Иван Матюшов | Текстовая версия подкаста «Трамплина» «Знай наших!». Медиа «Трамплин» Омск

Дата публикации: 2.12.2023

Для тех, кто любит читать, текстовая версия подкаста «Знай наших!» с Иваном Матюшовым.

– Это «Трамплин Медиа» с подкастом «Знай наших!», сегодня у нас Иван Матюшов, тренер по плаванию, основатель сети школ плавания. Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Знаете, с чего я хочу начать? Я посмотрела ваши ролики в аккаунте одной известной запрещённой сети, что я там увидела – чувство юмора, любовь к своему делу и профессии. Притом что дела у вас два – собственно тренерская работа и бизнес. Правильно?

– Да, верно. Сейчас – да.

– Даже посмотреть на ваши ролики, ваши посты – в них уже видно, какое значение вы придаёте качеству. Это прямо вот профессионально: и внутри, и снаружи, что называется, и форма, и содержание. Поэтому я предлагаю сейчас разобрать ваш кейс, как сейчас говорят, по частям. Начнём с чего – наверное, с любви к плаванию, да?

– Да. Я сам плаванием начал заниматься, наверное, лет в 8, когда просто ходил с родителями, с бабушкой и с дедушкой в том числе, в бассейн. Мне нравилось. На речке я с самого детства. Так что оттуда это началось.

– На речке какой?

– Я сам из Новокузнецка, родом оттуда, и у нас там река Томь, она довольно чистая. Много кто в нашем городе и области плавают в речках, и мы тоже с детства.

– Хотя регион такой – в общем, не самый экологически чистый.

– Да, по экологической чистоте на сегодняшний день не суперчистый, но тем не менее всё равно как-то это принято, очень много моих знакомых, друзей – и все, кого помню, у многих есть дачи, все на дачу, на речку. Либо без дачи просто на речку, как угодно. В лагерь мы ездили – тоже всегда речка с утра до вечера. Конечно, это даёт о себе знать.

– А как вы плавать научились?

– Ходил просто со своими родственниками, с друзьями на речку, частично начинал. А потом я ходил в бассейн, мне в принципе нравилась вода, я понимал, что это такое, не было у меня на самом деле какой-то боязни, потому что я с детства – меня родители умывали, купали, на речку водили. Я хотя бы по берегу ходил и уже осваивался с ней. И родителям всегда рекомендуем на занятиях – обязательно ребёнка с самого рождения осваивать с водой, приучать его к тому, что вода на него действует, это нормально, это классно, никаких проблем нет. И всё, начал ходить в бассейн, просто купаться, плавать – и вдруг меня заметил тренер одной из коммерческих групп и предложил позаниматься. Говорит: «Вроде, хорошо получается, ныряет отлично, освоен». И так я пошёл к своему первому тренеру, к Ольге Ильиничне, как сейчас помню.

– Это сколько лет вам было?

– Мне было в районе 8 лет. Может быть, 7. Начал заниматься, и как-то начало хорошо получаться, потому что я уже был освоен с водой, я уже без проблем нырял, чувствовал себя замечательно, нужно было только поставить технику. С тех пор я уже начал заниматься, были первые соревнования – любительские, я на них занял первое место, жутко понравилось, всё классно, подарили подарков, грамоту. И всё, начал заниматься чуть более интенсивно, более профессионально, а потом затянуло, перешёл дальше. Она [тренер] меня отдала к другому тренеру спортшколы, и дальше пошло-поехало.

– В Омск вы попали, потому что приехали учиться в СибГУФК?

– Да. У меня мой друг, товарищ по команде в Новокузнецке, стал поступать в университет, я тоже. Мы этим всем уже занимались, как раз пришло время – 11 класс окончили, надо решать, куда поступать. Он подал документы в Новокузнецкий университет и в СибГУФК в Омск. Я тогда об этом университете не знал, узнал у своего тренера – и решил тоже попробовать. Мы приехали – здесь в Омске очень высокий уровень развития физической культуры и спорта, на мой взгляд – очень понравился университет, база, решили, что здесь останемся. Поступил на бюджет и в 16 лет переехал сюда.

– Переехали, а потом не вернулись, когда окончили?

– Нет. Я уже остался здесь. Родители и все родственники у меня остались в Новокузнецке. А здесь я с 16 лет остался, жил в общежитии. А дальше начал уже здесь строить...

– Пустили корни.

– Да, уже сразу.

– Наверное, многие удивятся: почему? Почему не возникло желания? Не очень многие омичи любят Омск.

– Я знаю. В университете очень часто это слышал от своих сверстников, от товарищей по команде в том числе, что все валят из Омска, грубо говоря. Я не придерживаюсь такой позиции, на самом деле. Я понимаю, что есть коммерческие регионы, к примеру, более развитые. Но также и конкуренция там более высокая, если уж так брать.

– Здесь возможностей больше.

– Да. Из-за чего валить, так скажем? Из-за экологии? Много где плохая экология. Из-за коммерческой части? Город-миллионник, здесь априори много народу, он транзитный, рядом с Казахстаном, очень много возможностей, но главное – просто их видеть. В каждом городе, как в большом, так и в маленьком, определённые ниши, которые можно занимать своей деятельностью. Даже если в этой деятельности очень много ниш занято, вы можете выбрать именно ту – уникальную для вас – и развиваться в ней. Это, мне кажется, очень классно. Омск отлично для этого подходит, полно ещё места, где ещё вообще не ступала нога предпринимателя, специалиста.

