Дружба гениев. История знакомства Фёдора Достоевского и Чокана Валиханова

В этом году исполнилось 170 лет с момента знакомства знаменитого русского писателя Фёдора Достоевского и первого казахского учёного- этнографа, историка, фольклориста, путешественника и просветителя Чокана Валиханова. Благодаря их дружбе начался процесс формирования первых духовных и интеллектуальных связей между русским и казахским народами в новой эпохе. Это событие имеет огромное значение и до сих пор вызывает огромный научный интерес.

Фёдор Достоевский и Чокан Валиханов впервые встретились в 1854 году в доме военного инженера Константина Иванова, чьей женой была дочь декабриста Ольга Анненкова. После освобождения из омского острога Достоевский целый месяц жил в доме Ивановых. С этим добрым семейством был знаком и Валиханов.

Весной 1854 года Чокану Валиханову было чуть больше двадцати, он окончил Сибирский кадетский корпус и служил адъютантом генерал-губернатора Западной Сибири Густава Гасфорта. Достоевский почувствовал в молодом чингизиде родственную душу, они подружились и переписывались до последних дней жизни Чокана.

Дошедшие до нас четыре письма Чокана Валиханова и одно письмо Фёдора Достоевского свидетельствуют, что их переписка продолжалась в течение шести лет – с декабря 1856 года по октябрь 1862. Исследователи уверены, что большая часть писем Валиханова и Достоевского безвозвратно утрачена или ещё не найдена в архивах.

Вскоре после этой встречи Фёдор Михайлович был отправлен из Омска на бессрочную солдатскую службу в Семипалатинск. Там год спустя Достоевский вновь встретился со своим молодым другом. Летом 1855 года генерал-губернатор Густав Гасфорт отправился с инспекцией в недавно образованную в составе Западно-Сибирской губернии область. В поездке его сопровождала большая свита, в который его адъютант Валиханов исполнял обязанности толмача.

Приехав в Семипалатинск, Чокан Валиханов на следующий день поспешил на квартиру местного чиновника Демчинского, куда был приглашён и Фёдор Достоевский. О чём они беседовали, доподлинно неизвестно. Но, несомненно, друзья касались темы России и Азии, их взаимодействия и общей судьбы.

В конце октября или в первых числах ноября Чокан вернулся из своего путешествия в Илийский край (юго-восток современного Казахстана), где он участвовал в разборе споров между родами Старшего жуза, а заодно проводил этнографические и исторические исследования.

5 декабря Чокан пишет Достоевскому из Омска:

«Расстаться с людьми, которых я так полюбил и которые тоже были ко мне благорасположены, было очень и очень тяжело. Мне так приятны эти немногие дни, проведенные с Вами в Семипалатинске, что теперь только о том и думаю, как бы еще побывать у Вас. Я не мастер писать о чувствах и расположении, но думаю, что это ни к чему. Вы, конечно, знаете, как я к Вам привязан и как я Вас люблю».

Ответ Фёдора Михайловича Валиханову от 14 декабря куда более содержателен. Сразу видно, что Валиханов был для писателя не просто другом, а действительно родственной душой: «Вы пишете так приветливо и ласково, что я как будто увидел Вас снова перед собою. Я никогда и ни к кому, даже не исключая родного брата, не чувствовал такого влечения как к Вам, и Бог знает, как это сделалось. Тут бы можно много сказать в объяснение, но чего Вас хвалить! Вы, верно, и без доказательств верите моей искренности, дорогой мой Вали-хан, да если б на эту тему написать 10 книг, то ничего не напишешь».

