Сергей Щербаков | Текстовая версия подкаста «Трамплина» «Знай наших!»

Для тех, кто любит читать, текстовая версия подкаста «Знай наших!» с Сергеем Щербаковым. 

– Всем здравствуйте. Это медиа «Трамплин» и подкаст «Знай наших!». Сегодня мы пригласили в гости заслуженного мастера спорта, директора спортивной школы «Сибирь» Омской области, путешественника, конструктора, строителя и бессменного капитана яхты «Сибирь», которая пронесла флаг России через воды пятидесяти государств. У нас в студии Сергей Щербаков.

Сергей Борисович, здравствуйте. 

– Здравствуйте. 

– Вы недавно вернулись из очередного большого путешествия, и я вас поздравляю с этим событием. Как всё прошло и где вам удалось побывать? 

– Путешествие – да, оно было серьёзным, но не таким большим, как уже привыкли люди от нас ожидать. Говорят: «Опять в кругосветку?» На данный момент расстояние, которое мы ещё, кстати, до конца не прошли, яхта ещё идёт по Оби, будет возвращаться по Иртышу и финиширует только где-то 5 октября. Но общая длина пути – больше, чем восемь тысяч километров. Туда мы прошли уже до конца – и обратно где-то, наверное, сейчас находимся на седьмой тысяче километров. Это если по длине. По длительности – три месяца, это тоже не самое большое плавание у нас, но значительное. Были и морские участки пути, хотя, допустим, Обская губа, Тазовская губа – это заливы Карского моря, но это тоже морское плавание. И Обь там тоже очень широкая, на ней волна и всё остальное. Но здесь свои особенности, конечно. Да, были трудности, без этого никак не обойтись, это стихия, она в любой ситуации о себе заявляет. 

– Точка, в которую вам удалось прийти? 

– Целью была Мангазея. Когда я познакомился с материалами, с историей, меня это вдохновило. Во-первых, её история очень яркая. Это как падающая звезда на фоне тысячелетий существования нашей цивилизации, это всего 71 год официально, вспыхнула и погасла. Причём вспыхнула внезапно, ну, как внезапно – быстро построилась, решение было принято. И так же она потухла по объективным причинам. Почему это произошло? Честно говоря, я нашёл ответ. Вроде бы, что мы можем там получить, там даже развалин нет, там всё заросло! А почему именно в этом месте Мангазея возникла, через которую шли первопроходцы и за полвека – в начале XVII века – дошли от Урала до Тихого океана. Фактически потом шло уже, как говорится, воссоединение, освоение Сибири. А пройти весь этот край удалось за 50, за 60, за 70 лет, именно в XVII веке. 

– Вы этот путь полностью прошли? 

– Мы прошли этот путь по Иртышу, Оби, Обской губе, Тазовской губе – до Мангазеи. И ещё туда на 160 километров вверх, но там населённый пункт Красноселькуп, очень интересный. До него как раз дошли и Мангазею посетили два раза – туда и обратно. Организовали всё это в честь 450-ой годовщины (будем так считать) начала воссоединения Сибири с Россией. 

– Вы довольны этим путешествием? 

– Конечно. 

– Всё прошло как по маслу? 

– Нет. Не могло пройти как по маслу. Никогда ничего не идёт так. 

– Что там было, какие приключения? 

– Да не только приключения, хотя и они были. В общем-то, сунулись в Тазовскую губу, не имея достаточно материалов по навигации. Это очень нехарактерно для меня. 

– Почему так вышло? 

– Наверное, самоуверенность: «а, всё нормально, решим». Уж Обская губа – она родная, мимо Тазовской мы столько ходили, что Тазовская то же самое. А оказалось – нет. 

– Чем это обернулось?

– Напряжением обернулось, бессонной ночью, поисками фарватера. Ну и всё остальное. Уж больно она мелкая, ещё в два раза мельче, чем Обская губа. Всё решили, конечно, и без происшествий, пару раз на мель подсели, но это не считается. И потом уже по Тазу шли нормально.

То есть повод – 450 лет освоения Сибири, эта великая история и история самой Мангазеи. 

– Всегда ли важно, чтобы поводом для путешествия была какая-то значимая дата? Вы в 2019 году своё путешествие привязали к 200-летию освоения Антарктиды.

– Я бы сказал не так. Не мы привязали, а мы привязались. Потому что сравнивать 200-летие открытия Антарктиды и какое-то наше путешествие через 200 лет... 

– Но тем не менее. 

– Да, не обязательно, но когда есть какое-то знаковое событие, как у вас говорят, «информационный повод». 