– Где можно начать. Вот вы о бизнесе думали сразу, когда поступали в университет?

– Нет. Когда я поступал в университет, у меня было в голове только одно: спорт, Олимпиада, олимпийский чемпион! Не сказать, что это было наивно, была определённая цель, и это хорошо.

– Это нормально, нормальная цель, конечно.

– Но потом стал понимать, что из-за определённых обстоятельств у меня не получилось бы этого сделать – из-за генетических особенностей, из-за особенностей тренировочного процесса: питания, определённой базы и так далее. В том числе и своей мотивации. Но это очень сильно помогло в дальнейшем. О бизнесе, о работе я стал думать очень поздно после этого, спустя много-много лет только, когда уже давно занимался тренерской деятельностью.

– Хорошо, а когда, в какой момент вы поняли, что надо заниматься бизнесом?

– Сначала я закончил свою плавательную карьеру, не то чтобы неприятно...

– Перетренировались?

– Да, я перетренировался, у меня был срыв адаптации. Когда я начал тренироваться, я тренировался, всё было хорошо, всё классно, и в один момент с новым сезоном я понял, что родители мне уже деньги не могут присылать. Мне присылали определённую сумму, но она становилась меньше, а потом сказали: «Всё». Уже кризис был и всё такое.

– Давай сам, выплывай сам.

– Не то что мне сказали «давай сам», ни в коем случае. Я просто почувствовал, что «блин, вот теперь уже пора». Мне было на том момент 19 лет, наверное. 18–19, где-то так. Я думаю: всё, уже пора, я уже взрослый человек, надо как-то пробовать себя частично хотя бы обеспечивать. И я пошёл после тренировок помощником тренера по плаванию в этом же бассейне. И как-то меня очень затянуло это, мне очень стало нравится. Я работал всего три раза в неделю, но очень активно старался работать, прямо сразу включатся в эту деятельность, я понимал, что это ответственная работа, это дети. Почему-то я сразу это понимал, что это, так скажем, не шутки, и надо здесь работу свою качественно сразу выполнять – потому что мне было бы очень стыдно, если бы я некачественно выполнял работу. Что на тренировках я себя всегда корил, если где-то недоработал, что в работе. Мне кажется, это оттуда как раз и пошло – с тренировочного процесса. Я начал интенсивно работать, месяц я так продержался – и всё, потом в один день я просто пришёл и у меня вообще не стало результата, очень тяжело стало плыть. Грубо говоря, жали штангу на 100 кг, а на следующий день приходите, пытаетесь пожать хотя бы 80, а вы даже 50 пожать не можете. Вот такое ощущение, очень плохое. Весь месяц, даже полгода потом, я в итоге мучился – результат не рос, к психофизиологам ходил, тесты разные сдавал и так далее. Сказали, что истощились гормоны надпочечников, возможно. Из-за этого теоретически может быть так. Проверили меня, не могу свою нервную систему разогнать до того уровня. А спорт – это прежде всего высшая нервная деятельность.

– Да, конечно.

– И я всё-таки решил спустя год таких мучений – думаю: «Блин, всё, значит, знак какой-то». Мне нравится тренерская работа, причём я её бросал на некоторое время, хотел всё-таки дальше продолжить плавать. Не получилось, думаю: «Всё, я, наверное, пойду всё-таки в тренерскую работу». И с тех пор я начал тренировать, но я даже не воспринимал, честно, это как работу.

– Удовольствие?

– Я не понимал в силу того, что я очень много занимался спортом, не понимал, почему мне не больно, не тяжело, я хожу по бортику радостный, счастливый, мне ещё и деньги за это платят. Это очень удивительно.

– Тот самый случай.

– В голове у меня это не укладывалось, я не понимал, почему так. Я любил спорт, всё классно, мне нравилось, но я испытывал очень сильную тяжесть из-за того, что это соблюдение режима, питание, ничего не можешь сделать – лишний раз энергию потратить, потому что к соревнованиям надо готовиться психологически. А тут – вообще делай что хочешь. Целая жизнь открылась, выбирай любой путь. Мне кажется, в этом спорт очень хорошо помогает, потому что он формирует такое отношение к жизни: вау, это вообще что-то новое!

– Имеется в виду, что сначала тяжело, тяжело, а потом уходит – и всё, тебя отпускает? И ты счастлив.

– Да. В спорте мне действительно было психологически и физически тяжело, а тут я понял, как это: сегодня мне не придётся физически напрягаться. Я бросил спорт, грубо говоря, и приду в фитнес-зал или в бассейн в своё удовольствие, не потому что мне нужно нагружаться до потери пульса, а просто. Для меня это было шоком, каким-то открытием, что так можно.

– Но вот это ваше стремление к качеству, к тому, чтобы всё было как надо – это спорт вам дал или это у вас было?

– Я не могу точно сказать. С моей девушкой Алисой мы также это обсуждали, у неё абсолютно такие же качества, как у меня, подобрались.

– Она спортсменка?