Далее Достоевский, будучи человеком с большим жизненным опытом, даёт молодому другу ценные советы насчёт его дальнейшей будущности:

«Вы спрашиваете совета: как поступить Вам с Вашей службой и вообще с обстоятельствами. По-моему, вот что: не бросайте заниматься. У Вас есть много материалов. Напишите статью о Степи. Её напечатают (помните, мы об этом говорили). Всего лучше, если  Вам удалось написать нечто вроде своих “Записок” о степном быте, Вашем возрасте там и т. д... Это была бы новость, которая заинтересовала бы всех. Так было бы ново, а Вы конечно знали бы что писать (например, вроде “Джона Теннера” в переводе Пушкина, если помните). На Вас обратили бы внимание и в Омске, и в Петербурге. Материалами, которые у Вас есть, Вы бы заинтересовали собою Географическое общество. Одним словом, и в Омске на Вас смотрели бы иначе. Тогда бы Вы могли заинтересовать даже родных Ваших возможностью новой дороги для Вас».

И далее:

«Лет через 7–8 Вы бы могли так устроить судьбу свою, что были бы необыкновенно полезны своей родине. Например: не великая ли цель, не святое ли дело быть чуть ли не первым из своих, который бы растолковал в России, что такое Степь, ее значение и Ваш народ относительно России, и в то же время служить своей родине просвещенным ходатайством за неё у русских. Вспомните, что Вы первый киргиз – образованный по-европейски вполне. Судьба же Вас сделала вдобавок превосходнейшим человеком, дав Вам и душу и сердце... А ведь возможно всё, будьте уверены».

15 июля 1857 года в Омск пришло донесение из Кульджи о жестоко подавленном мятеже против цинского господства. Россия посчитала необходимым вмешаться в ход событий. Но прежде чем предпринимать какие-то действия, требовалось тщательно изучить обстановку в этом регионе.  Задача была непростой – в Кашгарии (это Восточный или Китайский Туркестан) чужаков не жаловали. Потому было решено послать туда с торговым караваном надёжного человека с азиатской внешностью. С подачи губернатора Гасфорта выбор пал на 22-летнего поручика Валиханова.

И в июне следующего года с караваном семипалатинского купца Мусабая Тохтабаева в степь выехал молодой купец Алимбай. К середине августа караван достиг верховий реки Текеса и провёл там месяц, торгуя с местными киргизами, а после чего через перевал двинулся к границе Кашгарии. Местные торговцы приняли «купца Алимбая» очень радушно. За проведённые здесь полгода назвавшийся этим именем русский офицер Валиханов сумел всесторонне изучить Кашгар, его политическое и экономическое устройство, собрать материалы по истории и этнографии местных народов. Однако оставаться далее в Кашгаре стало опасно. Поэтому пришлось сворачивать экспедицию и отправляться с караваном обратно.

На пути в Омск Валиханову пришлось задержаться по служебным делам в Семипалатинске. И конечно же, он не мог не навестить своего друга Фёдора Михайловича, к тому времени получившего разрешение на возвращение из ссылки в Центральную Россию. Именно тогда Валиханов и Достоевский сфотографировались на память: Достоевский в военном мундире, Валиханов в шинели.

По мотивам этого фотоснимка была создана скульптурная композиция, установленная возле здания Семипалатинского литературно-мемориального музея Ф.М. Достоевского.

Кстати, до нас не дошло ни одной фотографии, где Достоевский был бы снят с братом Михаилом, женой Анной Григорьевной, детьми, вообще с кем-либо из близких ему людей. Парный портрет с Чоканом Валихановым представляет в этом отношении единственное исключение.

Валиханов подарил своему другу дорожную палисандровую шкатулку для бумаг. Об этом вспоминает жена Достоевского Анна Григорьевна: «8 ноября 1866 г. Федор Михайлович сказал мне: “…Видите этот палисандровый ящик? Это подарок моего сибирского друга Чокана Валиханова, им я очень дорожу. В нем я храню мои рукописи, письма и вещи дорогие мне по воспоминаньям”».

До глубокой осени Чокан Валиханов напряжённо работал над отчётом об кашгарской экспедиции. А в начале 1860 года он был вызван в Петербург. Ему присвоили очередное звание штабс-ротмистра и оставили в столице для продолжения службы: сначала в Генеральном штабе, а с конца мая высочайшим повелением ещё и в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел.

