Лисбан Баро | Текстовая версия подкаста “Трамплина” «Знай наших!»

Для тех, кто любит читать, а не слушать текстовая версия подкаста “Знай наших!” с Лисбаном Баро - новым омичом, основателем и руководителем школы Сальсы и Бачаты. 

 

---

 

– Лисбан, как получилось так, что вы приехали в Омск?

– В 2009 году на Кубе делали конкурс для обучения в России. Достаточно значимый случай, потому что после распада Советского Союза никакой кубинец сюда не попадал по учёбе. Собрали пять курсантов, считается, что самых лучших курсантов моего курса, чтобы продолжать обучение здесь, в России. Обучение было военное, бесплатное. Собрали пять лучших, так они считают, мы прошли базовую подготовку и нас отправили в Россию.

 

– Вы приняли решение поехать в Россию – почему? Это было любопытство? Что это было?

– Во-первых, честно говоря, я ничего сам не выбрал.

 

– Понятно. Как у нас говорят: добровольно-принудительно.

– Да-да, но на самом деле – на Кубе – ты подаёшь заявление, в моё время было так. Мы подали заявление, это заявление одобрили. Для тех, кого одобрили, был конкурс очень большой, потому что учиться в России – до сих пор очень престижно для кубинцев. Учитывая, что наша военная техника на 99% – либо русская, либо советская техника. Поэтому для кубинцев это очень важно.

Во-вторых, практически каждый второй офицер, который выпустился во времена Советского Союза, учился в России. Потому это вдвойне престижно. И, конечно, было очень интересно, учитывая то, что этого не было на Кубе. Очень престижно, что нас отправили сюда!

 

– Но тогда тем более странно: вы поехали за престижем, но специальность-то вы бросили свою и стали учителем танцев.

– На самом деле всё предельно просто. Есть вещи, которые происходят в жизни... Я не знаю, я благодарен. Этот опыт, полученный в России, во время всей моей службы, не только курсантом, ещё когда приехал домой, научил меня очень многому. Это был не настолько мой выбор, это был случай в жизни, который происходит один на сто лет. То, что случилось со мной и ещё с несколькими курсантами-кубинцами, которые здесь учились – это случается раз в 1000 лет! Кто-то ошибся. Мы проплатили, но мы благодарны. Ни один из тех, с кем это случилось, не находится в таком (грустная ухмылка) состоянии, нет, наоборот, они все рады за весь опыт, полученный за это время.

 

– Вы 4 года прожили в Омске, пока учились, да? Потом уехали на Кубу домой – и вернулись в Омск! В холод этот, в мороз, в длинную зиму, в тёмные ночи. Почему?

– Я это говорил миллион раз, но скажу по-другому: мне на Кубе всё понятно. Я из обеспеченной семьи, мои родители очень высокопоставленные люди. И я никогда не жил так, как они жили до меня, то есть я всегда создавал что-то, своими руками и ногами, так они меня учили. Начиная с раннего детства – спросили: «Ты хочешь чем заниматься? Плаванием? Давай мы купим тебе все бумажки, всё, что нужно для плавания. Что ты хочешь? Фехтование? Вперёд! Ты хочешь танцевать? Вперёд! Ты хоть что хочешь – иди и занимайся. Главное, делай это по собственному желанию». Я никогда не просил помощи в военной школе, никогда не просил, чтобы мой отец приехал и решил проблему за меня.

 

– То есть вы не были избалованным ребёнком.

– Никогда. Мажоры... Я их, мажоров, не понимаю. Мажор на Кубе и мажор в России – это разные вещи, разные люди. Наоборот, нас гоняют ещё больше. Моя первая фамилия – у кубинцев, у латиноамериканцев есть две фамилии, первая фамилия от папы, вторая от мамы. Я по первой фамилии стараюсь ничего не говорить, у меня первая фамилия – Пенья. Практически все, кто меня знает с Кубы, знают меня по Баро, это вторая фамилия. Потому что первая – ну, популярная, будем так называть. Но я никогда этим не пользовался. И находясь дома в 2014 году, принимая решение, думал: ну что мы можем делать? Мы можем оставаться дома, заниматься определёнными вещами, работать, жить. Хорошо, можем. А это интересно? Нет. Ты хочешь дальше продолжить военную жизнь на Кубе? Нет. А что ты хочешь? Я хочу заниматься этим. Хорошо, а как это может быть с пользой для людей?