– Она занималась любительским спортом, а сейчас как-то тоже она больше в работе вся. Я не знаю, откуда у меня это взялось. Возможно, это было с детства. Я прямо помню: когда пошёл – у меня уже было стремление, я прямо сейчас с детства помню, что в спорте у меня эта штука была – я всегда должен сделать лучше, качественнее, быстрее. Где-то в районе 9 лет я себя помню в таком моменте, что у меня всегда это было. А потом это просто трансформировалось в другую деятельность, и всё. Ощущения те же самые остались, просто трансформировались в работу, в другое русло.

– Вы сейчас очень много работаете с детьми. Смотрела – они у вас разного возраста: младенцы и подростки, младшие подростки. Вы любите детей? Потому что, если смотреть ваши ролики, то полное ощущение, что вы очень любите детей – как таковых, всяких, чужих.

– Конечно. Наши «водяные кабанчики» я их называю.

– «Водяные кабанчики»?

– Да. Возможно, в этом сыграло роль то, что у меня есть младший брат. Я всю жизнь с ним провёл, ну, не всю, а с 8–9 лет.

– А сколько разница у вас?

– 9 лет.

– Серьёзная.

– Да, большая. Я застал его в 9 лет, когда он родился, и потом я как старший брат где-то помогал, играл с ним постоянно – разные игры у нас были с ним, и в Lego играли, и на велосипеде. И я уже тогда учился этому. Плюс у меня мать – дошкольный педагог-психолог с коррекционным образованием. Она мне каждый раз всё это объясняла – как и что. Не прямо подробно, это интуитивно уже было из семьи. У меня это изначально сложилось, что вот, дети. И я уже знаю, как с ними работать. По сути, когда я вышел, я уже понимал, что они хотят, прямо сразу.

– Психология детей – вы её учили? В университете, наверное, не было такого?

– В университете? Я считаю, что университет, по крайней мере тот, в котором я учился, даёт очень большое поле деятельности, огромное, где тебе везде рассказывают по чуть-чуть. И что тебя зацепило, ты начинаешь то углублённо изучать, у меня было так.

– Самостоятельно?

– Да. Была педагогика, была психология. И физиология, и биомеханика, теория и методика физической культуры, самый основной предмет, ему реально больше внимания уделялось и там очень подробно всё рассказывали, это классно. А другие предметы изучались все поверхностно, давалось представление об этом предмете или какие-то фишечки небольшие разбирались. А дальше – ты уже сам. Думаю, в любом университете так, не хватит времени просто на это – физически. Предметов много, дисциплин много, они все действительно нужны в работе, но изучай уже, пожалуйста, сам. И я действительно так делал, я изучал физиологию очень много, несколько учебников прямо прочёл отдельно, пока ездил в маршрутке на работу. И спортивную медицину, и частично педагогику, больше из интернета: какие-то ролики, дополнительный материал, статьи и так далее. Да, это уже самостоятельное изучение было. Ну и практика.

– Дети, судя по всему, вас тоже любят.

– Надеюсь. Они приходят, и я просто понимаю с самого начала уже – у меня и опыт в этом плане большой – я понимаю, чего ребёнок может бояться, из-за чего переживать, что он хочет получить, чего он не хочет получать. Соответственно, у меня это в голове уже есть, я уже изначально начинаю выстраивать свою психологическую работу до занятия и во время занятия с ребёнком таким образом, чтобы ему было комфортно, чтобы ему понравилось.

– С каким возрастом сложнее работать?

– Легче всего работать – до 6 месяцев...

– С младенцами?

– Да. С 6, 7 месяцев начинает активно развиваться кора больших полушарий головного мозга, ребёнок начинает больше понимать, узнавать. До 6 месяцев он может отлично ходить к тренеру – улыбается, всё классно, всё хорошо. А потом – просто видит тренера и начинает плакать, хотеть к маме. Хотя ни перерыва не было, ничего. Мозг развивается более активно, появляются какие-то другие представления, какие-то переживания – небольшие, примитивные – у ребёнка, и всё.

Сложнее всего, на мой взгляд, – в возрасте где-то с 8 месяцев до 2 лет. Самый сложный возраст. Потом немножко полегче, но тоже сложно – это 3, 3,5 года. А остальные, мне кажется, довольно легко. Я лично вообще не вижу никаких проблем. Там есть кризисные периоды, но они уже такие... очень по лайту проходят, вообще спокойно.

– Вы говорите, что в вашей школе есть свои фишки. Фишки, стандарты – расскажите об этом. Давайте со стандартов начнём.

– Да. Стандарты работы у нас – это прежде всего качественное выполнение, следование нашим регламентам. То есть все сотрудники, кто приходит, обязательно должны следовать определённым регламентам. Это наша корпоративная этика – каким должен быть педагог, это всё прописывается, я написал свой курс для каждого возраста, он доступен онлайн и офлайн, и мы по этому курсу обучаем абсолютно всех сотрудников. Там сказано, как выстраивать корпоративную этику на занятии с клиентом, с ребёнком и так далее, всё полностью расписано. Потом наши стандарты проведения качественного занятия по нашей методике – это изучение всех стилей плавания, то есть у нас основная цель – научить ребёнка всему полностью, чтобы он умел всё – стили, элементы, повороты, старты – и был готов к соревнованиям. Но для начала, конечно, он должен полностью освоиться с водой.