– Нужно его отметить. 

– Да. Нужно его найти. Или создать. Поэтому в данном случае это просто какая-то веха, и, конечно, это интересно. Сама Мангазея – её же называли «златокипящая Мангазея», «царёва вотчина», она давала 10% всего национального дохода в год. Это первый сибирский заполярный город – и самый большой. 

– И обязательно нужно было до неё добраться. 

– Обязательно. И посмотреть, что это такое. 

– Что вы испытывали в этот момент, когда увидели всю эту историю, эту мощь? 

– Ничего особенного. Укусы комаров, причём столько их там... 

– В этом году везде, и в Омске тоже много. 

– Так, если потом сопоставить всю эту историю, конечно, оно должно в дрожь бросить. Было интересно. Когда думаешь, что это было 400 с лишним лет назад! Но бывает и так, что 4 тысячи, и 40 тысяч. И то, что мы там побывали... Естественно, мы там никакими раскопками не занимались, но по береговой полосе пару-тройку черепков каких-то кувшинов нашли. Я их отдам нашим археологам, пускай посмотрят. 

– Что вас каждый раз мотивирует открывать новые горизонты? 

– Развитие, именно стремление к этому. Это не мотивация, это цель жизни любого человека должна быть. Именно развитие, развитие души. 

– Вы романтик? 

– Конечно, в какой-то степени. Иначе чего бы туда переться к комарам, в морскую болезнь. Внутренняя потребность именно постигать это, развиваться. 

– Самое запоминающееся путешествие для вас – какое? 

– Нельзя так сказать – «самое запоминающееся». Как спрашивают: какое самое лучшее место на земле? Тоже так нельзя говорить. 

– Сравнивать нельзя? 

– Каждое путешествие чем-то знаменательно. Конечно, самое первое – оно самое, наверное... Оно первое! Но, опять же, первый поход в 1965 году до Ольховки, до границы с Казахстаном, на яхтах. 

– Это вам было всего 13 лет?

– Да, в 13 лет. Это 230 километров на яхте, туда и обратно. Естественно, я был юнгой. Ну как оно не запомнится! Или потом тоже знаковый поход по Иртышу, на «Веге» мы до Тобольска дошли, 1200 километров. Я тогда должен был организовать и совершить дальнее спортивное плавание длительностью не менее 600 морских миль, для того чтобы получить звание и удостоверение яхтного капитана. Я сдавал экзамены на юнгу, потом юный рулевой, рулевой 3-го класса, рулевой 2-го класса, рулевой 1-го класса, а дальше идёт яхтенный капитан. Там свои критерии. И надо было организовать дальнее спортивное плавание. Я бы, может, и не собирался куда-то дальше путешествовать, но для того, чтобы быть яхтенным капитаном, это одно из условий. А после этого, когда до Тобольска сходили по речке, по Иртышу, действительно тогда какой-то вершины достигли, а следующий шаг – ко мне подошёл Антон Михайлович Барабанов, говорит: «Серёга, давай построим яхту и дойдём до Ленинграда». 

– Это предложение было построить яхту «Сибирь»? 

– Да. Это в 1987 году. В 87-м году было принято решение построить яхту – осенью, после возвращения из Тобольска. Я сел – миллиметровка, карандаш, резинка, логарифмическая линейка – тогда ещё логарифмические линейки были, обычной техники у нас не было, мы только в зародыше были: МЭСМ, БЭСМ, «Наири», первые такие машины, которые комнату занимали. И я нарисовал теоретический чертёж, а потом десять лет строили. 

– До Ленинграда дошли? 

– Да, дошли. Это как раз ещё один этап, ещё один шаг, ещё одна вершина, после которой открылся новый горизонт. Но прежде, чем он открылся, я бы что хотел здесь отметить: во-первых, этот проект стал целью в жизни, ради этого проекта я вышел в запас, то есть на пенсию, выслуга была. Ушёл с военной службы. 

– И как вы в шутку говорите: не дождались звания генерала. 

– Да я его и не ждал, это так... 

– Это жена ждала. 

– Да, это жена ждала. Это следующий этап. Но когда мы прошли его, достигли своей цели, это было для меня не только триумфом, но и трагедией. 

– Почему? 

– Цель в жизни закончилась. Пустота наступила. 

– А новая цель?

– Это вы узнаете, когда она придёт. А пока она не пришла, остаётся пустота. Потому что каждая новая цель должна быть как «вперёд и вверх», а уже как-то интерес пропадает к более мелким проектам и целям. И в голову ничего не приходит.

– Где искать их, как искать? Или это должно быть стечение каких-то обстоятельств? 

