«Копаем отсюда и до материка»: как археологи и волонтёры ищут точки опоры

В середине сентября Ленинская горка снова привлекла внимание омичей. На этот раз не спорами о восстановлении церкви, а археологическими раскопками. Напомним, что раньше на месте Ильича стояла Ильинская церковь, а до его появления территорию занимала первая Омская крепость. Эти два объекта и интересуют археологов. Чем именно, «Трамплину» рассказал руководитель проекта, директор Омской крепости Василий Минин.

– Василий, расскажите о проекте: как он появился и какую роль в нём играют волонтёры.

– Официальное название проекта – «Археология русских в Омском Прииртышье». Его инициатор – военно-исторический клуб «Служилые люди Сибири», участник программы Фонда президентских грантов «Трансформация» по направлению «Сохранение исторической памяти».

В программу вошли лучшие проекты России, но внутри направления тематика очень разная: у нас – военно-историческая реконструкция, у других – археология, у третьих – ремесло или реставрация… Поэтому сложным моментом стала поставленная перед нами задача: создать общие проекты, которые можно было бы воспроизвести на федеральном уровне. Но мы ведь такие разные! Из-за этого мы поначалу очень долго спорили, тыкались как слепые котята и не могли найти точек соприкосновения. Такие дебаты были! Но в итоге, через три месяца, всё же пришли к единому мнению: чем бы мы ни занимались, мы занимаемся общим делом – формированием государственной или региональной идентичности.

– Просто разными путями.

– Да. И как бы мы ни подходили к этому, видно, что все организации, сохраняющие и популяризирующие материальное и нематериальное историко-культурное наследие страны, решают общую проблему. Так появилась общая картина – и вот он, наш проект.

– Почему выбрана именно эта территория?

– Её выбрали археологи. Мы же добровольцы и копаем там, где нам показали. Сергей Филиппович Татауров поставил перед нами две задачи: найти фундамент Ильинской церкви, чтобы привязать его к реальному ландшафту, и постараться дойти до горизонта первой Омской крепости. Сейчас мы копаем здесь, а завершим раскопки под горкой – напротив Дома художника. Это будет третий шурф.

«Трамплину» удалось застать момент начала работы над третьим шурфом. На фото – археологи Филипп и Сергей Татауровы.

– И везде в шурфах что-то было?

– Один мы уже закопали: там ничего не оказалось. Здесь мы копаем яму – в ней много строительного мусора, а фундамента пока нет. В углу появился какой-то объект, что-то солидное, реально похожее на стену. Одна ценная находка уже есть – это уникальная монета, копейка времён первой Омской крепости. Она выпускалась с 1705 по 1706 гг.

– Удача, что у монеты такая чёткая датировка!

– Да. Но надо понимать, что мы нашли её сейчас потому, что в этой яме перемешаны все слои. До слоя XVIII в. мы ещё не добрались. Также мы находим очень много слюды: ей были скреплены кусочки стекла, которые мы для себя называем витражами. Выглядят они необычно: между двумя стёклами находится слой слюды. Для чего так делалось – для декора или для освещения, не знаю.

– Двойной стеклопакет прямо! По-сибирски!

– Даже тройной с учётом слюды! Не знаю, встречается ли такое ещё где-то, но мы нашли много образцов. А так не скажу, что находок сильно много: это же прихрамовая территория. Пока что это монета и кованые предметы: нож, дужка от ведра, гвозди. Есть и лепная керамика, тоже ранняя. Всё это исследуют археологи. А наш проект в первую очередь направлен на популяризацию истории, и одна из его задач – вовлечение в эти работы горожан.

– И как я вижу, они сильно вовлекаются!

– Мы погрузили их и в историю, и в специфику археологических раскопок. В этом плане всё отлично, хотя ротация у нас почти ежедневная. Каждый день раскопок сопровождается лекциями, да и в процессе всегда можно подойти и спросить: «А что это я нашёл?»

На днях, например, мы откопали кучу костей – и все сразу оживились: «Мы нашли кости!» А Сергей Филиппович сходу сказал, что это – суповой набор, и ещё сорок минут рассказывал о рационе жителей первой крепости. Все, конечно, удивились, что такую информацию можно узнать по обломкам костей! Это интересно и увлекательно.

– А можно ли провести углеродный анализ костей, чтобы установить их точный возраст?

– Можно, но это очень дорого.

Обучение волонтёров: теория и практика

– Сколько волонтёров пришло на проект?

