Виктор Лапухин | Текстовая версия подкаста «Знай наших!»

Для тех, кто любит читать, текстовая версия подкаста «Знай наших!» с директором Академического театра драмы Виктором Лапухиным. 

— Виктор Прокопьевич, здравствуйте! Начался 152-й сезон в Омской драме. Стартовал 2 сентября «Зойкиной квартирой». Это премьера. Полный зал.

— Ну, во-первых, мы закрывали сезон «Зойкиной квартирой». Но это было такое закрытие — мы не объявляли, что это премьера. Мы продали билеты, потому что у нас практика: сдача спектакля — это приглашение всех родственников артистов, служащих театра и т. д. И набирается полный зал. Идёт сдача спектакля. Есть наша внутренняя комиссия. Тут мы сами посмотрели с руководством театра, с художественным советом и решили, что этот спектакль можно продать. И — как бы сдача на зрителя. Ну, это не первый такой случай в театре, когда мы это делаем. Премьера состоялась ещё на завершении прошлого сезона. И на ура прошёл спектакль. 2, 3 сентября мы открывали сезон этим спектаклем, премьерой. На удивление. Ну понятно, Булгаков, «Зойкина квартира». У нас где-то лет двадцать шёл спектакль «Бег» по Булгакову. Последние годы мы его никак не списывали, потому что ну правда был шикарный спектакль. Понятно, о чём писал в то время Булгаков: белая гвардия уходила за океан и т. д. Ну вот Цхвирава поставил и сейчас. Тот спектакль поставил он, это был один из первых его спектаклей, когда мы его пригласили главным режиссёром. И вот сейчас «Зойкину квартиру» сделал. Ну вот, три спектакля прошло. Зритель принимает на ура, стоя аплодирует минут пятнадцать, не уходит. Цветы и т. д. Занято в этом спектакле 50 человек. У нас труппа из 50 человек. Все до одного заняты!

— Я вас поздравляю с таким удачным началом сезона!

— Я думаю, что этот спектакль пойдёт, как и спектакль «Бег», и много лет будет держаться в репертуаре театра.

— Какие ещё премьеры ждут омичей, какие проекты, постановки?

— Вот я даже взял с собой распределение ролей на эти спектакли (раскрывает листы). Мы вернёмся к одному из спектаклей, который у нас шёл долгие годы, нету уже режиссёра этого… Это «Утиная охота». Цхвирава сделает спектакль, повторит, что называется, но сделает его на камерной сцене. Уже прошло много лет, и я думаю, что зритель, особенно зритель молодой, увидит в новом качестве этот спектакль, с новыми артистами и т. д. Цхвирава взял главные роли и делает спектакль. Будем говорить, суть драмы, суть пьесы будет в основе. Без всяких массовок. «Утиная охота» так и писалась, в принципе, не на большую аудиторию, не на большого зрителя. Но в те годы мы делали спектакль именно на большой сцене. Сейчас он будет на камерной.

Ещё мы впервые замахнулись, что называется, на пластический спектакль «Анна Каренина». Анна Закусова (ну, теперь у неё другая фамилия, по мужу) много лет сотрудничает с нашим театром как балетмейстер. Она действительно хороший балетмейстер. Она сегодня участвует или ставит спектакли и в Москве, и в Питере, а начинала с нами, с нашим театром. И вот мы её позвали, и она решила: если не балет в прямом смысле, то пластический спектакль на нашей сцене «Анна Каренина». Там занят большой состав, и уже ведём репетиции, с 16 августа Анна здесь. Вот два спектакля в параллель — один на большой сцене, один на камерной сцене, который будет ставить Георгий Зурабович.

Сезон мы открыли, открыли очень хорошо. Репертуар у нас большой и на камерной сцене, и на большой. Более 40 спектаклей в репертуаре, поэтому нам есть что показывать зрителю. Я думаю, на многие спектакли и прошлого, и позапрошлого сезона зритель с удовольствием придёт. Сегодня вот на эти новые спектакли билетов уже нет.

— Кто не успел, тот не успел.

— Да, тот опоздал...

— ...тот ждите дальше.

