Дата публикации: 8.11.2025
Текстовая версия подкаста | Руслан Риманас
Для тех, кто любит читать, текстовая версия подкаста «Знай наших!» с клоуном, гедонистом, мультижанровым артистом, учеником Славы Полунина и Джанго Эдвардса Русланом Риманасом.
— Руслан, здравствуйте! Вы в Омске уже третий раз? Что на этот раз привезли, чем нас будете веселить? И только ли веселить?
— Первый раз я привозил свой первый уличный спектакль pandeMIA CIRCUS, который шёл 20 минут. В этот раз мы привезли моноспектакль «Жизнь Н...», там я играю один, и спектакль в жанре семейной клоунады «Семейные заморочки: шалости и радости». Вот!
— Семейный просмотр можно устроить?
— Вообще на любом спектакле можно устроить семейный просмотр.
— Как эти спектакли родились? Они вообще у вас в репертуаре давно?
— «Жизнь Н...» — этот спектакль, наверно, символ моей клоунады. Это мой первый спектакль в жанре клоунады, который я придумал, когда ещё учился в театральном училище, первоначальная версия. Потом этот спектакль менялся четыре раза. Сейчас это его четвёртая редакция, так сказать.
— То есть вы постоянно дорабатываете, видоизменяете?
— Нет, это именно с этим спектаклем так, что он полностью менялся четыре раза. И предпоследняя, и эта последняя его редакция — специально для них композитор написал музыку. Роман Пархоменко, молодой казанский композитор, который сейчас по всему миру гастролирует, его музыку играют на всех континентах. Я ему отправлял 200-300 треков, которые мне нравятся и которые я люблю. Он всё это переслушал. Я ему рассказал историю, сюжет, который я хотел сделать, и он написал такую музыку, что мы влюбились. Премьера была с живым оркестром на сцене.
— Обалдеть!
— Да. Прекрасную Елену Калаганову, она режиссёр и актриса из Казани, я позвал помогать, и мы с ней вместе, вдвоём выступаем в качестве режиссёров этого спектакля. Она актриса ТЮЗа, но как режиссёр она ставит спектакли на других площадках. По-моему, она в Омск тоже приезжала и здесь играла свой моноспектакль «Счастливая Шарлотта». Когда мы услышали музыку, вся идея опять поменялась. Мы поставили этот спектакль благодаря гранту, который я выиграл от Росмолодёжи. Мы смогли записать оркестр на студии звукозаписи полностью — сведение треков, всё-всё-всё сделали. И вот теперь есть возможность играть его без оркестра.
— Такой философский спектакль, по-моему.
— Да.
— О жизни человека, о том, что есть какие-то уровни в жизни.
— Тут мы каждый раз с Леной оставляем это на волю зрителя, потому что этот спектакль наполнен метафорами. Каждый зритель, будь то ребёнок или взрослый, видит в этом своё. И поэтому мне всегда очень нравится после спектакля читать или — когда зрители подходят — слушать, что они увидели в нём. Поэтому мы с Леной всегда чётко не рассказываем, что для нас этот спектакль.
— И клоун — это вообще не про «смеяться», я так понимаю. Это много всего-всего.
— Вообще для меня в целом клоун — это тот, кто показывает весь спектр эмоций, только через призму клоунады, даёт взглянуть зрителю на историю, на сюжет, вообще на жизнь через призму клоунады. И важно показать все эмоции. У нас на спектаклях и смеются, и плачут, и удивляются, и радуются. Особенно на «Семейных заморочках». «Семейные заморочки», кстати, вообще случайно появились. Мы этот спектакль совершенно не планировали. Нас однажды позвали выступить на Дне города Бугульма. Это маленький городок в Татарстане. И нам сказали, что вот придёт мэр города и нужно ему сделать такие маленькие антре, маленькие номера на минуты полторы перед каждой площадкой, которую он будет проходить. А там были площадки такие: первая площадка была свадьбы — кто в этот день в Бугульме женился, приходили женихи и невесты; вторая площадка была двойни — это у кого в этом году родились близнецы, двойняшки; третья площадка была творческие семьи и нефтяные династии — семьи.
— В общем-то Год семьи был?
