Евгения Тотышева | Текстовая версия подкаста «Трамплина» «Знай наших!»

Для тех, кто любит читать, текстовая версия подкаста «Знай наших!» с Евгенией Тотышевой. 

– Всем привет. Это медиа «Трамплин» с подкастом «Знай наших!». Сегодня у нас в гостях снова интересный человек, мы будем беседовать с коллекционером винтажной посуды, владелицей винтажного пространства «Сервант» и победителем регионального этапа федерального проекта «Мама-предприниматель» Евгенией Тотышевой.

Женя, здравствуйте. 

– Здравствуйте. 

– Давайте в начале нашей беседы сразу определим, что же такое «винтаж», почему мы сегодня так много говорим о винтаже, чтобы люди понимали, подписчики наши знали.

– На самом деле винтаж – это вещи, которые несут какую-то определённую ценность для той или иной эпохи, винтажными вещами считаются вещи от 30+, где-то 20–30 лет и старше. Всё, что старше 50 лет уже считается антиквариатом, в некоторых странах считается, что антиквариат – это от 100 лет, но в целом антикварные вещи – это от 50 лет, и винтажные – от 30 лет. 

– Возраст вносит значение?

– Да, возраст – и, конечно, не любая вещь является винтажной или антикварной. Главное, чтобы она ещё отражала дух того времени, не просто была какая-то старая чашка. 

– В вашей коллекции сегодня какие предметы? Какие чайные пары, какие, может быть, чашечки, кружечки? Что вы собираете? 

– Я по большей части не ориентируюсь на возраст, я ориентируюсь на то, нравится ли мне эта вещь, по душе ли она мне. И в то же время подбираю их для своего пространства, опираясь не только на возраст и ценность, а именно на то, насколько мне это приятно глазу, насколько сама хотела бы видеть у себя дома данный предмет. Мне кажется, это правильно, потому что всё-таки, когда ты ориентируешься только на ценность, это уже больше такое собирательство, когда ты просто копишь, где-то у себя в шкафах складируешь, но не используешь, просто «чахнешь над этим златом». Мы всё-таки пропагандируем, что нужно пользоваться этими винтажными вещами, потому что нам повезло, что вот эти чашки со столетней историей сейчас с нами пересеклись на этом промежутке жизни, они созданы для того, чтобы нас радовать. 

– То есть здесь вы закладываете больше эстетику, чем какую-то такую ценность в деньгах. 

– Да. На самом деле больше эстетический момент, но, конечно, есть люди, которые коллекционируют, это тоже достаточно интересная штука, когда твои внуки по наследству получают какие-то интересные экземпляры, которым больше сотни, больше двухсот лет, и потом с теплотой вспоминают, хранят, передают через поколения. Даже если в моей семье не было таких ценных экземпляров, я бы хотела, чтобы у моих внуков, правнуков остались какие-то такие частички и напоминания обо мне. 

– Давайте уже пойдём по истории чашечек. Рассказывайте. 

– Я бы в первую очередь хотела рассказать про вот эту чайную пару, это самая первая чашечка, которая у меня появилась, с которой, собственно, началась моя история создания сначала винтажного магазина, а теперь уже винтажного пространства, как получилось, что я вообще захотела заниматься винтажной посудой. Два года назад я попала на блошиный рынок... 

– В Петербурге? 

– Да, в Петербурге и в Москве. Получается, в один период я на двух «блошках» побывала, это произвело на меня неизгладимое впечатление, я вообще такой человек, который людит, наверное, с детства это всё – предметы старины. Как-то чувствую я от них какую-то энергетику, какой-то дух, который мне близок.

– То есть можно сказать, что это всё с появлением вас на свет родилось. 

– Возможно. Мне всегда нравились бабушкины духи какие-то, что-то такое старенькое, я любила всё такое собирать, какая-то такая была, слегка уже бабушкой родилась. Я попала на свою первую «блошку», встретила эту чайную пару, влюбилась в неё, приобрела. И почему я захотела создать именно такое пространство – потому что, когда ты ходишь по блошиному рынку, там по большей части всё лежит на земле, на асфальте, на вот этих непонятных тряпочках, и ты смотришь на эту чашку и думаешь: «Боже мой, что вообще за такое отношение к вещам с историей». И ты не понимаешь, почему она стоит таких денег – и почему к ней так относятся. Ты не можешь понять, какая у неё история. Мне хотелось как раз преподнести эти предметы так, чтобы люди понимали их ценность, чтобы они могли послушать историю об этой чашке, о заводе, который нё произвёл, чтобы они, приобретая эту чашку, получали положительные эмоции, чтобы эта чашка была чистая, красиво упакованная, чтобы они могли выпить кофе, чай, послушать музыку на пластинках – и в целом получить впечатления от покупки. Для меня как раз важно при покупке получить эмоции, и я как раз вокруг себя собираю таких гостей, которым тоже важна эстетика.