Видеоотчёты тоже являются нашей фишкой: мы после каждого тренировочного процесса, после каждого занятия присылаем родителям видеоотчёт, строго за этим следим. У нас также есть методика, как их снимать, чтобы это было комфортно и тренеру, и ребёнку, всё прописано абсолютно.

У нас проходят также и наши соревнования для детей. Ещё есть лагерь – мы организуем. И бесплатные занятия регулярно уже четыре года провожу – на улице летом.

– Это вы сами разрабатывали, лично вы?

– Да, сам. Когда я сам начинал работать отдельно, просто тренером в бассейне, у меня накапливался опыт, меня очень интересовала эта работа, хотелось в неё вложить всего себя, видимо, потому что я в спорте себя полностью обрезал, то мне надо куда-то полностью двинуться, у меня же столько энергии, надо что-то делать. И у меня начали появляться представления о том, как нужно выстраивать работу, как будет классно – к примеру, с видеоотчётами теми же самыми. Сначала я тренировал детей, потом думаю: родителей не пускают на воду. Есть проблема, многие спрашивают – как ребёнок, что. Я начал рассказывать родителям, в том числе стандартом нашей школы является рассказ родителям после тренировочного процесса. Я понимаю родителей, я стал думать: «Был бы у меня ребёнок, конечно, мне было бы интересно знать про него всё – как и что». Это надо, чтобы тренер вышел и рассказал – классно, но я ещё не вижу, а я бы хотел, наверное, видеть. И я начал после каждой тренировки присылать видео родителям. Им очень понравилось, они стали это требовать. Я подумал: почему бы и нет? Просто начал снимать как-то попроще, не так чтобы я, как Тарантино прямо, там ходил. Видеоотчёт – это очень простая форма, чтобы не вредила тренировочному процессу.

– Как камера наблюдения?

– Да-да, как регистратор, раз – и всё. И я начал их потом ещё и комментировать. Классно, удобно. У некоторых родителей тоже проблема – у кого-то водители привозят детей, няни. Кого-то родители отправляют и по делам идут. Они не могут поговорить. А видеоотчёт можно не молча снять. У нас сейчас есть скрипт работы: здравствуйте, уважаемые родители! Поздороваться обязательно, конечно, это всегда приятно. Рассказать, что мы делаем конкретно. И третье – это подробно разобрать технику ребёнка, коммуницировать с ним, что-то конкретно поправить, чтобы родитель понимал.

– Это же очень энергозатратная работа.

– Да, она очень энергозатратная на начальных этапах, когда ты начинаешь работать. Я ещё 4 года вёл аквафитнес, аква-кроссфит, аквааэробику. Вот это очень энергозатратная работа!

– Для взрослых?

– Да, для девушек в основном. Но и парни тоже приходили. И это очень классно, я просто забросил, потому что у меня уже семь протрузий в позвоночнике от этого, я очень интенсивно вёл, чересчур. Возможно, это от спорта пошло. И я решил немножко эту деятельность прекратить, а то совсем будет тяжело.

Тренерская работа – она, конечно, энергозатратна. Это бассейн, хоть и вентилируемое помещение, так или иначе испарения от воды большие. И человек, находящийся рядом с водой, всё равно принимает эти испарения на себя, влажность высокая. Это ходить постоянно по бортику. У нас также стандартом работы является «не сидеть на месте», ни в коем случае чтобы тренер не сидел и давал задания ученику. Это такой пережиток прошлого, так скажем, когда в спортивных школах в каких-то (не во всех!) тренер просто сидел и давал задания ученикам. И сам не особо обращал на них внимания. Ну, дали – поплыли. Они же плавают, всё нормально, научатся. У нас немножко другое. У нас родители ходят не каждый день на занятия – два-три раза в неделю максимум, а то и один раз в неделю. Здесь тренеру необходимо выкладываться максимально на тренировочном занятии, чтобы был эффект от таких занятий, потому что, если это делать по старинке, так скажем, эффект будет года через три.

– Эффект измеряется достижениями в соревнованиях? Или каким образом?

– Не всегда. Смотря какой этап – если ребёнок не умеет или вообще боится воды – это очень часто случается, родители с такой просьбой приводят: научить, он боится, просто не может – то эффект как минимум начинается с того, что ребёнок осваивается с водой. То есть он замечательно контактирует с водой, опускает лицо, делает пузыри ртом, носом, погружается в воду, доставая предметы со дна, начинает такими самобытными способами передвигаться в воде. Для такого уровня это уже очень классный эффект. Дальше у нас, соответственно, эффект должен быть следующий: должно быть изучение элементов, подводящих к стилям плавания – скольжение, стрелочка, ноги кроль и так далее. После этого уже у нас формируется техника плавания, а когда она сформировалась более-менее – уже можно выступать на соревнованиях, но это уже более высоким уровнем является.

– Здорово. А что вы скажете о конкуренции в Омске?

– Смотря где конкуренция. Если среди школ плавания, то она есть, я этого не скрываю.

– Как вы её определяете: высокий уровень конкуренции, средний?