– В заявке для фонда мы обозначили 40 человек, а пришло 75. И все эти люди реально приходят, пусть и с разной интенсивностью. Есть группа, которая приходит каждый день (кто-то даже взял отпуск ради раскопок!), остальные – по обстоятельствам. Рук хватает, и мы успеваем за день выполнить большой объём работ.

– А сколько самым младшим?

– 8–9 лет! Люди приходят семьями: многие родители понимают, что ребёнку стоит в таком поучаствовать, пообщаться с учёными.

– Да, такие впечатления!..

– Эмоции и польза, ведь это воспитание и образование в лучшем из возможных вариантов. А мужчина в красной футболке – шахтёр с многолетним стажем.

– А то, что раскопками занимаются волонтёры, не угрожает находкам? Тут же особая методология работы.

– Правильной работе их учат археологи. Время начала раскопок отлично подходит для обучения: пока человек снимает первые уровни, он как раз и развивает навык. Дней через пять каждый начинает понимать, что такое зачистка, ровная стена и прочее. В Таре, кстати, такая же история.

– А эти раскопки и тарские – это один проект?

– Да. Вообще задача проекта – создать сообщество любителей, добровольцев истории, которые потом будут участвовать в наших фестивалях, помогать в экскурсионной работе, проведении событийных и археологических мероприятий. Мы хотим, чтобы были люди, которым интересна история и у которых есть навыки для её популяризации. И оказалось, что в Омске таких много! Люди готовы посвящать этому время, у них есть желание – и нужно их координировать и направлять усилия в нужное русло.

Ещё один важный момент – образовательный. Первые два-три дня были вопросы и про Асгард, и про подземные ходы и инопланетян… Словом, классика жанра! Эти дни мы, можно сказать, занимались калибровкой: настраивали людей на нужную волну. «Есть история, есть археологические методы…»

– «Золота здесь не будет!..»

– Мы рассказали о научном методе и о том, как учёные изучают массив данных для того, чтобы сделать выводы. Чтобы навести порядок в знаниях, людям нужно пообщаться с учёными – причём в такой рабочей обстановке, где не будет официоза. Я бы сказал, что эта просветительская работа – одна из важнейших в проекте. Обидно, что многие не считают историю серьёзной наукой, да и уровень знаний у молодёжи сегодня оставляет желать лучшего.

– А есть ли на квадратах специалист, который помогает волонтёрам понять, нашли ли они что-то ценное или им показалось?

– Это, собственно, сами археологи. Их у нас трое, они курсируют по раскопу.

– Получается, волонтёры откладывают то, что кажется им ценным и интересным?

– Так обычно и происходит: волонтёры копают, откладывают, а археологи потом смотрят. Если же появляется большой объект, археологов зовут сразу же. Но ситуация, как правило, предсказуемая: мы, копая, уже можем предсказать, что там будет и будет ли. Но поскольку главное правило археологии – докопать до материка, чтобы убедиться, что дальше ничего нет, мы и копаем.

Что мы знаем о первой Омской крепости?

– Ваши раскопки достаточно короткие – всего две недели.

– Да, потому что это разведка. По-хорошему, работать здесь надо дольше, но наше дело – инициировать работы и поднять волну интереса. Результат есть: люди спрашивают уже о возможности присоединиться к нам в следующем году. Всё будет, если будет финансирование. В этом году мы определим координаты, а в следующем, возможно, расширим территорию исследований. Потому что в идеале здесь нужно вскрывать всё – что для исследования, что для реконструкции. Вообще первая Омская крепость – это наша боль: она очень плохо исследована!

– И от неё ничего не осталось. Были ли там каменные строения?

– Может, что-то и осталось – но для этого нужны раскопки. Нужно учитывать, что эта территория неоднократно застраивалась. Так, несколько лет назад Сергей Филиппович закладывал здесь шурфы – и возле того места, где сейчас Ильинская часовня, нашёл остатки приюта «Надежда», который открыла Любочка. Фундаменты зданий этого периода сохранились, а в первой крепости всё было деревянным. Под одним из этих деревьев Сергей Филиппович несколько лет назад нашёл в шурфе остатки деревянной конструкции. Возможно, это были надолбы, оставшиеся от крепости. Так что культурный слой XVIII в. тут точно есть, и до него можно добраться хотя бы в нескольких местах.

– А куда отправляются находки?

– Сначала их исследуют в лаборатории Академии наук (Прим. «Трамплина» – Омский научный центр СО РАН), а потом, скорее всего, передадут в краеведческий музей.

– Одной из задач вы упомянули изучение остатков первой Омской крепости. Насколько я знаю, её точные границы так и не установлены и самая неоднозначная – дальняя от слияния рек часть.