– Что вы узнали конкретно об этой чашке? Когда увидели и когда все эти мысли у вас зарождались.

– На самом деле, когда я её увидела, я ничего такого даже не спрашивала, просто: «я хочу это!» 

– Просто глаза увидели. 

– Да-да.

– Но потом же дальше пошло какое-то исследование, наверное. 

– Не знаю... Я узнала, что эта чашка из Баварии, по возрасту, если честно, я её так и не определила, здесь какое-то очень интересное клеймо, я периодически возвращаюсь к этому, ищу и пока не могу найти ответа, но предполагаю, что лет 70 ей точно есть, судя по клейму, может быть, даже и старше. Но больше я сейчас стараюсь искать истории про те чашечки, которые у нас есть в пространстве: для того, чтобы рассказывать нашим покупателям, и поэтому мои чашечки как-то отходят на второй план. Я принесла такую небольшую коллекцию моих любимых чашек, которыми я пользуюсь каждый день дома, часть из этих чашек у нас уже была представлена в пространстве, их разобрали, есть которые ещё в наличии, можно тоже себе их приобрести. Я выбрала достаточно интересные, на мой взгляд, экземпляры: утончённые, в моём вкусе. Вот эта чашечка – её клеймо датировано 1910-1930-ми гг., больше ста лет, это шведский завод ALP, и самое интересное в том, что этот завод выпускал посуду всего 26 лет под этим клеймом, затем он реорганизовался и переименовался. Соответственно, ценность таких предметов значительно выше, потому что сколько можно за 26 лет произвести – и сколько за 100, за 200 лет. Это такой тончайший фарфор, я не знаю, видно или нет на просвет, она очень легкая, приятная в руке и, несмотря на свой возраст, она просто идеально сохранилась, я её очень люблю и берегу, но использую.

– Где её удалось приобрести? 

– Её я приобрела на «блошке» в Москве или в Питере, я уже точно не помню. 

– То есть в Петербург или в Москву она переехала из Европы, а судьбу её вы не знаете, там же и люди стоят за всем этим. 

– Да. Но на самом деле не всегда люди, которые это продают, могут рассказать какую-то историю: где, откуда это появилось. Есть люди, которые знают, и ты, конечно, узнаёшь и несёшь потом эту историю дальше. У меня был случай – у нас есть поставщик в Германии, у которой мы заказываем посуду, которая её тоже ищет на блошиных рынках, и однажды она мне скинула фотографию чашки Ленинградского фарфорового завода. Вот каким образом эта чашка пробралась в Германию? Это настолько интересно, даже не столько сама чашка, как её история, позволяет её приобрести и хранить у себя. Какой путь она проделала, как её туда занесло, это прямо целая история, которую интересно было бы узнать, но, к сожалению, не всегда это удаётся сделать. Мы планируем, конечно, различные мероприятия, у нас уже проходят мероприятия в такой винтажной концепции, это различные дегустации из винтажной посуды – мы пьём вино с профессиональными сомелье, смотрим фильмы на проекторе, водим мастер-классы, заливаем свечи в винтажную посуду, у нас можно приобрести свечи в винтажной посуде: там получается натуральный воск, свеча догорает – и чашку можно использовать по назначению. Такой двойной подарок получается, и смотрится это очень красиво, эстетично, когда в чайной паре горит свеча. Это очень атмосферно. Также проводим мастер-классы – рисуем различные натюрморты в винтажном стиле. Есть ещё определённые другие идеи – мастер-классы по сервировкам, какие-то лекции касаемо самой посуды, всё это в перспективе у нас есть.

– Вы сейчас горите этим делом? Насколько я знаю, до этого у вас были метания: вы финансист, а работать по специальности или чем вообще заниматься? Вы долго себя искали. Что это были за терзания, даже так сказать? 

– Мне кажется, что до 2017 года вся жизнь моя была каким-то сплошным терзанием, поиском себя, я не понимала, почему не могу задержаться ни на одной работе, я думала, что со мной что-то не так: мне нигде не нравилось, я работала по полгода и уходила, хотя опыт работы у меня достаточно большой, много навыков, я работала и в банке, и в ювелирном магазине, и в айти-компании, боже, где только я не работала! И как раз меня спас декрет, потому что я интуитивно понимала, что работать по найму я не хочу, но есть же общество, которое давит, что «ты должна всё-таки работать, ты должна найти себя, это не дело, пока ты ищешь – ты работай». А так не получается: ты работаешь, приходишь уставшая – и какие там хобби или что-то, уже ничего не хочется. Как раз первый декрет помог мне отстраниться от всей этой работы, оглянуться, понять, чем же я хочу заниматься. Я тогда ударилась в творчество, начала делать открытки ручной работы, у нас с мамой вместе была такая небольшая мастерская – у меня мама тоже рукодельница, и мы делали на заказ различные шкатулочки, альбомы, всякие вещи. У нас была определённая группа «ВКонтакте», где мы всё это реализовывали, и также открытки я относила в цветочные магазины, можно сказать, что я была хедлайнером этих открыточек на палочке, когда ещё это не было мейнстримом. 