– Если среди школ плавания, то уже, наверное, высоковатый. Если брать как раз года два-три назад, он был более низкий. Сейчас уже более высокий.

– То есть – развивается тема?

– Да, эта тема очень хорошо развивается, сейчас конкуренция, мне кажется, уже гораздо выше среднего.

– Мне кажется, здесь она должна упереться в потолок – количество бассейнов.

– Да, в количество бассейнов – это точно. Бассейны, конечно, являются определяющим в этой сфере, потому что во всех комплексах, где мы работаем (в большинстве!), вечернее, к примеру, время взять просто невозможно физически. В основных комплексах – в самых больших – время с пяти-шести вечера можно вообще не рассматривать. Просто запрещают арендовать, потому что очень много посетителей других школ, занимающихся, каких-то частных арендаторов (в плане организаций, крупных корпораций). «Газпром» и так далее тоже приходят, все сотрудники хотят заниматься. В Омске действительно очень много людей плавают. Очень сложно, конечно, найти какую-то аренду в том бассейне. Но есть, конечно, ещё места, где это можно развивать, небольшое такое окно ещё есть для развития.

– А вас конкуренция пугает?

– Меня – нет. Конечно, в некоторых моментах, не скрываю, партнёры по конкуренции все действуют по-разному. Где-то она меня может немножко злить.

– Стресса прибавляет.

– Конечно. Вы видите, какая у меня причёска. Не просто так. Уже весь от конкуренции, так скажем, полысел. Конечно, стресса в жизни прибавляет, но это, на мой взгляд, такая уже моя задача – справляться с этим стрессом. Я могу на него реагировать положительно, он может меня стимулировать. Либо он может вгонять меня в депрессию. Это исключительно моё мировоззрение, моя задача – я сам должен это решать. И каждый человек, который сталкивается с конкуренцией, на мой взгляд, – это исключительно его право. Ты либо входишь в депрессию, ничего не делаешь и страдаешь из-за этого, говоришь, что всё плохо, всё занято и никто ничего уже не может, либо ты справляешься с этим, действуешь дальше, находишь новые пути решения. Вы не представляете, насколько много из-за конкуренции нами было проведено мозговых штурмов и сколько новых классных идей мы открыли!

– То есть на самом деле конкуренция – это мотивирующий фактор?

– Конечно.

– И улучшает качество услуги.

– Да, естественно. Я могу сказать так: если даже возникает какое-то окно без конкуренции, как предприниматель могу сказать, на своём опыте – где-то, в каком-то городе, в филиале, в принципе в отрасли – ты расслабляешься, ты тратишь свои усилия на что-то другое: на себя, на другую деятельность твоей организации. Ты расслабляешься там, где нет конкуренции. Где она есть – ты напрягаешься конкретно. И, соответственно, если она есть везде, ты везде напрягаешь все свои ресурсы, тратишь на это – и всё, естественно, развивается.

– Вот эта предпринимательская жилка – она ведь не у каждого есть, не каждый человек может заниматься предпринимательством. У вас это откуда?

– Возможно, я – как и любой другой человек – у меня какое-то своё определённое мировоззрение, мне иногда невозможно понять, я просто не понимаю некоторых людей, которые... Ладно, предпринимательство – это отдельная тема. Инициатива на работе – тоже у некоторых есть, у некоторых нет. Я по большей части не понимаю людей, которые пришли на работу, к примеру, и не работают эффективно, интенсивно и вообще – ну зачем? Я всегда рассуждаю таким образом: зачем на работе не выкладываться и вообще не показывать высокие результаты? Работа – это как минимум у всех людей без исключения – минимум 30% жизни.

– Даже если из соображений «эта тоска к чему тебе?»

– Конечно! Непонятно, зачем. То есть вы спите треть жизни, я не знаю, остальное – кушаете и так далее, тоже какие-то бытовые потребности. И работа.

– Я читала, смотрела: есть такая Александра Архипова, она антрополог, про особенности мозга. Говорили о людях, которые могут работать на монотонной неинтересной работе – у некоторых людей, оказывается, мозг устроен таким образом, что им норм. Просто у них мозг такой – им и не нужно другого, их всё устраивает.

– С одной стороны – я понимаю, а с другой не понимаю, потому что у меня устроен, видимо, не так. Я понимаю, что есть такие люди, я их вижу, я понимаю. Но с другой стороны – всегда кажется: может быть, ты не на той работе, на которой тебе нужно. Может быть. А может и нет. Непонятно. Это всегда очень сложный процесс для предпринимателя как минимум. Если говорить с точки зрения предпринимателя, у меня отец начинал предпринимательство, так скажем, он перепродавал автомобили, и я всю жизнь это видел. Но у меня никогда не было желания, что я буду так же. Нет, я знал, что он так работает, это его работа, это нормально. А у меня это началось, возможно, с того... Так же ряд, череда событий к этому привели, мне кажется.

– Интересно.