 

– Этим?

– Под «этим» я имею в виду искусство. Благодаря 2014 году я смог посмотреть с другой стороны на свою жизнь. Я мог заниматься в удовольствие, не ради денег. Я смотрю и думаю: ага, хорошо, если бы я занимался искусством, это было бы замечательно. Я не придаю огромного значения тому, что я делаю, не считаю, что это супермегаважно, но я считаю, что это полезно для людей. На Кубе тем же самым заниматься можно было, но для людей это обычная жизнь.

 

– Обычная. Понятно. А сальса в Сибири – это другая история.

– Обычная жизнь, в Омске? Нет. Менталитет кубинский, нету того, кто может объяснять кубинский менталитет на правильном русском языке. Это я, я могу это объяснить.

 

– Интересно.

– Это то, что я пытаюсь. Вот эта капельку счастья, которая живёт на Кубе, не знает никто. Люди, которые ездят туда отдыхать, этого не понимают. Благосостояние людей может быть низким, но уровень счастья у этого человека может быть невероятным.

 

– Высоким. Вы считаете, от чего это зависит?

– Нужно уметь жить правильно. Этому нужно научиться.

 

– Но любое «правильно» – оно зависит от...

– Относительно?

 

– Да. Вот ваше правильное – это что такое?

– Смотрите. Мы стараемся работать для того, чтобы зарабатывать деньги. А на самом деле – нам нужны ли деньги? Нужно всё то, что не могут покупать за деньги. Ты купил вот это, второе, третье – ты счастлив? Не всегда.

 

– Даже на самом деле редко.

– Вот-вот. Как вот эта вот великая фраза – «богатые тоже плачут». То же самое происходит. Люди не научились жить в процессе, они научились жить в видимым или придуманным ими результатом, который должен быть когда-то. Ты доходишь до определенного этапа – точка А, точка Б, доходишь до Б – и ты тоже не счастлив. Потому что ты не научился жить в процессе, а жизнь уходит. Значит, жить нужно каждый день. Правильно? Наверное, нет, только я знаю одно: я знаю, что неправильно. Неправильно – это жить одним результатом. Вымышленным. Вот, так правильно будет. Жить вымышленным результатом – это неправильно. Это не помогает, потому что ты тогда потеряешь всю свою жизнь на это.

 

– Не знаю, знаете вы или нет, есть такой психолог Чиксентмихайи, сложное у него имя...

– Слышал.

 

– Поток, да. Когда вы говорите о процессе, вы имеете в виду поток, когда человек прекращает думать о затраченном времени и целиком отдаётся тому делу, которым занят в этот момент.

– Совершенно верно. Но жить в процессе это тяжело тоже, потому что хочется побыстрее результатов. Я из тех людей, которые любят делать то, у чего можно увидеть результат как можно быстрее. Я такой человек, но я же прекрасно понимаю...

 

– Надо баланс найти.

– Да. Баланс найти. Это уже другой момент, который является одним из принципов. Нужно найти баланс. А, вот, «я хочу, чтобы было всё хорошо». Но всё хорошо – не бывает.

 

– Не бывает. Мы знаем, что не бывает.

– Иногда есть это, а второго нет. Есть деньги – нет здоровья. Я люблю и не люблю говорить такие фразы, но на самом деле мы за всё платим.

 

– Да, кто-то деньгами, кто-то здоровьем.

– Мы за всё платим и временем.

 

– Да, и временем, жизнью.

– Именно. Это то самое главное, что мы должны понять: что мы здесь, а для чего мы здесь? Мы здесь для того, чтобы быть счастливыми. Мы здесь не для того, чтобы страдать. А вот эта концепция, если ты её себе поставишь...

 

– Религиозная?