– И всё это приносило прибыль? 

– Это приносило небольшой доход, но это было моё дело по душе, чтобы не сойти с ума в декрете, во-первых, чтобы было, чем заниматься. И в целом у меня, конечно, было стремление открыть мастерскую подарков ручной работы, я всегда хотела это всё осуществить. Ещё, кстати, до родов я хотела это сделать, даже ещё ребёнка в планах не было. Муж говорит: «Ну вот, сейчас у нас будет ребёнок, кто будет заниматься, кто будет сидеть с ним». Я: «Да-да». Он: «Ну вот, родишь – и тогда начнёшь». А когда я родила, я поняла, что уже ничего я не начну. И что интересно, у меня повторилась эта ситуация, когда я решила открывать – ну, как, ещё не решила открывать, а уже потихоньку закупала посуду, придумала себе логотип, придумала название, вот это всё у меня уже стояло на балконе – два шкафа забитые посудой. Потом я всё это перевезла к родителям в дом, потому что в моей квартире уже просто не было места. Я уже такая лыжи навострила на то, чтобы как-то развиваться в этой сфере, и тут я понимаю, что беременна во второй раз. Получается, что ситуация опять повторяется, что мне опять говорят: «Вот, как ты будешь, сейчас ребёнок родится, что ты будешь делать». И я понимаю: либо я сейчас это начинаю, что у меня есть полгода, грубо говоря, чтобы всё это начать развивать, хотя бы на какие-то рельсы поставить, какую-то сложную основную работу сделать, либо – когда я рожу – я уже ничего не предприму. Проще, когда уже есть какой-то фундамент и ты уже его поддерживаешь. Понятно, что какой-то ритм будет более медленный, но всё равно ты уже взялся за это, ты уже точно не бросишь. И я зареклась, что я это сделаю во что бы то ни стало. 

– До рождения второго ребёнка. 

– Да. 

– Буквально на последних месяцах. 

– Получается, седьмой месяц был – я участвовала в «Мама-предприниматель» первый раз, на восьмом месяце я сняла помещение, в декабре мы участвовали в ярмарке в «Меге», на маркете большом, и в перерывах между ярмаркой я успела родить, вернуться и дальше доработать ярмарку. В целом всё получилось, как я хотела. 

– Когда дело любишь и нравится, то только так, наверное. 

– Я не знаю, как мне вообще хватило энергии. У меня такое ощущение, что ребёнок, эта беременность – она даёт стимул, у меня было столько энергии, такой был бешеный заряд, я думала: мне это надо. 

– Надо успеть! 

– Да. И я просто до последних дней... Не щадя себя. Да, я уставала, но вот эта энергия меня заряжала и хотелось всё дальше, дальше и дальше, быстрее, побольше всего успеть, чтобы потом было легче. Потому что я понимала, что потом, конечно, начнётся самое веселье. 

– Вы открыли своё пространство – «Сервант». Всё это было в голове и стало реальностью. 

– Да, на самом деле всё произошло так быстро! Я пошла на «Мама-предприниматель» просто с идеей, я планировала только онлайн-формат. Анализировала конкурентов – они многие работали онлайн, думаю: почему бы и мне так не сделать. Но потом было много интересных спикеров, и я всё-таки поняла, что пространство нужно, что людям хочется прийти, потрогать, пощупать. Купить в интернете – это не то же самое, когда ты видишь вот эту чашку и такой: «Всё, моя!» Когда ты смотришь на неё на картинке, это немножко другой эффект. Потом – как по нарастающей – там, где у нас винтажная посуда, там у нас винтажные украшения, где украшения – там мероприятия, там текстиль, свечи... И пошло-поехало. Вот так это всё стало нарастать. Идей очень много, хочется успеть всё и сразу, и везде. Сейчас есть такой момент, что нужно уже как-то выбирать, на каких позициях сфокусироваться, потому что получается «везде и нигде». Не совсем хватает времени развивать прямо все направления, я хочу сфокусироваться на посуде, украшениях, на мероприятиях и на нашей линейке для дома – свечи, диффузоры и прочее. 

– Вы стали – можно так сказать, косвенно – участницей съёмок фильма «Вальс со смертью», который снимает один из омских каналов. Как вы принимаете там участие? Расскажите об этом. 

