Алёна Френцель | Текстовая версия подкаста «Трамплина» «Знай наших!»

 Для тех, кто любит читать, текстовая версия подкаста «Знай наших!» с директором Центра современного образования «Юнита» Алёной Френцель.

---

---

— Здравствуйте! Это медиа «Трамплин» и подкаст «Знай наших!». Сегодня снова говорим об образовании. Хочу представить нашего гостя. Это Алёна Леонидовна Френцель, директор центра современного образования «Юнита». Алёна Леонидовна, здравствуйте!

— Добрый день!

— Остаются буквально считанные месяцы до начала приёма заявлений от родителей первоклашек, которые зачастую находятся в непонятном состоянии: идти в государственную школу или нет, а может быть, в частную, посмотреть, что предлагают там. Если в государственную, то в какую, если в частную, то в какую? Как вообще направить родителей в нужное русло, какому заведению довериться? Ваш совет.

— На это сложно давать совет. И я бы не рискнула его давать. Могу только сказать одно: в первый класс надо идти к учителю. Стены — это очень условно. И концепция школы — это тоже хорошо. На них нужно обращать внимание, так скажем, с прицелом на будущее. Но любящий, профессиональный учитель — это самое главное в первом классе. Потому что важно, какой старт ребёнок получит. Всё с чистого листа: он не знает, что такое школа, что такое образование. Вот какой старт дадите, родители, то и получите потом на выходе. Или это будет мотивированный ребёнок, которому нравится учиться, который учится с желанием, с воодушевлением, с трудностями, но которые тоже умеет преодолевать, или это будут всегда бесконечные проблемы: там меня не поняли, тут недообъяснили. То есть надо искать учителя. Конечно же, нужно смотреть и на программу, обращать внимание и на это. Потому что не секрет, сейчас дети, родители которых вопрос этот задают гораздо раньше, в три, в четыре года, начинают готовить детей к школе. И зачастую бывает, очень хорошо дети подготовлены. В этом есть и плюс, и минус. Родители считают: если мой ребёнок умеет хорошо читать, считать, писать — он готов. А это первое заблуждение. Ребёнок должен быть готов психологически. Когнитивные функции и психика в первую очередь должны быть готовы. В нашей практике был один ребёнок, знания имел, наверное, как четвероклассник: и планеты, и учёных, и природу, и погоду, читать, писать…

— Разносторонний?

— Да, разносторонний! Видимо, очень много читали с ребёнком, это было видно. А психика была совершенно не готова. Пришёл этот умница-разумница, хороший мальчик в первый класс — и пошла психосоматика, заболевания, потому что 40 минут высидеть тяжело. Концентрировать внимание на сложном (а писать — это сложно), — тяжело. Общаться с большим количеством людей, детей — это тоже сложно. Ну вообще нервная система не готова. Ребёнку шесть с половиной лет. Но что хорошо — это разумные родители, они услышали наш совет и в сентябре вернули ребёнка в детский сад, как я говорю, «дозревать». Знания никуда не денутся, но надо поберечь здоровье и психику. Поэтому прежде всего, выбирая учебное заведение, смотрите: если вашему ребёнку ещё нет семи, не нужно отдавать в большие школы, можно получить отрицательный результат. Тогда, конечно, я рекомендую отдать в частную школу и в программу, так скажем, более лёгкую. Если ребёнок «зрелый», ему уже полноценных семь лет и он действительно готов и психологически, и академически, тогда выбирайте школу с программой более сложной. Почему? Не надо щадить ребёнка в первом классе. Для него ещё нет понятий «сложно» и «легко». Вот как начнёт, так и будет легко.

— Бытует мнение, что дети усталости не знают.

— Не знают! А вы знаете, что теперь наука о мозге уже настолько далеко шагнула вперёд, и есть чёткое утверждение, что мозг не устаёт никогда ни от какого количества информации. Устаёт психика, нервная система. А мозг не устаёт. Поэтому, если вы дадите ребёнку в первом классе таблицу умножения, он её легко (понятно, играючи, определёнными методиками) усваивает. Это дети делают в первом классе «Юниты» легко! В конце первого класса наши дети знают, что такое десять в третьей степени, потому что это тоже легко.

— А психологически?