– Возможно. Я не знаю. Мы здесь, чтобы быть счастливыми. Но мы даже не сказали способ. Жизнь тебя ничему не учит на самом деле, но очень сильно требует с тебя за невыученные уроки. Очень строго спросит с тебя.

 

– У вас были такие случаи в жизни – когда жизнь спрашивала за невыученный урок?

– Да, очень много. Но я говорю, что... здесь не уйти от той темы, мне кажется, что благодаря тому, что наши народы так похожи – имеется в виду Куба и Россия – мне гораздо проще объяснить русским людям в чём принцип счастья. И я не стараюсь учить людей механическим движениям в танце, чтобы они невероятно его исполняли, нет, я не учу танцам уже давно, я даже не рекламирую свои танцы. Ну, смотрим на страницу – я танцую. Но дело в том, что я, возможно, другой человек, я хочу, чтобы люди классно танцевали, но я и хочу, чтобы они получали...

 

– Получали кайф от этого.

– Да. Я хочу, чтобы они получали всё то, что происходит и вокруг этих танцев. Потому что через танцы они получают огромное счастье. Нужно это понять, нужно прийти и танцевать.

Почему, Лисбан, почему танцы? Почему ты не начинаешь оратором рассказывать людям конкретно про счастье? Так это не работает! Нужно чувствовать себя кубинцем, нужно отдаваться танцу, танцевать! Танцы прекрасны именно этим. Ты переключаешься, и тогда становится гораздо проще принимать новую информацию.

 

– Слушаю вас и удивляюсь. Вы считаете действительно, что россияне и кубинцы похожи? Россиян называют довольно мрачными неулыбчивыми людьми.

– Есть стереотипы, да. Например, что все кубинцы умеют классно танцевать.

 

– Да. Разве нет?

– Сказка. Не все. 

 

– Но красивые! Счастливые танцующие люди.

– Счастливые – да. Танцующие? Все кубинцы умеют двигаться. Танцевать, возможно, нет. Но двигаться они умеют. Счастливые – да. Кубинцы умеют жить сегодняшним днём. Говорят: это наверняка из-за бедности, бедность там. Нет, на самом деле кубинский народ не бедный. Наоборот, кубинский народ очень воспитанный, очень жизнерадостный, даже несмотря ни на какую ситуацию. И да, мы сильно похожи! Вот никто так не умеет радоваться и смеяться над собой, как русские и кубинцы.

 

– В этом мы похожи?

– В этом мы похожи. И никто не патриоты больше, чем русские и кубинцы.

 

– Понятно.

– Очень много всего. Я могу перечислять до ночи, чем же мы похожи. Всё предельно просто: историю нужно знать. Кубинская революция победила в 1959 году. В 1961 году наша страна стала социалистической. Я не буду рассказывать, как это всё случилось, я просто говорю по фактам, что случилось. После этого дружба между народами стала крепче, значительнее. И естественно, если наши системы были похожи когда-то, народ тоже это берёт. Политика это, история.

 

– Вы приехали в Омск, когда вернулись с Кубы. Как вы начали своё дело? С чего вы его начали?

– Трудно.

 

– Я к тому, что это в какой-то степени всё же бизнес, несмотря ни на что. Бизнес, а вы приехали из социалистической страны, где бизнес не то чтобы...

– О, да. Мы начали очень плохо, нет, не то что очень плохо! То, что я хотел, мы делали очень хорошо. Мы хотели просто поделиться с людьми – что у нас существуют танцы, что танцы такие прекрасные и так далее. Но когда ты не умеешь делать... у тебя есть хорошая идея, но как я сейчас люблю говорить, идея может быть прекрасной, но если реализация плохая, то результатов никаких.

 

– Конечно. Идея не стоит ничего без реализации, да.

– Тогда реализация была реально нулевая. Это правда. Мы не умели! Мы дали какое-то название нашей студии, тогда группе. Студию назвали «Baro's Cuban Club». Повторите название.

 

– Барос...

– Вот именно! С этого вопроса нужно было начать.

 

– Dance Club, нет? Что-то такое.