— Театральный год мы начали. Проблем не будет. Зрители не в этом месяце, так в следующем посмотрят. Просто мы не можем не играть спектакли в течение месяца-двух, их надо всё равно держать в форме, будем так говорить. Поэтому надо показывать. Репертуар большой, и даже в один месяц мы не успеваем провести все спектакли. Хотя параллели у нас существуют — и на большой, и на камерной сцене, и это способствует прокату всего репертуара.

— Кто-то из новых актёров появился в этом году?

— Нет, в этом году новых актёров не принимали, все они остались прежними. Молодёжь к нам пришла. Молодёжь это наша, омская. Это воспитанники и Гончарука. От нас, к сожалению, ушла актриса, уехала к себе на родину — Егошина. А все остальные работают в труппе, никто никуда не ушёл.

— Состав, можно сказать, прежний?

— Можно сказать, да. Их всё устраивает в нашем театре. На самом деле заработная плата в нашем коллективе выше всех театров Сибири, да и многих театров Российской Федерации. Дело всё в том, что мы уже больше 12 лет удостоены гранта президента. Он индексируется, и это оплата творческому коллективу прежде всего. У нас сегодня средняя заработная плата по коллективу около 80 000 рублей. Это серьёзные деньги. Если сравнить со всеми бюджетными организациями нашего региона, то это солидная заработная плата.

— Этот факт как-то сказывается на требованиях, которые вы предъявляете новичкам?

— Сказывается на требованиях вообще всего творческого коллектива. Мы каждый год подтверждаем своё звание грантополучателя президента. Это огромный отчёт на 500 страниц по каждому спектаклю и т. д. Мало того, если возникает желание у комиссии, они ещё приезжают и смотрят репертуар, смотрят спектакли. Поэтому грант президента не даётся вечно, его надо каждый год подтверждать. Но утверждается он сейчас на три года. То есть на три года нам утвердили, каждый год мы шлём отчёты. По истечении трёх лет приезжают люди и смотрят состояние театра.

— С другой стороны, это почётно.

— Это почётно, но это и ответственно, будем так говорить. Потому что на сегодня, если мы вдруг теряем грант президента, сразу падает средняя зарплата. Естественно, это не есть хорошо.

— Со всеми вытекающими.

— Ну а так творческий коллектив, я так понимаю, с Георгием Зурабовичем и со всеми приглашёнными художниками, режиссёрами довольны тем, что происходит у нас в театре, и движение, скажем так, уехать куда-то дальше, в Москву и Питер и так далее, — пока такого мы не ощущаем.

— Какие-то гастроли, может быть, обменные, планируются? Кто к нам приедет?

— Вы знаете, в принципе, ещё в прошлом году договорились, что у нас в 2026 году будут обменные гастроли с Красноярским театром. Красноярский театр драмы в этом году отмечает свои 150 лет. Мы на два года раньше отметили свои 150 лет. А мы давно знакомы с руководством Красноярского театра, они, так же как и мы, сделали большой капитальный ремонт, у них новое здание, тоже появилась камерная сцена. И поэтому мы с большим удовольствием примем у себя в сентябре будущего года Красноярский театр, а сами поедем в Красноярск. Сейчас мы это подтверждаем опять заявками на гастроли в Москву. Ну, я думаю, что нас поддержат, потому что на этот счёт существует федеральное финансирование. Центр поддержки гастрольной деятельности создан уже несколько лет назад, и это на всю страну распространяется, это ежегодно. Мы тут с вами до эфира вспоминали про фестиваль «Академия». Наш фестиваль «Академия» создавался для того, чтобы мы привозили всю Европу к себе в Омск. И это было. Вся Европа была у нас. Лучшие спектакли Германии, Франции, да и всей Европы. Но сегодня мир закрыт, сегодня фестиваль «Академия» законсервирован. Но мы не можем менять: ну, скажем, фестиваль «Академия» — это будут только российские спектакли, они у нас и так будут проходить.

— А Беларусь, Казахстан и дружеские страны?

— Знаете, Казахстан к нам просится — и русский театр, и казахский театр, у нас большая казахская диаспора. Мы с Казахстаном договоримся и без всяких фестивалей, привезём в рамках своих каких-то фестивалей.

— Просто были же идеи, что «Академия» сольётся с «Золотой маской», но...