— А поэтому мы не берём детей до семи лет. Это должно быть полноценных, полных семь лет. Ну, в крайнем случае в сентябре семь лет исполнится. И тестируем именно на психическую зрелость, на концентрацию внимания, смотрим зрительную, слуховую память. Вот если ребёнок, как правильно говорится, «созрел», поверьте, он возьмёт всё! Даже самую сложную программу в первом классе он возьмёт легко. И вот этот старт для него будет нетрудный, он, знаете, как по накатанной пойдёт, ему будет везде и всюду легко.

— То есть это общее правило — не раньше семи? Есть, конечно, исключения…

— Да, в жизни всегда бывают исключения, но почему в советское время это правило всегда выполнялось достаточно жёстко? Потому что заботились о здоровье ребёнка. Раньше — не нужно!

— Сейчас 6,6 должно быть на момент начала учёбы.

— Принимают, да, возраст сдвинулся, но мы по-прежнему рекомендуем родителям: не надо! Семь лет — это «зрелый» ребёнок для любых трудностей, для любых объёмов, для любых сложностей, в том числе для того, чтобы пребывать долгое время и получать образование в коллективе.

— Мы плавно перешли к вашей школе, к «Юните». Что её характеризует? Вообще, основная концепция вашей школы — это опережающее обучение, концентрированное обучение. Вот мы слышим об этом достаточно часто, но что это такое, не все понимают. Что предлагает «Юнита» сегодня?

— Опережающее обучение каждый понимает по-своему. Очень многие мне на индивидуальных встречах задают вопрос: а куда спешим, зачем спешим? Я отвечаю всегда просто: мы никуда не спешим, мы просто выбираем другой путь. Можно же из точки А в точку Б дойти одним путём, а можно другим. Мы всё равно придём в точку Б. То есть тот объём знаний, предусмотренных федеральной государственной образовательной программой (ФГОС), федеральным планом, мы всё равно пройдём: прямо, криво (улыбается).

— То есть вы всё равно соответствуете?

— Естественно. Мы образовательное учреждение, которое имеет лицензию на право вести эту образовательную деятельность, мы имеем государственную аккредитацию, поэтому, естественно, все нормативные акты и законы для нас главенствующие, и мы придерживаемся их. Всё-таки законодатель нам дал право выбирать свободу технологий, методик, форм, и мы этим пользуемся. Одна из наших идеологических основ — это как раз технология концентрированного обучения методом погружения в предмет. Эту технологию мы используем на всех ступенях образования: и в дошкольном, и в начальном, и в основном образовании. Эта технология себя оправдывает. Уже в дошкольном детстве наши ребята обучаются, так скажем, блочно. Например, в понедельник у них окружающий мир.

— Только окружающий мир?

— Только окружающий мир и всё, что с этим связано. Но окружающий мир разделён на блоки. Мы можем заниматься, например, три занятия географией, и это у нас «академия занимательных наук», где дети делают опыты, познают естествознание. Это может быть и страноведение, и уже во второй подготовительной к школе группе дети у нас прекрасно знают страны, столицы, делают презентации совместно с родителями и погружаются в такой интересный мир.

— Это дошкольники?

— Дошкольники, да. И вот у них организация образовательного процесса тоже построена с помощью технологии концентрированного обучения. Вот такую, так скажем, тональность мы в понедельник задаём. Далее, вторник — день математики. Но тему, которую задали на окружающем мире, а это же окружающий мир, это социальная среда, — мы её используем и в математике, и на обучении грамоте и так далее. Но каждый день посвящён предметной области: вторник — математика, среда — обучение грамоте, четверг — математика, пятница — опять обучение грамоте. Вот так.

— Значит, несёшь один учебник?

— Учебники мы вообще не носим. Девочки ходят с дамской сумочкой, мальчики — с лёгким рюкзачком (улыбается).

— Плюсы и минусы вот такого обучения? Или одни плюсы?