– Конечно, всегда стечение обстоятельств. Но дело в том, что это не случайность. Случайностей в жизни вообще не бывает, я это просто знаю. В голове всё творится, творчество возникает. Обычно как-то под утро это всё, уже и не спится. Тоже кое-что пришло в голову, надо как-то ещё осознать всё это. Жизнь и состоит из шагов – вперёд и вверх. 

– Будущий год – и там новая цель? 

– Формируется. Уже она ставит тебя в какие-то рамки. 

– Раскройте нам немножечко тайну, что там будет. Это, наверное, уже и не тайна, экспедиция планируется вместе с бразильским путешественником. 

– Она ещё не сформировалась до конца, но формируется. Алейша специально сюда приехал, чтобы обсудить этот новый проект. Мы с ним ещё по весне разговаривали и планировали. Вроде бы случайность! Вот Алейша предлагает, на его яхте.

– Он первый вышел на связь?

– Он и в первый раз вышел первым, и сейчас тоже. Первый раз – в 2019 году, когда мы уже были на этапе окончания подготовки к экспедиции в Антарктиду. А у него была цель (и он её реализовал) – проехать всю Россию с запада на восток. Это в 19-м году. Он на поезде от Москвы до Владивостока, потом в Петропавловск-Камчатский, по земле проехал. 

– По-моему, с сыном со своим, Алексеем, да? 

– Там сын у него был – Алексей, младший. И Артур Александрович Григорян, это тоже наш соотечественник. Алейша живёт в Бразилии, а он у него как помощник, как представитель, как говорится. Он все организационные вопросы решает, и сейчас он тоже с ним.

– Как они вас нашли?

– Интернет сейчас везде есть, если забить туда не обязательно «яхта “Сибирь”», «Сергей Щербаков» – даже просто «экспедиция в Антарктиду», там получится всё. 

– То есть они специально, намеренно искали такого человека. 

– Я так понимаю, что, когда он прилетел в Москву, именно по Транссибу проехать до Владивостока, у них была встреча в Русском географическом обществе, в Москве, в исполнительной дирекции. Там сказали, что у нас готовится экспедиция в Антарктиду – Сергей Щербаков на яхте «Сибирь». И когда они ехали на поезде, Артур со мной связался – здесь, в Омске, встретились. Двадцать минут, познакомились.

– На вокзале. 

– На вокзале, да. И они дальше поехали. Я, естественно, сразу позвонил в Новосибирск, их там тоже встретили наши парусники, тоже с ними была встреча. И дальше до Владивостока, а во Владивостоке – по этапу передали товарищей, во Владивостоке Миша Ермаков, тоже очень хороший друг, он тоже там с ними занимался. Алейша самое главное сказал: «Ты не ходи в Ресифи». Тоже город, он первый на маршруте в Южной Америке, куда можно зайти. Я туда и планировал. «Иди в Сальвадор! Там на 400 или 600 миль подальше, но ты там получишь у нас всё, там у меня верфь, я тебе помогу». Естественно, лучше там, где знают и помогут, чем прийти в незнакомый город и тыкаться там. 

– Где знакомые, где ждут. 

– Да. Алейша прямо с самого начала – принял верёвочку швартовую – и со мной во все миграционные службы, пограничные службы, все карантины и так далее. Помог оформиться, а потом мы перегнали на его верфь вглубь залива, большой залив у них в Сальвадоре. Вообще Сальвадор с пригородами – три миллиона жителей, очень большой анклав такой, очень интересный. А потом – Рио-де-Жанейро. Артур живёт в Рио-де-Жанейро, Алейша живёт в Сальвадоре. Это было очень здорово, что они помогли – и теоретически, и практически всё рассказали, отремонтировались мы у них. Но не всё у них отремонтировали, потому что не всё возможно было отремонтировать – у нас была такая конструктивная не то что недоработка, можно сказать, переработка. До того, как мы начали готовиться к Антарктиде, всё было стабильно, мы уже двадцать лет с лишним ходили на «Сибири». Мы же ещё выиграли Президентский грант на Антарктиду: сначала один – на десять миллионов, через год ещё один. И при подготовке брали самое лучшее – в техническом плане и так далее. Поэтому взяли винт «Аутопроб» особой конструкции, такой механический автомат. Он рассчитан и сделан так, что лопасти у него свободно вращаются, три лопасти – куда угодно. Но когда винт начинает вращаться, они сразу встают в оптимальное положение, где можно достигнуть максимального упора, максимальной скорости – при этом режиме движения. Затраты солярки там до 20% сокращаются. Но он стоит в двадцать раз дороже. В то время винт – я покупал обычный трёхлопастной – 10 тысяч рублей стоил, а этот – 200 тысяч рублей. Его рассчитывают специально под каждое судно (шведы делали!) и присылают. Это индивидуально, только для яхты «Сибирь» винт. Он великолепен, все ходовые испытания прошли. Но что я не учёл – он в полтора раза тяжелее, чем обычный бронзовый жёсткий винт. Соответственно, у нас валовая линия – тонковата, 25 миллиметров, сейчас поставили 30 миллиметров, смогли втиснуть.