– Да, мы предоставляли посуду для съёмок этого фильма, я была на съёмках, на самом деле, было очень интересно заглянуть в закулисье съёмочного процесса, это невероятно классно – посмотреть на актёров, на всю эту бутафорию, на костюмы. Причём я предполагаю, что костюмы были настоящие, с нашивками и прочим. 

– Возможно. 

– Вот эти ретроавтомобили они привезли, ретромотоциклы, очень было интересно, классно. С нетерпением жду выхода фильма, посмотреть, что же получилось. 

– В каких кадрах была съёмка вашей посуды, всех чашек, кружек? 

– В кадрах завтрака одного из генералов немецкой армии.

– Который любил именно такое...

– Да, он был эстет, его зовут Коппе, он был эстетом и любил завтракать из красивой посуды. Мы составили ему такую небольшую сервировочку, где металлический подносик, чайничек, чашечки, и как раз-таки подбирали посуду, чтобы она соответствовала тем временам, чтобы датировалось это клеймо на посуде. 

– Производства Германии. 

– Да. Но не только Германии, вообще Европы – и Франция, у нас была задача найти посуду, которая подходит тому времени. 

– Недавний конкурс – так сказать, региональный этап федерального проекта «мама-предприниматель» – и вы стали победителем. Вы ожидали этого от себя? Вы надеялись? С какой целью вообще шли поучаствовать? 

– Я шла с целью получить грант. Первый раз я шла и вообще не понимала, куда я иду. 

– То есть это уже второе участие. 

– Да. Первый раз я даже не понимала, что это конкурс. Я думала, что будет просто обучение, и всё. Подумала: полезно – и пошла. Оказалось, что был ещё отбор участниц в принципе на проект, мою заявку отобрали, потом оказалось, что ещё какой-то конкурс дополнительный. Тогда я шла за знаниями, сейчас, конечно, знания тоже были очень полезные, если где-то были те же спикеры, я всё равно нашла для себя новое, потому что смотришь всё равно уже с другой точки зрения, уже с определённым опытом за плечами. Когда я шла, я уже поняла, что моя цель – выиграть грант, потому что деньги нужны на развитие своего дела. В принципе, так и получилось. У меня было какие-то небольшое предчувствие, кстати, у меня есть одна интересная история... У меня есть в планах сделать сайт, чтобы людям было удобно искать ассортимент, потому что сейчас у нас всё просто находится в одном аккаунте, где есть хештеги, но всё равно это доставляет определённые сложности, и каждый раз человек пишет: «А пришлите все чайные пары, которые у вас есть в наличии» – и ты пошёл по витринам снимать всё, что есть в наличии. История такая. Я вообще верю в знаки, у меня было такое предчувствие, что я могу выиграть, есть такая вероятность – если я постараюсь. Просто нужно поработать. Однажды на обучении мы играли в одну игру, где одни покупали снежинки, а другие их продавали. Я была в числе покупателей, у меня была задача, о которой не знали девчонки, которые должны были мне продать, у меня была задача покупать круглые большие снежинки, только их. Я вообще такой человек – склонна к импульсивным покупкам чаще всего. И, как оказалось, это на самом деле не плохо, потому что ко мне подошла одна девушка с такой снежиночкой, прямо вот такая она вся драненькая, но на ней было написано: «грант твой». И я такая: «Я покупаю». И всё. Я для себя мысленно дала установку, это было для меня какое-то подтверждение, что всё возможно, на самом деле есть вероятность, что я одержу победу, такой определённый знак для меня. 

– Главное – запрограммировать. 

– Да. Это больше, наверное, про программирование себя на все хорошие истории. Это тоже влияет, не только какие-то запросы в космос, это влияет на наш настрой, на наше позиционирование себя, на наше выступление – на то, как мы держимся перед жюри и так далее. Такая интересная история. Я эту снежинку сохранила, положила к себе в карман. 

– Это теперь ваш амулет.

Но вообще всё сейчас зависит от организаторов проекта – пойдёте ли вы на федеральный этап. 

– Я так предполагаю, что там будет отбор, у нас же много регионов в стране, и в большинстве регионов конкурс «Мама-предприниматель», насколько я знаю, проводится. И среди регионов будут отбирать определённое число участников, не знаю, 15 или 30, которые приедут в Москву на федеральный этап. Конечно, мы приложим все усилия для того, чтобы наш проект оказался в их числе. 

– Чтобы эта снежинка оказалась права и во второй раз. 

– «Грант твой» – и тут подписать ещё сумму осталось. 

– Я вам желаю удачи – победить обязательно, выйти в федеральный этап и победить. 

– Спасибо большое.