— Да нет, в любой технологии есть и плюсы, и минусы, но минусы не общие. Мы не можем сказать ни общих плюсов, ни общих минусов. Любая технология кому-то показана, а кому-то нет. То есть кто-то будет успешен, а кому-то будет тяжело. Почему мы делаем это с дошкольного детства? Как раз чтобы посмотреть, ребёнку показана в дальнейшем технология опережающего обучения в целом или нет. Вот в дошкольном детстве навредить мы не навредим точно, подготовить к любой школе — подготовим, потому что фактически во второй подготовительной к школе группе дети проходят программу первого класса обычной российской школы. Поэтому, конечно, наши дети поступают и в 117-ю гимназию, и в 19-ю, и в 64-й лицей, в те учебные заведения, которые выбрали родители для себя уже заранее. Все наши дети поступили туда, куда хотели. А мы как раз посмотрели, кому из детей показано концентрированное обучение, а кому нет, кто может достичь успеха с помощью такой технологии, а кому не стоит.

— А кто эти дети, если характеризовать, — какой это ребёнок?

— Здоровый. Потому что есть дети с отклонениями по здоровью.

— ОВЗ, допустим?

— ОВЗ или СДВГ (ОВЗ расшифровывается как «ограниченные возможности здоровья», СДВГ — синдром дефицита внимания с гиперактивностью. — Прим. ред.). Таким детям очень тяжело. Представляете, ребёнку с СДВГ нужна частая смена видов деятельности, он не сможет потом, впоследствии три-четыре часа заниматься историей. Ему нужно быстрое переключение внимания. Вот, пожалуй, и всё.

— Сегодня и нормотипичные дети склонны к клиповому мышлению. Как с этим бороться? Как оно уживается вместе с концентрированным обучением?

— А мы не боремся, мы формируем с дошкольного возраста, пока там еще клипового мышления нет. Тут нужно именно сформировать мозговую активность и концентрацию внимания, она же раскачивается, всё тренируется. Наш мозг — это мышца. Всё тренируется!

— Социум не влияет, никак не мешает?

— Влияет. Но если ребёнок всё равно в правильной образовательной среде…

— ...то есть если он привык, грубо говоря, может и в силах, так и дальше пойдёт?

— Конечно! У нас есть родители, которые приводили своих детей ещё в младшую группу, в три-четыре года, и выражали такое скептическое мнение. Знаете, как обычно, родитель своего ребёнка оценивает — чаще всего — чуть выше, и я слышу мнение: мой такой сильный, мой такой умный, а вокруг слабенькие, что же дальше будет? А потом приходили ко второй подготовительной группе и говорили: надо же, все сильные! Потому что среда влияет. И темп у детей у всех разный: кто-то очень быстро идёт, а кто-то в своём темпе. Но к семи годам — раз, все сравниваются. Правильная технология, правильная среда, качественная программа и профессиональные педагоги!

— Это очень здорово, это прямо идеальная среда! Я знаю, что благодаря концентрированному образованию у вас высвобождается время потом, уже в старших классах, на подготовку детей к ОГЭ, ЕГЭ и так далее, то есть к будущим испытаниям.

— Да, конечно, мы поэтому, собственно, и идём с опережением. В чём суть этого опережения? Про концентрированное обучение поговорили. Объясню про опережение. Программа первого года обучения предусматривает обучение по программе первого и второго классов. То есть начальная школа у нас 1—3. Мы делаем это за три года.

— Это как раньше в советское время?

— Конечно. Я выходец из советской школы. Выходили прекрасные выпускники в основную школу, практически не отставали, отстающих было крайне мало. И за три года программу начальной школы можно прекрасно пройти.

— Все миновали четвёртый класс. Из третьего в пятый.

— Ну, это был период, когда перескакивали. В моё время мы никуда не перескакивали, у нас четвёртый класс — это был четвёртый класс, и он был уже в основной школе. Мы уже были большие (улыбается). Мы ходили по кабинетам к разным учителям.

— Как сегодня пятый.

— Всё было замечательно, да. Все со всем справлялись. В принципе, если ребёнок стартует правильно в первом классе, за три года он может очень многое. Поэтому программа нашего первого года обучения — это первый и второй классы. Наши нынешние первоклассники уже фактически второклассники, потому что они изучают программу второго класса. И они знают про себя, что они второклассники!

Так мы экономим один год. У нас десятый класс дети закончат — они закончат программу средней школы. То есть итоговую внутреннюю аттестацию за одиннадцатый класс по всем предметам они сдадут. Легко! А в одиннадцатом классе дальше родитель с ребёнком выберет — или сразу после десятого сдаст ЕГЭ и пойдёт поступать, или останется в школе, потому что не каждый родитель захочет в 16 лет ребёнка отдавать во взрослую жизнь.