– Нет. «Baro's Cuban Club» это типа читается как «Кубинский клуб Баро». Баро – это моя фамилия. Я считаю, может быть, в будущем это было бы ходовое название, но в то время – реально нет. Это первое. Во-вторых, мы не знали, по какой концепции идти, мы не знали по какой методике начинать преподавать. Мы знали, что есть хорошая идея, но мы не понимали, как это всё транслировать. И мы это до сих пор структурируем. Это, конечно, сейчас замечательно, больше учеников ходит постоянно на занятия, есть индивидуальные и групповые занятия, люди ходят, танцуют на улице, у нас постоянные вечеринки. То есть масштаб увеличился, а тогда у нас было... первая группа была, по-моему, пять человек. Пять человек!

 

– Зажигательно.

– Это был первый момент. Второй момент – это то, что в Омске этого как такового не было, этих направлений. Они существовали, но так... очень скромно. И никто не брался это развивать. По всей России сальсы, бачаты не существует давно, 10-15 лет. Есть парк Горького в Москве, в котором танцуют больше ста человек, музыку включают – и танцует очень много народа. Для популяризации это вообще прекрасно. В Питере, в Екатеринбурге, во Владивостоке – везде есть такие студии. Но нигде этого так не развить, не сделать для людей, как в Омске.

 

– Ух ты.

– Это секрет небольшой.

 

– Правда секрет. Потому что я человек любящий танцы, народные танцы в юности танцевала и в детстве, я и правда не слышала, что есть такая студия в Омске.

– Вот.

 

– Мы растрещали сейчас про ваш секрет.

– Да нет, это же не проблема. Моя концепция понятна, я стараюсь, чтобы люди научились танцевать, действительно этого хочу. Но это один из способов дойти до главной цели. Главная цель – чтобы люди были счастливыми. Чтобы у них появились принципы, по которым они могут идти. Видите, почему я тоже благодарен – я человек творческий, так? Так. 

 

– Бесспорно.

– Бесспорно. Я человек творческий, но я учился на инженера-механика. Хороший инженер – это не тот, который всё знает, это тот, который знает, где искать и как это всё упорядочить таким образом, чтобы ты мог получать правильный результат.

 

– То есть человек, способный выстроить систему.

– Совершенно верно. И одно вместе с другим. Я могу это всё разложить на принципы, то есть как мы похожи, какие у нас есть точки соприкосновения, как мы можем сделать так, чтобы люди могли быть счастливыми с тем, что у них есть. Тем, что есть! Я видел разные семьи, у меня есть уже два менталитета: я не считаю себя русским с паспортом на груди...

 

– Да, было бы странно всё же.

– Я не считаю себя русским человеком, я до сих пор кубинец и буду им всегда. Но замашки русского менталитета – они у меня есть.

 

– Например?

– «Да, но нет». Много всего взято, понято, освоено в России. Мне это очень по душе.

 

– У меня был вопрос про культурные коды. Одно дело язык, другое дело культурные коды, то, как человек понимает: «свой – не свой». Когда вы входили в эту среду, в принципе чужую для вас изначально, как у вас происходило это понимание?

– Смотрите. Почему говорят, что русские мрачные, серьёзные? Да потому что так и есть! Потому что у русского человека это немножко по-другому работает. Принцип «свой – не свой» работает немножко иначе. К примеру, русский человек не открыт с самого начала. Есть улыбчивые, доброжелательные – такие есть, очень много, особенно новое поколение, замечательно. Но принцип остаётся такой же. Они смотрят, подсматривают, пока держат тебя на дистанции.

 

– Присматриваются.

– Когда они считают, что «этот человек мне подходит, я чувствую себя с ним хорошо, этому человеку можно доверять», тогда хорошо, тогда мы становимся ближе. Проблемы могут быть разными, и люди бывают хорошими и плохими, и мрачными бывают в любом народе, но русские сначала закрыты, а потом очень открыты. На Кубе наоборот. На Кубе и в очень многих странах в мире это происходит наоборот – я очень открытый до того момента, пока ты меня не разочаровал.

 

– Мне кажется, это нормально.

– Да, нормально. И то, и то – нормально. Потому что «правильно» – это понятие относительное.

 

– Подловили!