— Да-да, это как раз Год семьи и был!
Пятая площадка была золотая свадьба. Мы такие — так нам надо это всё и отыграть! Нам нужно маму, папу: вот парень с девушкой встретились, поженились, вот она беременная, вот у неё рождаются дети. Третья площадка — вот эти дети чем-то занимаются, чем-то увлекаются, четвёртая площадка — вот эти мама с папой постарели, а у детей уже свои дети.
— Синопсис — вот вам, нате!
— И вот мы это всё сделали. Сначала нам говорили — две-три минуты, потом в итоге сказали — по минуте-полторы. Но мы так полюбили эти образы и так нам это всё понравилось! Вот эти в общей сложности пять минут, которые мы выступали, нам было так грустно, что это всё так быстро прошло, что мы подумали: надо дальше, нельзя всё это так оставлять. И вот нас приглашают выступить на большом государственном городском празднике — и опять зовут с этими образами. И заказчик даёт мне поле для возможности и выбрать всё, что мы захотим. Мы могли пойти работать в интерактиве со зрителями, создавать атмосферу, могли показать другой спектакль, могли так же по номерам делать. А времени было очень мало. Я говорю: давайте так, мы сделаем семейный спектакль, как раз к Году семьи. Заказчик спрашивает, сможете? Я говорю, да! Он спрашивает, сколько будет длиться? Я говорю, 50 минут. И вот так мы за две недели берём эти четыре основные точки — знакомство, свадьба, беременность, рождение детей, творческие дети, старость — и это всё увеличиваем, и получается спектакль «Семейные заморочки: шалости и радости» про семью.
— Какая прелесть!
— Вообще про жизнь людей от встречи до старости и внуков.
— И тоже философия тут есть!
— Да.
— Кто вам помогает спектакль поставить — и в плане творческом, и в плане финансовом? Вы вообще свободный, по-моему, клоун?
— Да.
Когда как бывает. Вот с «Семейными заморочками», бывает, нас заказывают сыграть где-то, приглашают, нам определённую сумму озвучивают. Мы в этот раз, допустим, полностью играли в ноль. Потому что вся эта сумма пошла на создание самого спектакля. Первый раз играешь или первые пять раз. Вот в этом году у меня летом было — мы сделали спектакль, на котором я ничего не заработал, но зато ты понимаешь, что потом этот спектакль остаётся с тобой и ты можешь дальше радовать и получать уже гонорар потом, на перспективу думать. В творческом плане, как, например, в «Жизни Н...», я приглашаю друзей. Например, Лену Калаганову. У меня есть спектакль «Сундук абики» (по-русски это будет «Сундук бабули») — тоже пригласил свою подругу режиссёра Лилю Нурель, которая даёт взгляд со стороны. Слава Полунин мне рассказывал, что на все спектакли, которые он делает, он всегда приглашал друзей-режиссёров, которые давали взгляд со стороны. Это очень важно — видеть себя со стороны.
— Именно коллегу?
— Это же даже ещё лучше, когда друг и коллега в этой сфере. Поэтому я стараюсь на все свои спектакли, на все премьеры приглашать людей, которые мне помогают и дают своё мнение — как это выглядит.
— А сколько вообще в репертуаре у вас сейчас спектаклей?
— Сейчас спектаклей? «Жизнь Н..», «Клоун и Ку», «Сундук абики», «Семейные заморочки», «Гости Аллеи», «Мы из шкафа», «УхПухи в поисках дракона». Ну вот, наверно, шесть-семь. Может быть, есть ещё.
— Обзавелись уже и меценатами, насколько я знаю.