— Особенно если куда-то в другой город.

— Да, поэтому есть второй путь. План Б, как я его называю: остаться в школе, не заниматься никакими предметами (они все сданы), а заниматься только профильными предметами для сдачи ЕГЭ или дальнейшего профессионального образования, то есть более глубоко. Например, если ребёнок гуманитарий и собирается поступать на истфак, то он будет учить историю, обществознание, естественно, русский язык, литературу, то есть гуманитарный блок, четыре предмета, которые ему нужно хорошо подготовить для сдачи ЕГЭ и поступления. Физикой, химией он заниматься уже не будет, он их прошёл, освоил и сдал, подтвердил.

— Есть резонный вопрос. Если родители ребёнка решают перевести его из государственной школы в частную, допустим, в «Юниту», сможет ли он войти в эту систему, вписаться в программу безболезненно, без отставания? Как здесь работают с ним?

— К нам приходят дети из муниципальных школ, из других частных учебных заведений, и у всех путь разный. Дети ведь мотивированы по-разному. И, давайте смотреть правде в глаза, уходят, когда есть задачи, проблемы. Успешный ученик, у которого всё хорошо, в середине пути, это где-то седьмой, восьмой класс, практически никуда не уходит.

— Они переходят в основном после девятого, да?

— Да, они смотрят, куда идти в профиль, после девятого они ищут, какая школа готовит лучше его профиль. Чего греха таить, не все же школы охватывают все профили. И наша именитая 117-я школа — у них хорошая, качественная подготовка, но, увы, химия, биология... Кто в медицинский собирается, прибегает к услугам репетиторов. И это нормально, потому что всё охватить невозможно. И школа честно говорит: вот мы (например) математический профиль. Естественно, тот, кто захочет в медицинский, — здесь уже помощник будет только репетитор. Поэтому переход в среднем звене — это очень индивидуально. Я даже сейчас вам формулу не скажу. Мы смотрим по ребёнку: кто-то делает реверс и идёт на год ниже.

— Такое возможно?

— Возможно. И пугаться этого тоже не нужно. Особенно девчата, родители которых когда-то отдали их в школу в шесть лет, а потом ведь получают проблемы в подростковом возрасте, когда ребёнок «незрелый».

— То есть это отставание будет чувствоваться?

— Конечно! Более того, оно проявится потом. Оно может не проявиться в начальной школе, оно может проявиться в подростковом возрасте: пятый, шестой, седьмой класс. Тогда мы увидим это чётко.

— Поговорили про концентрированное, опережающее обучение, а если зайти в вашу школу, углубиться, если говорить про систему. Какой системы придерживается ваша школа, их же тоже очень много?

— Мы говорим о том, что наш центр современного образования — это центр эффективных образовательных технологий и личностного роста. Поскольку ни одно образовательное учреждение не обходит воспитательную часть, то здесь центр современного образования «Юнита» стоит на гуманных началах. Стартуя, у меня большая часть педагогов обучалась в центре гуманной педагогики Шалвы Александровича Амонашвили. Мы ездили в Москву, учились у этого гуру гуманной педагогики, общались с равными, с такими же педагогами, которые пропагандируют гуманные ценности. У нас, к сожалению, в обществе слово «гуманность» все воспринимают по-разному. Кто-то говорит, что гуманная педагогика — это педагогика вседозволенности: ребёнка нельзя ругать…

— То есть рамок нет?

— Да, то есть ребёнка надо за всё хвалить. Так вот это заблуждение! Гуманная педагогика — это не про это. Гуманная педагогика — это про то, чтобы идти за ребёнком соразмерно его природным началам. Очень часто родители задают планку, которую они хотят видеть сами, не сочетая её с собственным ребёнком.

— Мне кажется, такие амбиции есть у каждого родителя.

— Естественно. Практически каждый второй приходит и говорит: «Я хочу (начинают с этого), чтобы мой ребёнок», и продолжают…

— ...огромный список?

— ...обозначать. У меня был случай, когда пришёл папа трёхлетнего ребёнка и говорит: «Мой ребёнок должен учиться в Оксфорде». А ему всего три года. Я ему говорю: «Да вы что! А вы его спросили, он хочет там учиться?»