– Суть в том, что, допустим, для меня поменялось вот это вот «Ой, здрасьте!». Я такой человек, чувствую эту доброту, всегда вот так отношусь. Но в этом плане у меня даже наполовину поменялось, потому что я всегда в поисках этого равновесия между тем и другим.

 

– Баланса.

– Вот! Этот баланс – он существует! И с людьми, с которыми ты можешь сразу общаться доброжелательно, открыто. Есть одна фраза, которую я очень люблю и в последнее время она очень помогает: не все люди, с которыми ты борешься, – твои враги, и не все люди, с которыми ты дружишь, – твои друзья.

 

– Ну да, наверное.

– Вначале – да, как хочешь, тем или другим, но когда ты начинаешь смотреть, что человек уже себя по-другому ведёт, ты уже начинаешь согреваться. Русский – он присматривается, присматривается. Хорошо? Ну, ОК, тогда я буду открытым. Вот так это работает. В принципе, немножко разное, но идея: что и так, и так – правильно.

 

– Люди к вам приходят танцевать, они приходят такие же мрачные, наверное, да?

– Нет, не все.

 

– Не все?

– Раньше – да, а сейчас нет.

 

– Сальса – это так называемые социальные танцы, где взаимодействие партнёров чуть ли не определяющее, наверное. Я посмотрела, у вас там есть даже правила какие-то...

– Совершенно верно. Пять правил взаимодействия.

 

– Расскажите про правила взаимодействия.

– Социальные танцы основаны на том, что, грубо говоря, партнёрша не знает заранее, какое движение будет делать партнёр. Это технический такой момент.

 

– Ничего себе.

– Партнёрша не знает заранее, что будет происходить, она знает какие-то базовые движения, партнёр тоже знает какие-то базовые движения. А через контакт он передаёт ей то, что ей нужно делать. То есть партнёр... сейчас придумаем. Дайте руку. Вот так. У меня в голове есть одно движение, которое я хочу, чтобы вы сделали. Я должен в своей голове придумать все процессы, которые я хочу сделать...

 

– И передать импульсом?

– И передать это партнёрше. Например, вот, вот, вот и вот.

 

– Вот так. Уже взаимодействие!

– Совершенно верно. Пять правил звучат очень просто. Первое – это функционал. Функционал партнёров. То есть партнёр отвечает за организацию процесса и отвечает за безопасность. Партнёрша отвечает за следование и за красоту.

 

– Это такие роли... в принципе, мужчина и женщина, да?

– Видите! Дайте пять! Я обожаю умных людей! Когда я это говорю, сразу мужчины вот так: «Ага-а-а, так вот что я пропустил в жизни!». Это первый принцип. Второй принцип называется «контакт».

 

– Я только хотела сказать, контакт, без контакта-то ничего не выйдет.

– Но контакты разными бывают. Первый контакт – тактильный, второй – зрительный. Тут все плюс-минус понимают. Третий контакт – это музыкальный контакт, он очень важен.

 

– Ритм?

– Ритм, мелодия, всё, что нужно. Есть партнёр, есть партнёрша и есть музыка, и мы втроём взаимодействуем – и всё замечательно. А четвёртый контакт – самое важное, называется «эмоциональный контакт». Всё просто. Ты начинаешь общаться с кем-то, с этим человеком эмоционального контакта нет – и ты стараешься сделать так, чтобы вы больше не виделись. Верно? 

Когда люди начинают танцевать, они сразу через эти три контакта – музыкальный, тактильный и зрительный – стараются найти эмоциональный контакт. Как круто, когда за вечер ты нашёл эмоциональный контакт с пятьюдесятью людьми!

 

– У вас 50 человек одновременно занимается?

– Да могло бы быть больше, «пятьдесят» я просто так сказал, это минималка. Но полный танцпол, пришёл один партнёр – и сегодня потанцевал с десятью, с двадцатью партнёршами за вечер. Он нашёл контакт с этими партнёршами. Может быть, с кем-то не нашёл. Дело в том, на самом деле, что все идут на энергию. 