В Петербурге Валиханов написал главные свои работы – «Очерки Джунгарии», «Описание Восточного Туркестана», «Аблай», «Шуна батыр», «Тарихи Рашиди», «Записки о Кокандском ханстве». В них он, как и советовал ему Достоевский, выступал прежде всего ходатаем за свой народ перед властью. Исследователи отмечают, что в композиции «Очерков Джунгарии», в манере изложения материала явно чувствуется подражание «Запискам из Мёртвого дома».

Но влажный петербургский климат плохо отразился на здоровье уроженца киргизских степей – у него начал развиваться туберкулёз. Весной 1861 года по совету врачей Чокан Валиханов уезжает из столицы в Сарымбет, аул своего отца Чингиса в Кокчетавском округе. И 14 января 1862 года пишет оттуда в Петербург:

«Любезный друг, Федор Михайлович. Ты, верно, полагаешь, что я давно уже умер, а между тем я жив, и доказательством тому может послужить это письмо… Хочу получить место консула в Кашгаре, а в противном случае выйти в отставку и служить у себя в Орде по выборам. В Кашгаре я бы стал получать хорошее содержание, климат хороший, может быть, здоровье мое поправилось бы. Если это не удастся, и в степи будет недурно. Буду заниматься хозяйством, торговлей, а в случае выбора народа буду честным чиновником и, вероятно, принесу своим родичам более пользы, чем их безграмотные и дикие султаны. Через год или два мы станем ездить в Петербург, проведем с добрыми друзьями несколько приятных месяцев, запасемся новыми книгами, новыми идеями и опять в Орду, к киргизам. Ведь это будет не совсем дурно, не правда ли, голубчик, Федя?»

Но этим планам сбыться было не суждено. Последнее известное письмо Чокана Валиханова дорогому другу датировано 15 октября 1862 года:

«Любезный друг, Федор Михайлович. Письмо твое с известием, что скоро едешь за границу, я давно уже получил и с того времени все собираюсь писать и, как видишь, наконец-таки пишу. Вероятно, ты думаешь бог знает что обо мне.
Не умер ли? Не болен ли? Я между тем жив, хотя чувствую себя очень плохо как физически, так и нравственно. Во-первых, скука, во-вторых, беспрестанное раздражение от киргизских несообразностей, которые видеть должен каждый час, каждую минуту.
Впечатление от всего этого делается тем более невыносимым, что не видишь надежды, вернее луча надежды когда-нибудь освободиться от гнета окружающей пустоты. Я думал как-то сделаться султаном, чтобы посвятить себя (работе на) пользу соотечественников, защищать их от чиновников и деспотизма богатых киргизов.
При этом я думал более всего о том, чтобы примером своим показать землякам, как может быть для них полезен образованный султан-правитель. Они увидели бы, что человек истинно образованный – не то, что русский чиновник, по действиям которого они составили свое мнение о русском воспитании.
С этой целью я согласился быть выбранным в старшие султаны Атбасарского округа, но выбор не обошелся без разных чиновничьих штук...»

Русское чиновничество не желало видеть в качестве султана образованного человека демократических взглядов, потому против Валиханова использовали дискредитирующую агитацию (то, что сегодня принято называть «чёрным пиаром»).

Весной 1864 года Чокан Валиханов был приглашён в экспедицию генерала М. Г. Черняева, в задачу которой входило присоединение к России Южного Казахстана. Но к тому времени здоровье его из-за туберкулёза заметно пошатнулось. Валиханов скончался 10 апреля 1865 года, не дожив до тридцати лет.

Достоевский всю жизнь вспоминал о своем юном друге-казахе, оказавшемся рядом с ним в трудную пору его жизни. Не о нём ли он думал, когда писал в «Дневнике писателя»: «Мы первые объявим миру, что не чрез подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а, напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций, и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, прививая к себе их органические особенности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душой и духом, учась у них».

Автор: Елена Мачульская

Фото: из открытых источников