— Он вообще может выговорить это слово? (улыбается)

— А он вообще понимает, куда его уже отправил родитель в три-то года (улыбаясь)? Вот и такое бывает… И такой родитель начинает ребёнка, его природный путь ломать.

— Но, с другой стороны, это некая цель.

— Чья?

— Ну, папина. Он же тоже должен представлять его…

— Мы же всё-таки говорим о свободе ребёнка. Вот пусть ребёнок выберет свою цель. И поэтому мы говорим, что все профильности хороши в старшем возрасте. Дайте до восьмого класса ребёнку всё попробовать, не надо говорить в первом, во втором классе: ой, он у меня гуманитарий. Или: он у меня математик. Всё может поменяться…

— ...причём кардинально?

— Да, в пятом или шестом классе. Я этом могу по своему ребёнку сказать.

— И я по своему. Подтвержу!

— Вот видите, всё-таки жизнь показывает, что наши с вами амбиции зачастую иду вразрез с планами и вообще природными планами на этого ребёнка.

— То есть хорошо строить какие-то примерные цели, когда уже есть на что опираться?

— Конечно.

— Но не в три года?

— Не в три года. Даже не в пять и не в семь. И даже не в десять. Вот к пятнадцати годам ребёнок может осознанно понимать, кто он. А до пятнадцати ещё идут метания. Вот тут важно этот путь очень грамотно выстроить, надо ему показать прелести всех направлений: что физика — это жизнь, и это не тяжело, это очень интересно, и математика — без неё никак, она формирует наш мозг, наше восприятие жизни. Да, конечно, мы логарифмами потом в 40 лет не оперируем, но эти логарифмы нам выстроили нейронные связи и дали возможность правильно мыслить. Поэтому всё важно. И не нужно говорить в третьем классе ребёнку, который не может решить задачу, ему сложно: ой, ты не математик, давай как-нибудь… Всё, вы сразу крест поставили, он дальше не будет напрягаться, ему уже поставили клеймо: он не математик. Всё просто. Поэтому, конечно, нужно ребёнку помогать справляться с трудностями, развивать так, чтобы этих сложностей было минимальное количество. Но преодоление сложностей — это ведь тоже жизненный навык, это хорошо, его не надо бояться. Если ребёнку трудно, это хорошо, он должен научиться преодолевать эти трудности, а не пасовать и сразу выбирать альтернативный путь. А может быть, путь труда — это самый правильный путь.

— Если не посещать дошкольные занятия, каким требованиям должен соответствовать ребёнок, который приходит в первый класс в «Юниту»?

— Точно таким же требованиям, как и ребёнок из дошкольного учреждения: академическая, психологическая подготовленность, должен быть общий кругозор. И, конечно, социализированность, потому что коллективное обучение на то и коллективное — ребёнок должен уметь себя видеть в коллективе, общаться в коллективе и обучаться в коллективе. Кстати, это тоже очень немаловажно. Были случаи, когда родители говорили: у меня он домашний, в детский сад мы не ходим, мы на кружки ходим. Кружки — это досуг, развлечение, это всё-таки не обучение. А когда начинается пора обучения, ребёнку надо что-то сказать в коллективе, но сказать уже по делу, основательно подготовившись. Например, даже испытывая какую-то трудность, надо всё равно выразить свою мысль в коллективе. И вот здесь мы видим сложности детей, которые не были в детском саду. Это тоже всё поправимо, это необязательно работает так, что ребёнок, который не ходил в детский сад, будет неуспешен в школе. Нет, конечно!

— А были случаи, когда пришлось кому-то отказать?

— Конечно, отказываем. Я скорее сказала бы так: мы берём семью в «Юниту». Не столько ребёнка, сколько семью. Если у родителей есть амбиции и очень чёткое, иногда, я бы даже так сказала, жёсткое видение пути своего ребёнка и этому родителю сложно сказать, что вы дадите выбор своему ребёнку самому определиться в жизни чуть попозже, а родители настойчиво говорят: я лучше знаю, что нужно моему ребёнку, — я сразу отказываю. Потому что контактировать с такими родителями очень сложно, переубеждать в чём-то и воспитывать родителей — это невозможно.

— Зря потраченное время.