– Во-первых, это определённый пример отца. Я видел, я понимал, что это возможно, есть такое дело. И дальше – 8 или 7 класс я окончил в школе, и мне кто-то подсказал (то ли из родителей, то ли ещё кто-то). Тогда не выдавали нам учебники в школе, по крайней мере у нас в области точно такого не было, никто не выдавал. Либо выдавали ограниченное количество, далеко не всем хватало. У меня были на руках мои учебники, которые я купил в прошлом году, я окончил класс. И у нас была площадь, где все могут продавать учебники. Прямо сидели дети, взрослые – все продавали учебники. «А ты не хочешь продать?» Я говорю: «О, давайте, почему бы и нет». Выставил учебники, посмотрел, как у кого всё лежит, стоит, узнал, какой у меня класс, каких авторов (тогда я ещё не разбирался). Положил их – и у меня за день купили половину. Круто, круто. Дали мне, наверное, рублей 500 за всё это, за 6–7 учебников. Супер. На следующий день пришёл туда, продал остальные, буквально один остался. Думаю: так, вот у меня есть деньги, я могу на них что-то купить. Это же хорошо. Смотрю – сидят вокруг меня ребята такого же возраста, младше, старше, разные были. Я смотрю – у них у некоторых цены ниже, чем у меня, а у некоторых – гораздо ниже. Они только пришли, а я начал к ним подходить, говорю: «Давайте я куплю у вас все учебники сразу, но по такой цене».

– Продам сам.

– И как-то с того момента я начал скупать, продавать. И так я работал 14 дней... 11 или 14, где-то так. Заработал 22 тысячи. Это было сколько лет назад-то? В 7 классе. Лет 16–17 назад.

– Круто!

– Мне сейчас 28, когда это было, надо посчитать. Короче, очень давно это было. Это были очень большие деньги, просто огромные, я вот так ходил, перепокупал у них, перепродавал, это окно определённое закрывалось: не все мне могли сдавать, я чувствовал дефицит в некоторых позициях. Я ездил на базу, нашёл базу, где продавались учебники, там тоже можно было выхватить их очень дёшево – некоторые. Я уже разбирался в авторах, в годах рождения, какие берут, какие не берут, в какой школе какие учебники котируются, а в какой нет, какие вообще лучше не покупать. Была у меня ситуация там же, связанная с опытом: мужчина с женщиной подошли, начали смотреть учебники. Я смотрю – очень странно, они смотрят совершенно разные учебники, за разные классы, вообще за разные. Десять детей у них, что ли? Смотрят один, второй, дают мне деньги, потом «нет, передумали», туда-сюда это всё происходит, и в итоге они потом говорят: «Ну всё, давай наши 500 рублей, мы пошли». А у меня ничего нет. То есть они специально меня запутали, схема, мошенники.

– Понятно, мошенники.

– А я говорю: «У меня ничего нет». Они начали на меня кричать, наезжать, так скажем. А мы ещё с напарником сидели, друг мой, я с ним познакомился, он мне помогал – уже первый сотрудник, грубо говоря. Мы говорим: «Давайте, вызывайте полицию, мы не знаем ничего». И всё, они тут же ушли.

– Сдулись.

– Да, сразу же. Это такой опыт был положительный, я понял, что надо свои права отстаивать в том числе. Я очень сильно переживал, волновался, но мы своё отстояли, так скажем. Это был первый такой значимый опыт. А дальше, наверное, я понял, что от твоей продуктивной деятельности – предпринимательской деятельности в том числе и вообще в деятельности в жизни в целом – есть хороший профит. Следующая череда таких положительных движений была у меня в университете, когда я закрыл сессию на отлично, там небольшая сессия была, всего 3 или 4 предмета, и я закрыл их на пятёрки. Уехал в отпуск на летние, так скажем, домой, в Новокузнецк, потом приезжаю, мне звонит куратор и говорит: «У тебя есть загранпаспорт?» Я говорю: «Есть». «Надо, чтобы прислали». «А что случилось»? Говорит: «Летишь в Турцию на слёт отличников вузов, университетов физической культуры». Я вообще в шоке был, думал – розыгрыш. Я к ним прямо пришёл. Говорят: «Да, есть вот такая штука». Это было в Турции, тогда всё ещё было открыто, без проблем. И две недели репетиции до этого мероприятия – КВН мы репетировали, спортивные мероприятия. Туда все вузы слетаются – на это мероприятие – РГУФК, университет Лесгафта, Дальневосточный университет физической культуры, челябинский, все вообще. Все туда слетались, очень много народу, ректоры университетов там присутствовали, проректоры, мы. И мы целую неделю в 5-звёздочном лакшери-отеле, как сейчас помню, Limak Limra. Это мой единственный, тогда первый выезд за границу, и сразу вот в такое. Я тогда ещё всему удивлялся – а где наш стол с едой? Там много столов. Отвечают: «Это всё ваше».

– All inclusive.

– А это первый ресторан из трёх. Я такой: «Ё-маё, ну как это!» Не сказать, что я там вообще, я просто обалдел с того, что так бывает.

– Нет, понятно. Конечно, другой уровень.

– Я понял: если ты качественно работаешь, что-то делаешь. Приехали – стипендию заплатили огромную.

– То ты неизбежно будешь что-то получать.

– Да, стипендия была – нам заплатили 100 000 рублей. В 17 лет это вообще просто что-то такое! Я эти деньги хранил 4 года, а потом я их как раз-таки потратил на магазин, который мы сделали, первый наш. Вот как-то так.

– Я сейчас подумала: 4 года назад вы основали школу. Это 2019 год. А в 2020-м случился ковид.