– Есть такие нюансы, да. 

– Да, это уже получается конструктивная вещь. Но именно в океане, пока мы шли – а мы шли с Северной Атлантики и до самого юга – постепенно у нас валовую линию размотало, внутри трубы, в которой вал проходит, – особенно на волне, особенно когда боковая качка, это пролив Дрейка – между Южной Америкой и Антарктидой как раз. Самый широкий – где-то 600 миль, самый глубокий – до 5 километров достигает глубина в некоторых местах. И самый опасный. Его называют «кладбищем кораблей». Если мы в кругосветной экспедиции перевернулись на десятиметровой волне – в Тихом океане, на Аляске – то там бывает волна в двадцать метров. Всё это движение в разных направлениях разболтало нашу валовую линию, она пошла амплитудой внутри, валом стало ширкать. 

– То есть здесь вы уже не можете ничего контролировать? Или как-то всё-таки влияете? 

– Нет. Только выключить двигатель. Нам сказали: пролив Дрейка надо пересекать, чтобы всё вместе – и двигатель, и паруса, хоть лопатами гребите, но надо как можно быстрее его пройти в «окошко» между циклонами. Если придёт циклон и вы не успеете, это будет... неприятно.

– Страшно было? 

– Конечно. Всегда страшно, когда изменяются стихийные условия и это грозит чем-то непоправимым. Всё сошлось так, что мы пролив Дрейка пересекли практически в штиль.

– Это удача, она должна быть у каждого путешественника. 

– Не то что удача, это ангел-хранитель. Его, главное, злить нельзя, дразнить. Не совершать поступков, которые приведут к каким-то негативным последствиям. От человека здесь как раз зависит. Не злить судьбу – и всё будет нормально. Всё прошло нормально, но в проливе дыхание океана нам всё-таки дало почувствовать, особенно когда с волны боком яхта съезжает, вот этот треск валовый – потому что стенка дейдвуда – 1 миллиметр. Труба – 40 миллиметров, 1 миллиметр стеночка, то есть внутри 38 миллиметров, 25 миллиметров вал, и что у нас там остаётся? 13 миллиметров надо пополам, вот, по 6,5 миллиметров от вала. И эти 6,5 миллиметров – если он чуть-чуть начнёт колебаться, естественно, начнёт бить по стенкам. Стеночка – миллиметр, он её протрёт, тем более – обороты там тысяча, полторы тысячи. У нас двигатель и до трёх тысяч развивает. Естественно, такие обороты – на дизель нагрузку – мы не делали. Но всё равно, если две тысячи оборотов в минуту, то он каждую минуту две тысячи раз ширкнет – и что там от этого миллиметра останется? А если эта труба протрётся, значит, вода начнёт поступать в корпус.

– Как ваши родственники отпускают вас в очередное путешествие?

– У Алейши интересное, я прочитал про него: когда он пошёл в первую кругосветку, он развёлся.

– Вторая жена уже знала. 

– Вторая жена уже знала. 

– Это я знаю, знакомилась с его историей и биографией. 

– В прошлом году мы с супругой отметили Золотую свадьбу, 50 лет. А парусом – в этом году юбилей – я занимаюсь 60 лет. То есть она уже знала. 

– Она была готова.

– Не готова, конечно, но всё равно. Родственники – и боятся, и гордятся, и поддерживают, естественно. 

– Всегда ли получается быть на связи? 

– Нет. Но предупреждаешь, что связи может не быть. При первой возможности, естественно, надо выходить, чтобы не волновать. Мама тоже... У меня маме сейчас 95, будет 96. Ей тоже надо постоянно звонить, потому что она: «Серёжа, ой, что там». Вчера её навещал.

– Водная стихия всё-таки берёт верх над всеми обстоятельствами, над всеми переживаниями?

– Это всё относительно. 

– Но это же ведь любовь всё равно – к воде, к путешествиям. Причём с детства. 