– Да, так и есть. Вариантов границ крепости очень много! Здесь встречались Игорь Коновалов, Александр Лосунов и Сергей Филиппович – и у каждого своя версия. Поэтому я говорю добровольцам: «Мы делаем самое важное – копаем. А вскрытие покажет, где же были эти границы!» Так что надо копать, потому что спорить можно бесконечно: архивы не изучены, данных мало.

К сожалению, мало кто из краеведов занимался первой Омской крепостью. Мы и сегодня не знаем, например, всех подразделений, что базировались в крепости за 160 лет её существования. Никто не ставил перед собой научную задачу создать такой реестр. Нет и полного перечня офицеров – а по другим крепостям страны на эту тему есть справочная литература. Между тем материал – вопреки сложившемуся мнению! – есть, но за ним нужно ехать в архивы Петербурга и Москвы. А это требует времени и денег. Так что в истории нашего города ещё много белых пятен, и это, конечно, проблема. Мы пытаемся решать её различными проектами, в том числе и этим. Омску нужны молодые исследователи, которые загорятся какой-то узкой темой, – ну а мы поможем её популяризовать!

Вообще об этой территории мы знаем следующее: кладбища здесь не было, а те немногие человеческие кости, что мы нашли, относятся ко времени либо строительства, либо сноса храма. А кладбище, вероятно, было в районе подземного перехода. Выявить бы угол бастиона, чтобы была хоть какая-то привязка!.. Координат нет никаких. И с церковью так же.

– Получается, пока не найден фундамент, нельзя точно сказать, где конкретно располагалась церковь?

– Да, потому что никаких чертежей не сохранилось, из всех ориентиров – дореволюционные фотографии. Когда мы раскапывали ближний к дороге квадрат, мы обрадовались, что нашли кладку, – но это оказалась не она. Больше всего это похоже на снесённую стену храма, которую сровняли с землёй, – но это только моё предположение. А вот что мы нашли сейчас, пока непонятно.

Удача и интерес

– Классический вопрос: как реагируют прохожие? Подходят ли и задают положенные для Омска вопросы о золоте Колчака?

– И такое бывает! Самое интересное, что монету, о которой я рассказал, по сути, прохожий и нашёл. Парень, видимо, ходит здесь на работу, и дня три он заходил вечером минут на пятнадцать и смотрел. А потом подошёл и сказал: «А можно я попробую?» Мы дали ему лопату, он двадцать минут ей поработал – и нашёл монету!

– Ого! Везучий!

– А вообще прохожих немного: мы же на островке, сюда мало кто специально заходит. Другое дело – та сторона улицы: люди идут и смотрят, что же тут происходит.

– Да, оттуда вас отлично видно – и это сразу интригует! А что будет по итогам разведки: мероприятие, выставка? И когда?

– Выставка в Омской крепости. На открытии покажем, что нашли в Таре и Омске, а потом начнём проводить постоянные экскурсии. Скорее всего, она состоится в конце ноября: археологам нужно будет отреставрировать некоторые находки, а нам – подготовиться. Наша основная аудитория – школьники, и надо будет замотивировать их приходить к нам в течение учебного года.

В этом квадрате работают в основном девушки, потому что в нём нет строительного мусора, выгребать который сложнее, чем землю.

Всё время, что мы беседовали с Василием Мининым, из обоих квадратов доносились голоса и смех. Мы отвлекли от работы нескольких волонтёров, чтобы узнать, как давно они помогают проекту, как узнали о нём и, конечно же, какие у них впечатления. Быть серьёзной в такой обстановке – нереально.

Анна: Волонтёром я стала неделю назад. Информацию мне прислал кто-то из моих товарищей, у которого не получилось поучаствовать самому.

– Чтобы вы поработали лопатой, а потом подробно рассказали ему о своих ощущениях?

– Видимо, да! Вообще, мне кажется, он хотел привлечь меня к копанию своего огорода… (смеётся)

Ева: Информацию я увидела в ленте «ВКонтакте» и сразу же написала организаторам. До этого официально я в раскопках не участвовала, если не считать раскопок городища эпохи поздней бронзы в деревне Кушайлы, где я родилась. Впечатления очень положительные: дружественная обстановка, новые знакомства, общение единомышленников!.. Знакомство с омскими археологами даёт новые знания о древней истории Сибири, что мне как писателю славянского фэнтези да и просто жителю нашей области полезно и важно.

Беседовала Анна Подоляк.

Фото: Александр Румянцев