— ...но так не получается, потому что фестиваль «Золотая маска» сегодня тоже ограничен. Вот если раньше, когда «Золотая маска» к нам ехала, то было федеральное финансирование в обязательном порядке и областное финансирование. В совокупности мы тогда привозили с Марией Евсеевной Ревякиной от 10 до 15 спектаклей — со всей страны лучшие спектакли«Золотой маски». Сегодня на «Золотую маску», чтобы получить большие деньги…У нас на следующий год «Культурная столица». Ну, я как директор обратился в наш Союз театральных деятелей, через даже губернатора обратился на Машкова, теперь нового руководителя СТД, и письмом. Мы обратились и в центр поддержки гастрольной деятельности, это президентский центр, на софинансирование. Но так как СТД сам заявляется на «Золотую маску», то мы заявились на президентский центр как лучшие российские спектакли в городе Омске, в «Культурной столице». То есть это два разных проекта. Ну, там у нас всего 14 млн рублей, я уж суммы называю как директор, хотя это, наверно, не самое главное. Нас поддержат, мы получим эти деньги. Но уже сегодня к нам поступают письма, что давайте вы полностью берите софинансирование на себя. Хотя мы договаривались с Союзом театральных деятелей, что это всё-таки будет фестиваль «Золотая маска» победителей 2024 года, а там 7-8 спектаклей театров, и мы со своей стороны профинансируем, они — со своей. Они теперь нам шлют письма — давайте вы всё финансирование берите на себя. Я понимаю, что денег у всех не хватает, у всех мало, какой бы театральный проект ни был. Поэтому мы-то можем привезти лучшие российские спектакли, потому как мы заявились, и это Театр Вахтангова может приехать и другие московские театры. Мы соберём, мы получим грант и используем совместно с софинансированием области, и это будет достойно. Но хотелось бы всё-таки привезти лучшие российские спектакли. Скажем, в одном из спектаклей наш художник Михалевский-младший (ну, их два брата, один старший, другой младший). Так вот старший в одном из спектаклей был удостоен как художник «Золотой маски». Нам было бы приятно показать этот спектакль.

— Конечно.

— Ну, посмотрим. Это как раз Екатеринбургский театр. Порешаем, время у нас ещё есть, меньше чем полгода до «Культурной столицы». Но за это время мы либо тот, либо другой фестиваль привезём и всё это сделаем. Театры не подведут. У нас 10 театров только в регионе. Мы можем организовать и свой фестиваль театров. Вот сейчас к нам театр из Тары приедет — Театр имени Ульянова, как вы знаете. Привезут два спектакля, уже в этом месяце покажут на нашей сцене. Мы традиционно лучшие спектакли этого театра привозим и показываем на нашей сцене каждый год.

— Три площадки есть у Драмы.

— Да.

— Будет ли расширение, планируется ли?

— Что касается расширения: ещё одно здание в ближайшее время мы не получим. Да, может, его и не надо.

— То есть потребности такой нет?

— Нет. Ну, мы показывали ещё спектакли под зданием министерства — в подвальчике.

— Да.

— К сожалению, в этом году подвалы наши затопило. Грунтовая вода. Мы боялись, что это где-то порыв водопровода, что-то ещё, целую комиссию создали — это же здание министерства. Часть этих подвалов отремонтировано, отреставрировано, мы там даже и спектакли показывали — спектакли малой формы «Академии», «Золотой маски». Но вода стояла очень долго, вот только недавно она ушла. Мы боялись, что это где-то порыв водопровода, там у нас подвал соединяется с медицинским центром. Но оказалось, что это грунтовая вода…

— Топит всю Омскую область, да.

— Хоть и на бугре стоит здание, а топит. И там ну всё было затоплено. Сейчас воды нет, постараемся там сделать ремонт. Там сейчас у нас три репетиционных зала. Большие репетиционные залы; это освобождает нас от того, чтобы мы делили сцены, которые у нас в основном здании. Это позволяет прокатывать больше спектаклей на сценах. Поэтому восстановим, всё сделаем. Воды в этом году много!