– Просто жизнь. Дело в том, что сейчас я люблю, а через пять минут ненавидеть буду. Это же тоже всё жизнь. Поэтому как сказать... Внутренняя тяга... Это уже образ жизни, состояние такое. Наверное, у каждого человека, который действительно хочет чего-то достичь, не важно, парус это будет или горы, или ещё что-то, но это человек, который посвятил себя этому.

– Вы воспитываете это в своих учениках? 

– Конечно. У нас не было такого, хотя тоже дух-то был. Но в техническом отношении у нас всё было намного проще, приходилось больше руками (может, и головой тоже) работать. Мы жили намного скромнее, сейчас другой уровень. Конечно, стараемся. Но очень много всего наносного. Всё должно быть в меру. В школах сейчас ввели запрет на телефоны на уроках – и правильно. У нас на тренировках это правило: пришёл к нам на занятие – всё, телефон оставь. Или – если хочешь – бери телефон и иди занимайся с телефоном. 

– Сегодня в Омске и в Омской области есть перспективные любители яхт, путешествий? 

– Паруса? 

– Да, паруса. 

– Они всегда есть. Видите, тут ещё что... Наша спортивная школа – до уровня совершенствования спортивного мастерства доводит спортсмена. Допустим, у нас начальный этап, тренировочный этап, совершенствование спортивное. Потом – выше спортивное мастерство. В Омске сейчас спортсменов на этапе совершенствования и выше – нет. Парусные новости читаю. Стали чемпионами очень престижного класса MX700 команды того-то и того-то, я смотрю фотографии – там Слава Мартынов в экипаже, в команде. Это наш ученик, который у нас был перспективным. Но не остаются они в Омске! Они идут туда, где есть дальнейшая перспектива. У нас – самое главное – нет воды. Мы закладываем азы. Тот же самый Саша Музыченко, олимпийский чемпион. Мы с ним вместе занимались в ДСШ в 60-х годах, потом его призвали в армию – на Балтику, в Латвию. Это Военно-морской флот Советского Союза. На основе того, что у него была здесь школа – омская парусная школа – он дошёл до самых вершин.

Во-первых, я считаю, человек должен быть готов (хотя бы внутренне это в него закладывается), а потом – среда. Потому что, если ты попал в воровскую среду, ты можешь стать гениальным вором. Это я говорю про человека, про талантливого человека. Причём талант может быть или в какой-то профессии – литература, искусство, музыка. Допустим, я: у меня ни слуха, ни голоса, ничего нет, никаких талантов. Есть один талант... Не талант, но то качество, которое позволяет достичь чего-то стоящего. Это упёртость. 

– Очень хороший талант. 

– Я, наверное, очень жадный человек, потому что мне очень жалко, если вложенный мной труд пропадёт даром – что-то начать и бросить. 

– Чтобы не было зря. 

– Конечно! Вот Саша Музыченко – упёрт именно на своей профессии, он профессиональный спортсмен, он до сих пор гоняется на «драконе», это очень тяжёлый класс, я на нём раз-два, может быть, в жизни сидел, на этой лодке. А он, имея уникальные физические возможности и именно упёртость, достиг самых больших вершин именно в спорте. Он 21 год был в сборной Советского Союза и сейчас, по-моему, в рейтинге лучших шкотовых мира. Он никогда не садился за руль, он не рулевой. Я – рулевой, я капитан, а он – шкотовый, он матрос. Но с таким шкотовым любой капитан может выиграть. Каждый должен в своём деле быть профессионалом и гением, что ли. 

– Сегодня вы горите этой будущей целью? Которая в 2025 году будет воплощаться в жизнь.

– Тут тоже зависит не полностью от тебя лично, очень много ещё зависит от тех рамок, в которые ты поставлен. Когда я завершил кругосветку в 2001 году, первая кругосветная экспедиция... Я тогда горел, не горел – не знаю, но был на вершине какой-то, я мог бы сделать всё! Дайте мне точку опоры – и я переверну Землю. Как будто крылья выросли. Я сделаю всё, но жизнь – она такая штука, которая ставит тебя в определённые рамки, крылья начинает тебе резать ножницами, сначала по перьям, потом по мясу. И все эти обломы – от этого начинают руки опускаться.

Сейчас новый проект с Алейшей, мы подходим к тому уровню, когда можно будет загореться в полную силу, но всё ещё зависит от того, насколько мы сами сможем в этом убедить. 

– Всех причастных. 

– Да. Нужно команду набрать. 

– Я вам желаю, чтобы у вас всё сложилось, всё получилось – и цель была достигнута.

– Спасибо. Я думаю, мы сделаем это. 

– Спасибо вам за беседу.