Он снова вернулся: какой получилась очередная экранизация «Одиссеи». Медиа «Трамплин» Омск

Дата публикации: 12.02.2025

В коротком, но исчерпывающем перечне сюжетов от Борхеса «возвращение» — самый очевидный пункт. И, конечно, самый перспективный для кино, потому что гарантирует максимальное эмоциональное вовлечение зрителя — даже если взять ту его вариацию, о которой знают решительно всё.

Более классических сюжетов просто не бывает. Мужчина, против своей воли уехавший на войну и оставивший дома любимую жену с маленьким сыном, возвращается спустя 20 лет. Прославленный своими подвигами, похороненный молвой, измученный странствиями и не знающий, ждёт ли его хоть кто-нибудь. Тем временем жена из последних сил отбивается от толпы ухажёров, выросший сын с отчаянием смотрит, как погибает дом, но ничего не может сделать. Вернувшийся находит в себе силы, расправляется с обидчиками, а потом очень робко и деликатно возвращается в семью. Наступает хеппи-энд (смазанный, правда, в оригинале необходимостью снова куда-то ехать).

Очередной режиссёр, взявшийся за этот сюжет, носит громкую фамилию Пазолини, но не находится в родстве с постановщиком «Царя Эдипа» и «Медеи». Странным образом Уберто Пазолини — племянник другого мэтра, Лукино Висконти. Он снял фильм про гандбол «Дружбаны», фильм о похоронном бизнесе «Остановившаяся жизнь» и фильм о неизлечимо больном отце-одиночке «Один на один», а потом взялся за «Возвращение Одиссея».

Судя по послужному списку (можно ещё вспомнить работу над сценарием «Полей смерти», рассказывающих про красных кхмеров), особый интерес к греческой мифологии для Пазолини нехарактерен. Вот и в «Возвращении», строго говоря, никакой мифологии нет. Богиня Афина не меняет облик героя, он не рассказывает интересующимся о борьбе с чудовищами или о сошествии в мир мёртвых. Одиссей просто добирается неизвестным зрителю способом до родного острова и пытается уладить свои семейные дела.

Где он пропадал много лет, неясно, зато мы знаем, чем он занимался всё это время. Одиссей убивал людей – и говорить об этом ему явно не хочется.

Стоит заметить, что традиция, представляющая царя Итаки не возвышенным странником, с честью выходящим из самых запутанных ситуаций, а человеком попроще, далеко не нова. Ещё в древние времена появлялись комедии, в которых Одиссей оказывается записным вралём, придумавшим и Сциллу с Харибдой, и киклопа с лестригонами, чтобы скрыть свои настоящие похождения – с пирушками и гетерами. Одиссей Пазолини, похоже, уходит в другую крайность, но и в ней никакого героизма нет. Есть тяжёлые воспоминания и непонимание того, получится ли как-то жить дальше.

Рецензенты все как один используют аббревиатуру ПТСР. Кажется, это оно самое, хотя звучит слишком анахронистично в контексте мифологической Итаки. Травмирующий опыт троянской осады, психопатологические переживания, высокая тревожность; возможно, Одиссей в исполнении Рэйфа Файнса пережил даже амнезию – просто он не рассказывает об этом с экрана. В любом случае в финале он мобилизуется, чтобы убить ещё некоторое количество народа: не слишком ловко, не слишком эффектно. Герой хотел бы, чтобы трупов было меньше, но его необстрелянный сын без необходимости увеличивает счёт. Что ж, Телемаху простительно: ему мифы не сулят никаких жизненных драм даже в более ответственном возрасте.

Фильм о ветеранских проблемах получился бы скучноватым, если бы не две вещи. Во-первых, это, конечно, греческие пейзажи: «Возвращение» снималось на Корфу, совсем недалеко от Итаки, так что море, скалы и козы очень аутентичны. Во-вторых, это дуэт Райфа Файнса и Жульетт Бинош, образовавшийся в третий раз (прежде это были классические «Грозовой перевал» и «Английский пациент»). За 30 лет актёры очень сильно повзрослели (назовём это так), но они в прекрасной творческой форме. А когда женихи называют героиню Бинош красавицей, в этом не чувствуется никаких натяжек.

С другими членами актёрского коллектива получилось более спорно. Телемах выглядит как викинг, Антиной – как загорелый римлянин, остальные женихи Пенелопы смахивают на уроженцев Эфиопии, хотя, согласно Гомеру они могли приплыть максимум с Закинфа. На экране так и не появился ни один настоящий грек с кучерявой бородкой, из тех, каких изображали мастера чёрнофигурной росписи. Однако это ничего не решает: всё, что следовало сыграть, сыграли два человека. Получились усталый мужчина, пришедший, наконец, домой, и мудрая женщина, которая его дождалась.