— Да, конечно. И мы тогда ребёнку не поможем. Только доверительные отношения: надо довериться учреждению и учителю, тогда мы совместно поможем ребёнку и определиться, и быть успешным, и научиться быть успешным, и научиться преодолевать трудности. Но это совместный труд и родителей, и учреждения. То есть родители и учреждение должны идти в ногу, ценности должны быть одни.

— Потому что работаем в связке.

— Разумеется.

— Сегодняшняя ситуация кризиса — не секрет, что нам не хватает педагогов в школах. Как у вас обстоят дела с этим вопросом, как вы его решаете?

— Острого момента у нас с подбором кадров нет. Учреждение «Юнита» укомплектовано профессиональными кадрами. Но мы постоянно учимся. Мне проще взять молодого специалиста не из педагогического университета, а, например, из классического университета с классическим образованием — филологическим, историческим — и педагогике доучить. Вот на сегодняшний день так обстоят дела у нас. У меня больше всё-таки профессионалы непедагогической направленности.

— Просто парадоксально!

— Парадоксально. Я вам больше скажу. У меня есть педагог-историк, милейшая девушка Дарья Леонидовна. Её любят все дети. У неё нет педагогического образования, классическое историческое образование, она историк.

— Но у неё есть полное право преподавать.

— Конечно, это законом не запрещено. Более того, она всё равно проходит курсы повышения квалификации. То есть мы не стоим на месте, мы учимся всегда. У нас вообще лозунг и девиз: «образование длиною в жизнь». Если человек всю жизнь себя совершенствует, растёт в профессии, как личность, как социальная личность — всё будет хорошо у этого человека.

— Главный порыв — это учиться, учиться и учиться?

— Да, и желание работать. Вы знаете, самое главное желание. Можно быть не педагогом, но им стать, а можно иметь диплом педагога, но быть совершенно не педагогом. Я отказала одному историку. «Учитель года», есть диплом, даже какие-то регалии и звания, а — отказала, потому что человек говорит: я не люблю детей, меня они раздражают, но я добросовестно выполняю свою работу. Для меня это стало определяющим. Пусть он добросовестно выполняет свою работу, но в ином учреждении, не в «Юните».

— Хочется ещё спросить о целях школы, центра. К чему вы стремитесь, есть ли какая-то недалёкая перспектива, но уже с амбициями?

— Не секрет, конечно, мы хотим не один центр. Мы понимаем, что наш вектор правильный, мы развиваемся в том направлении, которое даёт результаты. И по детям мы видим эти результаты. На сегодняшний день мы коллективно понимаем, что нашу технологию, апробированную в «Юните», мы можем упаковать в определённую методику, в методические материалы, и затем дальше множить наш проект. И это будет не одна школа.

— То есть это уже масштаб?

— К нам приезжали коллеги из Уфы, нам сделали предложение о франшизе: «Мы хотим работать как вы. Но мы понимаем, что это такой долгий труд — распахать такое напаханое поле, а у вас оно уже распахано». Хотя, конечно, мы ещё до финальной точки не дошли, мы на пути. Но предложение нам сделали: мы готовы.

— А финальная точка — это что может быть?

— В образовании финальной точки как таковой нет. Образование — всегда результат отложенный. Финальная точка для меня — финальная точка чего? Отработанной методики. Когда мы можем сказать, что методика рабочая, эффективная, она точно имеет хороший результат. Тогда, когда пройдёт три-четыре выпуска и три-четыре выпуска дадут стабильно хороший результат. Вот тогда мы можем сказать, что методика точно рабочая, то есть вот эту точку финальную поставить в формировании методического пакета.

---

---

— Подтвердить таким образом результаты?

— Да. Центр современного образования «Юнита» работает третий год. Наши выпускники, на которых мы будем опираться с точки зрения анализа рабочей методики, — это те, которых мы учили с первого класса.

— Понятно. То есть полный цикл должны пройти?