— Я к чему задала этот вопрос про площадки: в недавнем интервью с Кириллом Кроком — мы беседовали в начале июня, по-моему, — он говорил, что не все спектакли, к сожалению, они могут привезти в Омск и показать. Это связано с какими-то техническими сложностями.

— Всё, что касается их большой сцены, им соответствует только сцена нашего музыкального театра. А на сцене музыкального театра нет того оборудования, которое есть на сцене Театра Вахтангова. Оно есть на нашей сцене, это оборудование, мы его установили очень давно, скажем, два года назад — и на федеральные деньги, и на наши. Наше оборудование соответствует, но на нашей сцене театр может показать только спектакли со своей камерной сцены, а большая сцена — только музыкальный театр. И Театру Вахтангова приходится чуть ли не вагон оборудования везти сюда, а это, естественно, деньги не только федеральные, но и областные. Это затратно — устанавливать, потом опять увозить. Вот сейчас мы надеемся на то, что на сцене нашего ТЮЗа будет новое оборудование, оно будет соответствовать тому, что сегодня требуется для всех спектаклей. И в последние гастроли Театра Вахтангова мы с Кириллом Игоревичем обошли всё это здание, посмотрели. Правда, там всего 500 мест, у нас их 460, но там сама сцена позволяет показывать с большой сцены Театра Вахтангова спектакли. Так что будем надеяться на перспективу.

— Да, и что мы увидим больше.

— Да.

— Я бы ещё хотела поговорить о вас, о вашей творческой и управленческой деятельности. Вы руководили очень много лет и в Казахстане, в Петропавловске: Северо-Казахстанский драматический театр имени Погодина.

— Начнём с того, что после института — мы там с женой вместе учились — я отслужил свой срок: служил на севере на флоте. А до этого, когда окончил 10 классов, ну так случилось, что я среднюю школу заканчивал тоже в Казахстане, у меня там жила родная сестра: они уехали на целину. У меня школа-интернат была в Петухово, папа работал лесничим, мама умерла, когда мне было всего 7 лет. Поэтому я 10 классов окончил в Булаевской средней школе. И до сих пор мы, все выпускники, поддерживаем отношения, многие из них в Москве, в Питере, — это выпускники 10 класса. И вот мы втроём поехали поступать в Целиноградский медицинский институт после школы.

— Вы тоже за компанию, как и все?

— Меня ребята уговорили: ну поедем? — поедем! Они молодцы. Ну, разместили нас, как обычно, в спортзале. И после первого экзамена, после сочинения, повели всю группу абитуриентов в свой институтский морг. И когда в формалине в ваннах… Ну, я оттуда вышел, собираю рюкзак: ребята, говорю, как хотите, я поехал домой.

— Здесь ваше решение уже было однозначным?

— Да. И ребята, и Олег Учёлкин, царство ему небесное, и Толя Чагочкин — это мои одноклассники, собрали рюкзаки и уехали. Папа, я вам уже говорил, был главным лесничим, я приехал к нему. Пошёл работать завклубом. В клубе были бильярд и библиотека. Библиотека — я тогда книги расставлял по росту…

— Не по алфавиту (улыбается).

— И читатель был один активный — как сейчас, запомнил фамилию — Пелех. Все остальные — ну, так, молодёжь — какие-то сказки, а он постоянно читал, особенно интересовался новой литературой, которая поступает в библиотеку. И, видимо, у меня какая-то заноза осталась, и я после двух лет службы поехал поступать в Высшее военно-морское училище подводного плавания. Я не сдал математику устно, потому что дал воспользоваться своей шпаргалкой коллеге по доске, а профессор — тогда он доказал первую космическую скорость: вот такой большой учёный! Стоит рядом со мной армеец, а у меня шпаргалки были под ремнём на все билеты — математика устно (Письменно мы всё написали.), говорит: билет номер такой-то. Я свою тряпочку-шпаргалку бросаю, он свою тряпку бросил; я его поднимаю, он — мою, начинает писать на доске. Профессор подходит и говорит: «Молодые люди, на подводном флоте математика прежде всего. Вы свободны оба». Меня вызывает командир училища и говорит: дорогой, ты же на флоте отслужил. Вы прошли этот путь — и учебка, и то, и это. Я говорю: «Нет, папа сказал, домой надо ехать». А там я выходил на Балтийский вокзал, подходил к телефону и с папой разговаривал. У папы телефон дома стоял. Приехал домой и… поехал поступать в институт культуры.