Энергия существует везде, всегда, у каждого человека есть своя энергия. Когда ты передаёшь эту энергию кому-то, кто-то может передавать тебе эту энергию, ваша общая – становится в два раза больше. Это не сказка, это не физика, это просто жизнь. Ты получил в танце эмоциональный контакт с кем-то, и он хороший. 

Даже не важно, на каком уровне. Хорошо, классно! Ты вышел оттуда заряженным на всю неделю. Этого нигде не получить! Нигде. Потому что... насколько люди готовы дарить тебе свою энергию. Найдите мне какое-нибудь хобби, в котором люди готовы подарить тебе их энергию, их ресурс просто так.

 

– Вот эти массовые танцы – это не как мастер-класс? Это просто люди приходят и проводят время?

– Нет, мастер-классы тоже бывают. Есть открытые уроки.

 

– А это – как клуб танцевальный?

– Да-да-да, это студия танцев, люди приходят, с нуля начинают учиться, учатся базовым движениям. Допустим, танцевать на улице приходят люди, которые уже умеют танцевать, и приходят те, которые никогда не видели танца. Вы бы пришли, допустим, на Ленина летом, посмотрели: о, подожди, бачата и сальса! Когда ты смотришь со стороны, это одна история, а когда ты уже в процессе – это другое. 

Поэтому я стараюсь говорить, когда «О, танцы, Лисбан, научил меня танцевать!» – «Я могу с тобой танцевать, я могу с людьми танцевать, но учиться танцевать – это гораздо вкуснее». Знаю, что слово неправильное, но мне нравится: «это вкусно!». Потому что контакт, который ты получаешь – он невероятный.

 

– Вы смотрели американскую комедию, называется «А вот и Полли»? С Дженнифер Энистон.

– Нет.

 

– Там есть просто эпизод... Она – такая девушка, которая боится своих чувств, боится близости, но при этом она ходит на сальсу как раз. Притаскивает туда своего партнёра. Очень забавный эпизод, так что посмотрите. И там толпа людей, прямо большое количество, и я так поняла, что эти люди приходящие – они уже умеющие танцевать.

– Не только.

 

– Но как это происходит? Вот, к примеру, я, я уже загорелась, хочу пойти танцевать. Вот я прихожу туда – и что мне делать?

– Всё предельно просто. Вот вы приходите, начинаете с базовых шагов – раз-два-три-четыре-пять...

 

– Я сама это делаю где-то?

– Нет, конечно. Есть преподаватель, будет учить. Я или другие преподаватели, которые есть в студии. Пришли — научили вас «раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь», научили вас базовым принципам танца. Никакой мистики нет. Просто пришёл человек начиная с нуля учиться танцевать. Просто суть в том, что механические движения отпускают человека из этого состояния, в котором он жил до этого.

 

– Напряжения.

– Он как будто переключается, когда всем этим занимается. Мне очень нравится это, я всегда говорю одно и то же, когда кто-то первый раз приходит на занятие: «Проблемы свои оставляйте там». Но этого не происходит!

 

– Это не так просто сделать, конечно.

– Но как только мы начинаем уже танцевать, всё становится гораздо проще. И тогда мы начинаем уже говорить. Вот, возьми этот принцип для жизни, второй принцип жизни, не до всех доходит сразу. Но есть люди, которые приходят через время – Лисбан, у меня вот это изменилось в жизни, Лисбан, у меня вот это поменялось, Лисбан, вот после этого произошло в моей жизни... Я говорю – неправильное, наверное, сравнение, но это наркотик, который работает правильно. Танцы – это правильный наркотик.

 

– Дофамин получается.

– Вот почему, если тебе и так в жизни хорошо, тебе будет ещё лучше. Если тебе когда-то было плохо, ты отключаешься от этого и начинаешь концентрироваться на себе. Когда ты делаешь базовые шаги, что происходит с человеком? Тоже секрет для моих учеников – и будущих – когда ты начинаешь делать базовые шаги, ты отключаешь то, что у тебя получается или не получается, ты начинаешь делать сам шаг. 