– Да, всё верно.

– То есть вас чуть на взлёте, что называется, не подсекли.

– Да, у нас так и было, мы отработали полгода, ровно 6 месяцев, потом набрали команду, уже работали, делали, у нас уже сотрудников 10–11, наверное, было. Бабах – всё это происходит. Мы сели на пандемию все. Разумеется, зарплаты мы платить не можем, потому что никакого дохода нет.

– А аренду надо платить.

– Аренду мы в бассейнах не платили, но такой был застой, просто ничего не происходит. Ни мы деньги не зарабатываем, ни люди, которые у нас работают. Ничего, просто застой. Конечно, была неопределённость, никто в мире не знал, что дальше будет, вообще будем открыты мы или нет, может, всю жизнь будем сидеть дома. И мы активно развивали соцсети, мы не прекращали деятельность ни на секунду, вели онлайн-тренировки для детей – платные и бесплатные. И потом, когда разрешили выходить... Это тоже очень хороший стресс-фактор на самом деле. Кто-то закрылся – и закрылся, а кто-то – как мы, мы понимали, что надо делать это 100%, мы не можем сдаться на полпути, это невозможно просто. Мы выходили на улицу и начали делать бесплатные тренировки вообще для всех, для всего района. Я живу в Кузьминках, там огромное количество людей, просто гигантское. И все дети к нам сходились, по 60–70 человек приходило. Оттуда мы начали организовывать платные тренировки небольшие. Это также нас спасало в пандемию, частично хотя бы. А бесплатные тренировки – это традицией стало, ежегодно теперь их делаем, всем понравилось.

– Ещё про предпринимательство. Для вас имело значение, что вы хотите быть независимым от работодателей, от рамок, хотелось самому принимать решения, влиять на процесс?

– Это, наверное, появилось уже потом.

– Но у вас, наверное, и не было большого опыта работы по найму.

– Да, я с этим сталкивался, я об этом тоже рассуждал. Думаю: я сначала торговал учебниками, у меня с этого началось, потом я пошёл работать в бассейн – на найм – но я не был привязан, так скажем, к руководителю, чтобы мною именно конкретно руководили: вот, пожалуйста, приходи, набирай сам. Но с другой стороны – это минус, мне никто не помогал. Я в первый месяц заработал 100 рублей за месяц, уже в 18–19 лет! Это было очень мало. А потом... «Хочешь – крутись сам, мы тебе базу – бассейн – предоставим, мы тебе процент предоставим небольшой, а остальное – ты всё нам отдаёшь и сам как-то крутишься». Но не было какого-то конкретного контроля. Это с одной стороны хорошо, а с другой стороны – плохо, меня никто не мог наставить и так далее. Но я сам по себе инициативный человек, я начал сам это делать, понимал, что больше никто. Для меня это было нормой: мне дали бассейн, слава богу, буду что-то делать.

У меня не было такого большого опыта, как-то влиять на кого-то... Не знаю. Сейчас я управляю организацией, вместе с Алисой мы управляем, и сейчас мы вынуждены, так скажем, как руководители организации влиять на сотрудников, раздавать конкретные поручения, разрабатывать стратегию просто потому, что нам необходимо расти. Я считаю, что любая организация должна всегда стремиться к росту, она не может заморозиться на одном месте, это будет снижение качества, так или иначе какие-то части будут отваливаться – и надо всё время развиваться так или иначе. Даже если это не получается в геометрических масштабах, пытаться хотя бы по чуть-чуть.

– Хорошо, зайдём с другой стороны. А сейчас, предположим, у вас нет школы и вы пошли в найм, сможете вы работать в найме?

– Я тоже думал об этом. Наверное, да, почему нет? Я работал в найме на самом деле очень долго, имеется в виду – сначала бассейн был, потом я работал в школе плавания в найме, вот там было конкретно: были задачи конкретные, у тебя зарплата, есть тренировки, которые ты должен проводить, у тебя расписание чёткое есть. У меня определённый опыт был.

– То есть роль исполнителя вас не пугает.

– Почему нет, смотря какая задача и какая работа. Стал бы я или нет, если бы был выбор? Наверное, нет. Потому что всё-таки у меня уже в этом опыт очень большой, было бы странно идти куда-то с моим определённым опытом. Возможно, возникли бы даже проблемы с руководством. Я понимаю, какой у меня опыт, часто, кстати, и в жизни такое происходит – когда приходит человек, работающий сам на себя, руководящий коллективом, приходит на кого-то работать. Я знаю точно, что в этом возникают проблемы.

– Конфликты, конечно.

– Да. Я не думаю, что я был бы прямо такой конфликтный человек, наверное, нет. Просто я бы внутри сам понимал, мне было бы скучно, неинтересно, либо ещё что-то. То есть у меня огромный пласт задач, которые я сейчас решаю и решал. И приходить на работу решать какую-то конкретную задачу? Я слишком быстро с ней разберусь, на мой взгляд. Может быть, я самоуверен, но мне кажется так. Я разберусь с ней – и мне станет скучно. А что дальше? Поэтому, если бы я пошёл, я просто начал бы что-то вообще совершенно новое, своё.