— Как вы так решили?

— Вот так решился.

— Это та библиотека…

— Да, клуб, библиотека как-то подтолкнули. Поехал поступать.

— То есть ваш театр вот с такой вешалки начинался?

— Да. Поступил. На 4-м курсе мы уже поженились. И она на библиотечном факультете училась. Она как раз из Булаево родом. Она поехала в библиотеку, я получил диплом и приехал и стал работать заведующим районным отделом культуры Булаевского района.

— Сколько вам было лет на тот момент?

— Двадцать два, наверное.

— Ну, это очень-очень молодой возраст.

— Я там отработал четыре полных года. Новый секретарь райкома меня пригласил и говорит: «Так, давай иди в райком партии работать инструктором». Я говорю, да нет, я далёк от этого. Хотя я коммунистом был, партийный билет носил. «Нет, я не хочу, на пойду». А он говорит: «Ты давай, а то вообще тебе закроют дорогу, и никуда больше не пойдёшь. Иди». Ну всё, вот пошёл я. Входит заведующая орготделом на учёбу в Алма-Ату, и он меня делает исполняющим обязанности заведующим орготделом. Я исполняю. И вдруг там какой-то звонок ему, и говорят: так, нам там нужен директор театра в Петропавловске. Я пошёл работать директором театра. Отработал, наверное, лет пять.

— Как вы думаете, почему уже в том возрасте на вас просто сыпались руководящие должности? И здесь, и...

— Я не могу сказать… Я отработал всё-таки десять лет там, в Петропавловском театре. Пришло такое время, когда Казахстан стал самостоятельным государством. И почти каждый год, раз в два года точно, менялись руководители. Так же вызывает меня, правда, уже моя соседка по квартире в доме Нелли Александровна Иванова, она заменила секретаря по идеологии. Вызывает и говорит: давай, начальником управления культуры будешь областной.

— Опять руководящая должность.

— Опять руководящая должность. Я отработал на этой должности почти 15 лет.

— Что видели в вас — надёжность, ответственность?

— Наверное, знаете, когда меня назначали начальником управления, ну, во-первых, это рекомендация самого Петра Наяныча, он ещё был жив. Пришёл Еркебулан Жилбулдин, который учитель, ну, он не знал, с чего начать. Ну должность — должность, да, но надо понимать, откуда всё это происходит, откуда ноги растут, извините меня.

— Правда, неправда, я читала, что вы говорили когда-то: для вас есть только два примера руководителей…

— Мигдат Нуртдинович Ханжаров…

— ...и Михаил Царёв.

— Правильно. Имеются в виду театральные руководители. Мигдат Нуртдинович Ханжаров… Мы дружили с театром. Я не хочу сказать, что я был очень дружен с Мигдатом Нуртдиновичем, но Артур Хайкин, будучи главным режиссёром, приезжал к нам, ставил спектакли, много поправлял наши спектакли, мы общались. Нина Никандровна Бревнова, когда я, ещё будучи директором театра, привёз Петропавловский театр на гастроли в Омск, отсмотрела все спектакли (мы работали тогда на площадке ТЮЗа), пригласила ещё во время гастролей к себе в кабинет и говорит: у нас уходит директор Театра юного зрителя, давай переезжай директором ТЮЗа. Я говорю: нет, что я буду срываться, я работаю.