— Конечно. Методика оправдывает себя, когда показывает полный цикл. Первоклассники, которых мы набрали, — это наш ориентир. С остальными мы работаем в гибком формате. Мы не говорим о том, что они на опережающем обучении. Нет, если ребёнок пришёл в седьмой класс, условно говоря, или в шестой, и у него шесть лет образовательного пути, и не всегда это самые лучшие годы, то куда мы будем спешить, куда бежать? Нет, конечно, мы делаем, наоборот, реверс, особенно в базовых предметах: русский, математика, потому что у нас нет цели пройти план, у нас есть цель, чтобы все дети осознанно прошли образовательный путь, понимали, что они делают. Не баллы важны, нет у нас гонки за баллами. Нам нужно, чтобы ребёнок понимал историю, географию, основные фундаментальные вещи. Почему у нас нет пятибалльной отметочной системы...

— Расскажите об этом. Почему у вас нет пятибалльной оценочной системы?

— Да потому что пятибалльная система нам никогда в жизни не даст точный ориентир знаний ребёнка. Вы же знаете, как ставятся оценки... И 2 — это не 2, давайте будем честными. 1 вообще не используется, 2 — это, как правило, наказуемая оценка.

— Страх…

— А 3, 4, 5 — вот всё, что у нас осталось в ресурсе...

— У вас сколько баллов предлагается?

— У нас нет баллов, у нас есть проценты. У нас стопроцентная система. И мы говорим о том, что если ребёнок знает чуть больше половины, базис, 60 процентов объёма знаний, то он уже фундамент получил. В наш век информационных технологий, не секрет, не нужно куда-то бежать, достаточно нажать одну кнопку компьютера — и ты можешь знать, когда родился Пётр I, или ещё какие-то основные вещи, которые в данный момент тебе нужно узнать…

— …и которые естественным образом забываются позднее.

— Конечно! Поэтому мы говорим, если из объёма материала 60 процентов усвоено, это фундамент, это основа, то дальше ребёнок, взрослый человек на эти 60 процентов, поверьте, наслоит столько, сколько ему нужно. Если дети историю понимают в периодизации, ленту времени понимают, что такое Древний мир и основные моменты Древнего мира, что такое Средние века, быт, уклад, если они это понимают на уровне…

— Структуру, да?

— Да, и тогда о любом событии можно сесть и прочитать, и оно ложится по-другому, потому что ты понимаешь, в какой период времени это событие произошло: «А-а, мы в школе это изучали!» Поэтому 60 процентов — это для нас, так скажем, тот минимум, который дети должны знать, граница успеха, это успех. Дальше каждый ребёнок сам выстраивает свою индивидуальную траекторию. Один говорит: мне даётся русский, мне интересно, я люблю писать сочинения, и я хочу по русскому от 80 до 100. Это его план, это его планка, он такую себе поставил задачу, цель, он идёт к ней. Или, например, говорит: ну, физика тяжела, учу седьмой класс, восьмой — тяжело мне понимать эти естественные процессы. 60 процентов — и мне достаточно. Почему нет?! Разве мы можем говорить, что этот ребёнок неуспешен. Да успешен!

— Успешен!

—- Мне было очень приятно, когда у нас ученик переехал в город Новосибирск, и наши проценты показали, что мы даже где-то как будто занижаем. Потому что мне звонила директор школы и говорит: «Как так, он у вас где-то в 60 процентах, а это, как мы понимаем, удовлетворительно…».

— То есть проценты переводятся в оценки?

— Конечно, переводятся, если ребёнок уходит из центра и идёт в иную школу, ну как он пойдёт с процентами? Мы переведём ему проценты в пятибалльную систему. Дай бог, чтобы эти проценты были только хорошими результатами. И когда мне директор говорит: «Да Вы что, он знает очень хорошо, я бы ему поставила 5», — мне это было безумно приятно, что наши 60 процентов директор оценила на 5.

— Как вы сами переводите проценты в баллы?

— Не переводим.

— Нет, когда нужно получить документ, аттестат. Тоже не переводите?

— Ну вот когда будет аттестат, тогда и переведём. Только на выходе! Я даже вообще говорю ученикам: не надо вам переводить в середине пути, это ни о чём не говорит. Может, эти 60 мы вам переведём и поставим вам «хорошо», в зависимости от того, как вы напишете итоговую аттестацию. А может, поставим «удовлетворительно». Нет такой жёсткой градации. Мы смотрим на ученика. На сегодняшний день мы определили интервалы, но это не значит, что они такие и будут. Это всё очень индивидуально, ребёнок-то растёт.

— Оказывается, можно и лояльно.

— Это называется гуманно!

— Большое вам спасибо за беседу!