Поэтому вот эта фраза: «делайте первый шаг» – делайте первый шаг, и начинает вот это получаться, вот это. Первое, чему я всегда учу, это «начинайте радоваться маленьким успехам». Маленьким. У меня получилось сделать сегодня basic, это первый шаг; у меня получилось сделать сегодня второй шаг, научился. Видеть глаза людей, когда у них что-то получилось сделать, они заметили это – вот, классно! – и тогда отношение к жизни у тебя меняется. 

Ладно, хорошо, у меня вот это не получилось сделать, а вот это – получилось! Маленькими шагами строится весь дом. Вот так это всё происходит. Это принципы жизни. Просто когда ты их говоришь открыто: «радуйся маленьким шагам» – как люди к этому относятся? «Ну и что?». А когда они видят результат на простом танце, тогда они делают выводы.

Есть одна ученица, я не скажу имя, она пришла... Я приведу сравнение, это логично для того, чтобы понять, что танцы – это жизнь, а жизнь – это танцы. Она пришла со своим мужем, точнее, притащила своего партнёра. Но партнёр плохо учился, потому что ему это не нужно было.

 

– Потому что его притащили.

– Совершенно верно. Его шантажировали, всё! И ему не было хорошо. Она таскала его, учила его, старалась. И «пожалуйста»... Женя, по-моему. «Женя, пожалуйста, иди учиться, бубубубу». В какой-то момент она пришла на индивидуальные занятия одна, они должны были прийти вдвоём, но она пришла одна. Приходит и мне говорит: «Я так устала, Лисбан, каждый раз должна его таскать, почему!». 

Я не лезу в чужие отношения, потому что это неправильно. Она говорит: «Лисбан, скажи своё мнение!». Преподаватель – это человек, который и психолог, он очень много всего «должен быть», чтобы действительно дойти до людей. Я так считаю. 

Я ей говорю: «Тебе для чего этот человек?». Она смотрит на меня. Я: «Для чего тебе этот человек, конкретно он – тебе для чего? Муж для чего?». Она: «Для детей, для семьи». Я: «Муж – для счастья! Это человек, с которым тебе должно быть хорошо. Муж – не для того, чтобы он тебе зарабатывал деньги, муж не для того, чтобы он оплачивал твои покупки, муж для счастья, тебе с ним должно быть хорошо. Тебе отдельно должно быть хорошо, а вот вместе с ним...»

 

– Ещё лучше. Как в танце.

– Вот, в общем, чтобы долго не рассказывать: она развелась, переехала в другой город, там нашла человека, с которым прямо по душе и всё. Я познакомился с этим новым человеком, с её нынешним мужем, и думаю – будет счастье. Не потому, что я так сказал, а потому что она делала выводы сама. 

И таких – куча! Вот тех, которые кайфуют. Они реально кайфуют и их очень много. Мне очень радостно – опять же говорю, что я не считаю, что делаю что-то очень важное. Я считаю, что это полезно для людей, что искусство создано для того, чтобы людям стало ярче в жизни. Если этому можно помочь – пожалуйста! Механические движения можно давать, но это не поможет. То, что поможет, – это рассказать эти принципы жизни, которые сделают людей счастливыми.

 

– Вы так рассказываете о своём деле, видно, что вы влюблены в него.

– О, да.

 

– Можно ли говорить о том, что это страсть?

– Да. Страсть, вот знаете, не к танцам – к людям.

 

– К людям?

– Да. Танцы это средство. Танцы – искусство очень благодарное, очень хорошее, особенно когда это в паре происходит. Но это не главное, главное – это люди. Везде. И в людей я влюблён.

 

– Отсюда вопрос: вы когда приехали, вы начинали один, да?

– С женой.

 

– Понятно, но условно говоря – всё-таки один. Сейчас у вас наверняка есть команда.

– Да.

 

– Эти люди – ваша команда – кто они, как они к вам попали?

– По-разному. Практически все – через танцы, то есть около 100% тех, кто находится в команде, – танцующие. Я считаю: есть прямая команда и есть второстепенная команда. Команда первая – те, кто с нами работают, выполняют какие-то задачи. Они пришли на танцы, посмотрели, что происходит, поняли концепцию – и живут, делают свою жизнь так. Они помогают студии, делают какие-то вещи, кто-то по рекламе... Работа, команда, как оно и должно быть. 