После Нины Никандровны Нина Михайловна Генова стала начальником. Мы с Ниной Михайловной дружили. У нас были обменные гастроли, и просто приезжали — она к нам, мы к ним: обмен опытом работы, что называется. Было чему поучиться в Омске. Ну а потом приходит Володя Шалак. Извините, что я так его называю, мы с ним очень сильно дружим и сейчас. Мы окончили один институт. Он моложе меня, я постарше него. Ну, так завязалось и завязалось, а потом пригласили. Пригласили — и я не отказался. Поехал директором театра. Тогда меня Леонид Константинович Полежаев звал к себе трижды. Первый раз у нас были обменные фестивали: приезжает Омская область в Северо-Казахстанскую область, едет Шалак Володя в качестве руководителя и Аркадий Иванович Тарелкин, он был замгубернатора. Тоже вдруг. Обычно мы менялись там на уровне министерства или управления культуры. И вот Аркадий Иванович приезжает и говорит: Леонид Константинович тебя приглашает на разговор. Вот уходит Мездрич Борис Михайлович из театра, нужен директор. Я говорю: ну, давайте, ради бога. Потом какое-то время проходит. У меня сын уже здесь учился, в Омске. Тарелкин звонит: «Ты где?» Я говорю: «В Омске. Завтра в отпуск улетаем на юга». —  «Слушай, у тебя костюм есть?» — «Есть». — «Давай, Леонид Константинович зовёт». Это было второе посещение Полежаева. Мы беседуем, разговариваем. Полежаев говорит: «Аркадий Иванович, есть что сказать?» Он говорит: «Да, Леонид Константинович, я впервые услышал, как разговаривают два восточных человека». Он говорит: «Да ты если бы с его поработал там, ты бы на китайском заговорил». (Оба смеются.)

— Вы сразу согласились на предложение?

— Да, а чего было сомневаться-то. Здесь был сын. Мы с Шалаком Володей до сих пор дружим и общаемся. И всё как бы у нас замечательно. Ну и потом, дальше Омска мне никуда не хотелось ехать. Я не рассматривал …

— И до сих пор сейчас такое?

— И до сих пор никуда не хочу. Здесь уже плотно корни. Всё нормально. И потом, я человек постоянный. Я быстро прирастаю к месту жительства, к людям. Мне уже 75 исполнилось, поэтому куда-то ещё ехать, куда-то двигаться — нет. Это последняя пристань.

— Прирастаете ещё и к месту работы, я бы сказала. Потому что Драма — это вот олицетворение вас.

— Да. Когда пришёл Виктор Иванович Назаров, Юрий Викторович Гамбург пришёл первым замом, они меня уговаривали очень долго пойти…

— ...на министерскую должность?

— Да, на министерскую должность. Я это всё прошёл в своей жизни там, в советское время. Я понимал, что это очень ответственно, и я не хотел, просто не хотел. Ну, вот, что называется: надо, надо, что ты подводишь, давай. И я пошёл, но с учётом того, что: «Виктор Иванович, я понимаю, что у губернаторов срок короткий, будете уходить, вы меня заранее предупредите».

— «Я тоже соберу чемоданчик и уйду»?

— Я тоже соберу чемодан и уйду. Я узнал о том, что Виктор Иванович уйдёт в Совет Федерации, и тут же написал заявление, отнёс и перешёл назад в театр.

— Вот эта пятилетка ознаменована такими различными масштабными событиями: и фестивали, и 300-летие Омска.

— Да, мы старались. Дело в том, что всё решает финансирование. Один министр любого региона ничего не решит, если нет поддержки власти. В то время — ещё и при Полежаеве — мы же там чётко договорились — и «Золотая маска», и всё это — это всё при Полежаеве ещё родилось. И это всё передалось и Назарову, и после Назарова — Буркову, но это всё потихоньку уходило, уходило, уходило... И сейчас дошло до того, что, извините, и мир весь закрыт. Мы, наверно, не потеряли бы эти проекты, если б всё оставалось на том уровне, на котором было: дружба, солидарность и так далее. С Западом и с Востоком.

— Но приходится подстраиваться под реалии.

— Да, конечно. Мы с Марией Евсеевной Ревякиной проводили «Золотую маску» в Омске ежегодно. То есть когда проходил фестиваль, лучшие российские спектакли были показаны первыми в Омске. Потому что было софинансирование и региона, и Федерации. И «Золотая маска» как дирекция — они тоже зарабатывали хорошие деньги. Тройное такое финансирование позволяло нам привезти — неважно, Вахтангова, Александринка, БДТ, Додин со своим театром и так далее — они все здесь были. И на «Академию», естественно, была поставлена задача (мы сами её себе поставили) — это европейские театры. И мы их привозили. У нас уже сложились такие отношения, что люди старались к нам приехать.

— И даже просились заранее.