– Путь предпринимателя чаще всего это риск, это ошибки, провалы. У вас за ваши 4 года – больше, наверное, потому что магазины вы раньше открыли – за это время у вас какие были? Вы анализировали?

– Были, конечно, и ошибки, и провалы были в том числе. Не сказать, что они были критическими, но были и предкритические, конечно. Это и в коммуникации с сотрудниками были проблемы, где-то мы сталкивались с совершенно некомпетентными сотрудниками, которые вообще разваливали команду. А где-то мы, так скажем, не очень качественно выстраивали эту коммуникацию, и приводило это к тому, что человек не мог у нас работать, ему не нравилось либо ещё что-то. Мы на этих ошибках, разумеется, учились каждый раз – и всё время делаем лучше и лучше, всё время анализируем какие-то вещи и стараемся с ними справляться.

– Как вы считаете, лидер, предприниматель своего бизнеса – какими качествами должен обладать для того, чтобы его бизнес был эффективным?

– В первую очередь необходимо чётко формулировать задачу и стремиться к выполнению этой задачи, к этой конкретно цели. То есть раздавать чёткие понятные поручения и контролировать их. Мне кажется, это самый первый залог успеха вообще, даже если у вас бизнес состоит из одного-двоих людей. Должна быть какая-то конкретная глобальная цель. К цели должны быть выстроены задачи. Это ладно, полдела – посидеть и на бумажке это всё прописать. Важно их чётко, досконально соблюдать и решать до конца. Потому что, если вы что-то не доделали до конца, либо не раздали поручение до конца, не проконтролировали, как оно выполняется, – собой же своё поручение либо сотрудником – результата достичь будет очень сложно. Всё будет рушиться где-то на полпути, достигать то верха, то низа, где-то вот так в среднем диапазоне. Вот в этом лично для меня состоит большая сложность и большая основная задача, которая ведёт к успеху. У нас это в принципе делать получается, тяжеловато, но получается.

– Полномочия делегируете?

– Да, конечно. Мы организацией управляем вдвоём, вообще школу плавания вдвоём сделали – Алиса (моя девушка) и я. У нас просто это в один момент созрело, и мы решили, что вместе будем это делать. Она занимает определённые задачи по руководству персоналом, по постановке как раз таки целей и задач. Она более конкретная, так скажем, а я больше за творческую часть отвечаю. А она в конкретику: вот это поручение должно быть выполнено до такого-то числа и так далее. Я прямо вижу, как результаты растут от этого. Соответственно, я больше по творческой деятельности. Остальные поручения... У нас есть команда SMM-специалистов, девочки отлично работают. Сделали кафе, есть бариста – у них свои задачи, свои обязанности. У тренерского коллектива есть старший тренер, есть остальной тренерский коллектив в количестве 20 с лишним человек, которые тоже делают свои задачи и выполняют поручения старшего тренера. Старшему тренеру мы даём поручения.

– Можно деликатный вопрос?

– Конечно.

– Ваш партнёр по бизнесу – это ваш партнёр по жизни. А если вдруг... Всякое может в жизни случиться, вдруг вы как партнёры личные разошлись? Что будет с вашим бизнесом? Видите ли вы в этом риск?

– Какие-то риски всегда в этом есть, это люди. Я считаю, что любые, даже самые родные люди, – вы никогда не залезете к ним в голову на все 100%. Ну невозможно знать человека. Можно изучить его досконально и понимать его, но разные критические ситуации дают совершенно разный эффект. Определённый риск есть, но мы взрослые компетентные люди, и мне кажется...

– Обговариваете?

– Да, частично мы это обговаривали – мало ли что. Потому что, конечно, у нас – как ни крути – работа интегрирована в нашу личную жизнь. Можно это стараться разделять, но на самом деле это невозможно. Тем более если экстренная ситуация, просто посреди дня может случиться звонок, что-то случилось, надо срочно решать. И таких звонков может быть десять за день, может быть один, может быть ни одного – и ты всё время живёшь в этом понимании того, что каждый раз с тобой случается. Звонок не от тренера, так от старшего тренера, неважно, они всё равно будут. Да, мы иногда говорим всем: «Мы в отпуск! Не писать. Решайте сами. 7 дней, всё». Мы отключаемся, а потом опять включаемся в работу. Здесь мы оба понимаем, что у нас громадная ответственность, то есть это большой коллектив, это огромное количество клиентов – и просто всё бросить и сказать «до свидания» мы не можем, даже в силу ответственности. Люди завязаны на работе, люди рассчитывают на эту работу, у людей есть и кредиты, и ипотека у наших сотрудников, и дети есть у наших сотрудников. Мы просто не можем вот так сказать «до свидания, нам вообще по фигу». Эта огромная ответственность нас обязывает даже в таких экстренных ситуациях, когда мы, к примеру, теоретически расходимся как партнёры по жизни, это дело сохранять и дальше двигать.

– Спасибо, Иван. Мне было очень приятно вас послушать, очень люблю людей – умных предпринимателей со страстью к своему делу.

– Спасибо.

– Я желаю вам удачи, у вас сегодня день рождения вашей сети, вашей школы плавания, пусть у вас всё будет хорошо, масштабируйте бизнес.

– Спасибо большое.

Беседовала Елена Мельниченко