Но эти люди прежде всего те, кто лучше всего поняли, что хочет Лисбан. Прежде всего – те, которые поняли концепцию, поняли идею. И они понимают, почему они пашут. И они сами видят результат, поэтому я им так благодарен. Да, начал один, но больше людей это смотрят сейчас. Знаете, как происходит? Вначале у меня не было даже тех, кто может посты писать. А сейчас у меня есть ещё пять человек, которые хотели бы попасть на это место. Я говорю: «Нет, нет, только вот этот человек будет!». И это радостно.

 

– Что для вас решающее, когда вы выбираете человека, берёте в свою команду?

– Это всё концепция, наверное. Меня интересует, чтобы в команде всегда были люди, у которых есть своё мнение. У человека должно быть что сказать.

 

– То есть вы слушаете других людей.

– О, да. Сколько я себя помню, я всегда был руководителем. Даже в школе дети... меня мама чуть не убила, как вспоминаю это – у меня в школе была банда. Мы были пионерами и ходили с платочками – на перерыве надевали на руки. Когда мама узнала...

 

– Банда. И дрались?

– И дрались с ребятами постарше, они отбирали обеды, а мы дрались. У нас банда была – второй, третий, четвёртый класс. Потом мама узнала и меня чуть не убила. Я эту историю никогда не забуду. В шестом классе меня выбрали президентом школы.

 

– Ух ты.

– Школа большая, я был президентом школы. И самое интересное: проходит время, моя мама уже в то время была политиком, и я выступаю перед школой, что-то говорю, что-то объясняю... Причём это предложил сам директор, хотя выбирает не директор, выбирают дети: «Мне кажется, что был бы хорошим президентом Лисбан». Я на заднем ряду что-то там делаю при этом. 

Меня выбрали президентом, я был президентом какое-то время. И мама вот это увидела, когда приехала... Она меня из класса притащила к офису директора и говорит: «У него два года назад была банда! Вы куда смотрите?! Какой президент школы?!». Директор говорит: «Его уважают, его любят».

 

– У него авторитет.

– «Его уважают, его любят, поэтому я ничего не могу сделать, это выбрали люди, не я, так что, Виктория, до свидания». Я такой: «Мама, ты что меня подводишь, ты же моя мать». Она: «У тебя банда была!».

 

– Ты должна быть на моей стороне.

– Вот. О, я уже забыл вопрос.

 

– Это было про команду. Как вы выбираете людей.

– Меня всегда интересует, чтобы у людей было своё мнение, это важно. И я за их мнение, за то, что они не согласны со мной, никогда ничего не выговариваю им. «Хорошо, давай мы поговорим».

 

– Демократические принципы.

– Да. «Давай поговорим, давай пообщаемся, всё можно решить». Это первый момент. Второе – это преданность. Преданность, несмотря ни на что. Преданность – это такой момент, когда ты со мной, даже когда ты не со мной. Я с ними, даже когда я не с ними, когда мне говорят – да вот это там... такое было, было несколько раз. «Лисбан, кто-то там сказал...». 

Я всегда защищаю своих перед другими. Потом, лично – я им скажу всё, что я думаю. Но моих обижать нельзя, я уже об этом говорил, и я никогда публично не стану их ругать – «Ребята, так, в другую сторону». Но они должны быть со мной, как я с ними.

 

– Понятно.

– Вот и всё. Дети не всё осознают, пока мамы не поругаются, тут то же самое происходит.

 

– Хорошо, завершая наш разговор, что бы вы пожелали в новом году своим друзьям, своей команде, людям, которые у вам приходят танцевать?

– Обновляться каждый год. Обновляться. Потому что люди меняются каждый день – сегодня, завтра, послезавтра. Посмотрите на свою жизнь со стороны. Ещё желаю, чтобы люди были счастливыми тем, что есть. Неважно, будьте счастливыми! Делайте каждый день шаг – чаще. Возможно, это поможет, потому что мы здесь для того, чтобы быть счастливыми.

 

– Спасибо.

 

Беседовала Елена Мельниченко