— Даже заранее выходили с предложениями: что у нас появились новые спектакли и мы готовы их вам привезти. Ну я думаю, что всё восстановится. Всё поменяется. Дай бог, чтобы это произошло быстрее, чем темпы, которые сегодня.

— В 2009 году вы на всероссийском уровне были признаны менеджером года за 2008 год. Это доказывает, наверное, ваш успех как управленца. А кто вы на самом деле больше?

— Я на самом деле не подавал себя на лучшего менеджера года! (смеётся)

— Это понятно, да.

— Мы участвовали в фестивале, повезли спектакль «Дачники». И там спектакль был признан лучшим. И вот там тогда вот это звание определили. Ну удостоили — я же не буду отказываться! (смеётся)

— Конечно.

— На самом деле я не стремлюсь к орденам и медалям, но в то же время согласен с тем, что достойных людей надо отмечать. Это не касается только моей фамилии или меня лично. У нас в культуре региона очень много достойных людей. И когда я был в министерстве, я старался всех их как-то продвинуть, скажем так. И сегодня они трудятся, работают, живут и не покидают регион.

— Когда вы были министром и знали, что вы здесь временный человек, вы всё равно вернётесь в театр, что вы для себя отметили, взяли на заметку, так сказать?

— Вы знаете, в Омске все, что касается начальников управления, министров, были очень достойные люди, крепкие. Я понимаю, что и Нина Никандровна Бревнова, и её сменщица, они все приходили из партийно-советских органов, но в то время так и было. В то время выдвигали людей не только по партийной принадлежности, но и по тому, как они себя…

— ...проявили.

— Да, показали в деле. Мы с Ниной Михайловной (Геновой) тоже продолжили вот эти наши отношения. И тоже обмен. А когда пришёл Володя Шалак — я вот так его называю, он услышит, может быть, нашу передачу, он не обидится на это. И мы до сих пор дружим: бывает у нас на спектаклях, мы общаемся. Жизнь выдвигает достойных людей. Их надо просто вовремя на ту или иную работу направить.

— И всё же я не поняла — почему вы дальше не остались в министерстве, а ушли в театр?

— Это всё очень просто. Я человек, который свою профессию, своё дело знает и любит. И каждый раз подстраиваться под нового руководителя — это не в моих правилах. Либо я работаю, моё участие в этой работе видят, знают, либо я уйду спокойно и буду заниматься коллективом. И ответственность вот эта — она велика. На самом деле министр культуры Омской области — это всё: это и сельские библиотеки, сельские клубы. А штат министерства очень маленький, это самое маленькое министерство в системе правительства Омской области. С этой большой географией Омского региона и с такой численностью — и библиотек, и клубов и т. д. — надо справляться. Начальнику управления либо министру можно с машины не сходить: в один регион поехал, там ночевал, в другой регион поехал — и так далее… Поэтому это очень ответственная работа, но у меня в характере — либо я, к чему стремлюсь, достигаю результата, либо не надо браться. Я сегодня не завидую ни нашему министру, ни всем остальным, кто в министерстве работает.

— Вы про Юрия Викторовича (Трофимов Юрий Викторович — министр культуры Омской области. — Прим. ред.)?

— Я про Юрия Викторовича говорю. Потому что требования большие, а финансирование если не меньше, то на уровне прошлых лет. Да, очень много стараются сейчас. Новый зам, Иван Андреевич Колесник, он замгубернатора; они много делают, но… финансы по-прежнему поют романсы в системе культуры.

— Я хочу вас поблагодарить за беседу. И хочется пожелать, чтоб театр процветал. Чтобы всё получалось, чтобы всё сложилось!

— Меня ещё с молодости учили, как на это реагировать. Многие люди, когда вот так, как вы говорите, отвечают: мы вас не подведём. А надо говорить: вы себя не подведите! Вот я себя постараюсь не подвести.

— Не подведите. И чтобы все подчинённые тоже не подвели. Спасибо огромное!

— У нас правда очень слаженный коллектив. И мы если что, даже не повышая голос, можем сказать, ведь всё равно: громко сказал «да» или тихо сказал «нет», всё равно «да» и «нет» значение имеют.

— Спасибо большое!

— И вам спасибо!

Полную версию видеоподкаста можно посмотреть здесь.