всё как обычно, жизнь есть вещь простая:

не из корысти, а здоровья для

я ем и пью, скучаю и гуляю,

а подо мной вращается Земля.

 

Все как обычно, все вокруг родное:

простор и храм на звёздном берегу.

Земля так быстро мчится подо мною,

что на ногах стоять я не могу.

 

В ночи под звёздной золотой ордою

шумят леса и мчатся корабли.

Я вижу небо над и под собою,

по обе стороны большой Земли.

 

Вращаются циклические мысли,

жизнь катит волны где-то там, вдали,

и надо с лодки слезть на дальнем мысе,

чтоб ощутить вращение Земли.

 

Всё, как всегда, в житейском буднем плане:

проснуться в шесть, на завтрак полчаса…

А кто-то в лодке в Тихом океане

читает Библию и смотрит в небеса.

 

А я сибирскою зарею ранней,

забыв про город, тонущий в пыли,

лежу на сердце родины бескрайней

и слушаю вращение Земли.

 

 

 

ЧАЮЩИЙ ДВИЖЕНИЯ ВОДЫ

 

Расскажи мне о будущем, шмель золотой,

прошурши, прожужжи.

Здесь я чувствую, как за последней чертой

черти точат ножи,

 

ходят ангелы по небу вниз головой,

пляшут замки вдали,

и стоит немигающий звёздный конвой

в изголовье Земли.

 

Облетают короны рабов и царей,

мрачен дух без души,

и свечное язычество у алтарей

золотисто дрожит.

 

Расскажи мне о будущем, шмель-менестрель,

южный огненный гость,

урони мне в ладони таящую хмель

желтозвёздную гроздь.

 

Я безмолвен, я чаю движенья воды,

я – и путник, и цель…

В небе ветер твои заметает следы,

чёрно-огненный шмель.

 

Ожидаю: вот-вот – и родится строка,

и заплачет вот-вот…

Только ангел на воду подует слегка,

только тень промелькнёт.

 

Но молчат небеса над бряцаньем мечей,

и кружится Земля…

За последней чертой – только шёпот свечей

и жужжанье шмеля.

 

 

СТЕПНОЙ ГИМН

 

...У моей страны, степной, широкой, –

Узкие, монгольские глаза,

Как плоды, созревшие до срока.

В них, темнея, бродят небеса.

 

Чёрный небосвод над белой степью

Впитан этим взором навсегда,

И чарует звёзд великолепье,

И горчит иртышская вода.

 

Да, она, страна моя лихая,

В шубе из степных волшебных трав

Под небесной чернотой без края

У костра сидит, пиалу сжав.

 

Дух степей, полынный, горький, звонкий,

Настоялся, как в дому, в душе,

И горчит, щекочет ноздри тонко

В кочевых ночах на Иртыше.

 

Эти степи, дымчатые степи,

Кладезь трав, растений и камней,

Держат душу мне сильней, чем цепи,

Держат память, словно на ремне.

 

Сто веков я мог бы здесь скитаться,

Оставлять в безбрежности следы…

Но пришлось со степью мне расстаться

Ради камня, ряби и воды.

 

В городе, как в каменной пустыне,

Я шепчу себе: «Терпи! Терпи!» –

Сохраняя веточку полыни,

Как частичку вековой степи.

 

 

КОСТЁР

 

                     Мой костер в тумане светит;

                     Искры гаснут на лету...

                                          Яков Полонский

 

Костёр в тумане светит,

Огонь до туч встаёт.

Никто в ночи не встретит,

Никто не отпоёт.

Так холодно на сердце,

Так пуст ночной простор…

И, только чтоб согреться,

Восходишь на костёр.

 

Мучительно свободна,

То каясь, то греша,

Как наша плоть бесплотна,

Как тяжела душа.

И снова, снова, снова

По мстительной тропе

Меня влечет сурово

К тебе, к тебе, к тебе.

 

Струна звенит в тумане,

Костёр дымит в снегу.

Горю легко и странно –

Согреться не могу.

И вижу, как над нами

В прозрачной тьме летит

Сиреневое пламя

Обманов и обид.

 

Ночь новой жертвы просит,

Жжёт снежная постель

И пепел мой разносит

Горячая метель.

Как страшно, ярко, быстро,

Срываясь в пустоту,

Во мраке пляшут искры

И гаснут на лету.

 

 

ПОСЛЕДНЕЕ ТЕПЛО

 

Разноцветна листва над аллеей,

Небосвод бесконечно высок.

Солнце в небе, как персик, алеет,

И течет нежный солнечный сок.

 

Осень царствует в листьев расцветке,

По-осеннему плачут ручьи,

И державное яблоко с ветки

Упадает в ладони мои.

 

Скоро счастье, уставшее плакать,

Отразится, как в речке, в судьбе,

И мелькнет чьё-то белое платье

Меж теней на осенней тропе.

 

И, небес вековой собеседник,

Я забуду всё прежнее зло.

Я пойму: просто Август-наследник

Нам последнее дарит тепло.

 

Просто солнце на небе устало

И решило в пути отдохнуть.

Просто сердце глядит в небывалый,

Бесконечный, космический путь.

 

Просто скоро закончится лето,

Просто, видно, земле повезло…

И я выпью небесного света

За последнее в жизни тепло.

---

---

---

---