— Это прекрасный человек, который нас поддержал. Я подавался на проект, хотел организовать в Казани пять мастер-классов по всем направления клоунады — цирковая, театральная, уличная, больничная и клоунада в кино. Подавался на грант, грант не выиграл. И у меня был контакт одного мецената. Я ему позвонил, сказал, что вот я подавался на грант, к сожалению, его не выиграл. И этот прекрасный, добрый человек полностью поддержал проект без возврата средств, без каких-то даже его упоминаний в СМИ. Он сказал, что вот пускай это всё осуществится, а обо мне можно не рассказывать. Мне кажется, он сам по себе человек добрый. Вообще я очень благодарен тем людям, которые меня окружают. Вот у меня есть основные большие организации, с которыми я сотрудничаю, и там везде прекрасные, добрые люди. Это Фонд поддержки современного искусства «Живой город», театральная площадка «Мон» — как раз в Казани, на которой мы сейчас играем «Жизнь Н...» и «Семейные заморочки». Плюс благодаря этим площадкам я всегда знаю, что можно прийти порепетировать, они всегда готовы и всегда помогают и поддерживают в моих проектах, в том числе даже оборудованием или ещё чем-то. Также спасибо музею-заповеднику «Казанский кремль» — мы с ними очень много сотрудничаем, ежегодно вот уже последние несколько лет, даже можно так сказать, мы делаем большую летнюю программу. Я специально для Казанского кремля создаю новые спектакли. И летом мы играем их для зрителей абсолютно бесплатно. Вот этим летом мы играли 25 спектаклей. Я благодарен Казанскому кремлю, что они делают его суперпопулярным местом среди туристов, создают такие прекрасные проекты не только со мной, но ещё и с другими прекрасными представителями Казани, что это место последние несколько лет начинает набирать популярность и у местных жителей.
— И вы, мне кажется, с годами — вот даже в Омске вы уже третий раз — становитесь всё популярнее и популярнее. Чем вы можете это объяснить? Это нехватка вообще в принципе клоунады у нас в современном мире, хороших клоунов в России? Может быть, пятёрочка-то наберётся и по миру ещё столько же…
— Популярность — это я не измеряю вообще. Это как-то не по мне…
— Но востребована ли клоунада сегодня?
— Вообще клоунов мало. Вот недавно такая была большая резонансная новость — это, наверное, все СМИ России опубликовали: Анатолий Марчевский (советский и российский артист цирка и актёр. — Прим. ред.) размышлял, что мало профессиональных клоунов в цирке. Это действительно так, и даже есть, к сожалению, программы в цирке, которые без клоунов. И театральных клоунов, и уличных клоунов — их очень мало. Их вот я, наверно, знаю всех, а у меня память небольшая (смеются оба). Нас мало, да. Появляются новые прекрасные люди, которые пытаются и пробуют себя в этом жанре...
— То есть мы можем в то советское время опять вернуться, где Никулин, Попов, «Лицедеи»?
— Я не думаю, что клоунада будет так популярна, как это было раньше, к сожалению. Опять-таки, у меня есть моя прекрасная команда, возвращаясь на два вопроса назад про творческий процесс. У нас есть такой золотой состав, с кем мы начали работать пять лет назад. Это Ангелина Полетаева, Алёна Шишкина, Ильмир Енакай и Лена Качиашвили. И вот мы вместе всё это придумываем. Мы пять лет варились, варились в этой клоунаде, и — бац! — Алёна в этом году сделала свой сольный спектакль в жанре клоунады с режиссёром из Уфы. И проездила кучу фестивалей. Я имею опыт в фестивалях, и я не успевал следить, как Алёна эти фестивали находит. Она завоевала просто сотни, тысячи сердец по всей России за этот сезон.
— Вот уже из вашей семьи выходят, вылетают птенчики?
— Да, я вообще безумно рад, что так вот Алёнка у нас сделала! Спектакль очень смешной, очень комический, она прекрасно с этим справляется. Женщин-клоунесс вообще ещё меньше, чем мужчин. Хотя сейчас, вот я смотрю, разные бывают мастер-классы, лаборатории, студии, которые открываются, (в них) процент новых людей, которые приходят, — их больше женщин, чем мужчин. Среди действующих сейчас больше мужчин. А новеньких, которые приходят учиться и как-то пробовать себя в клоунаде, больше женщин, чем мужчин.
— Каждый ваш спектакль, сколько бы он ни шёл, каждый выход непохож на предыдущий. Это такое умение обыграть любую ситуацию, которая происходит здесь и сейчас? Как это объяснить? Потребность, что ли, проживать этот спектакль по новой или в этом изюминка какая-то есть? Вот что это такое?
— Неважно, для скольких ты играешь — для ста человек или одного, для меня зрители — это как один живой организм. А так как я раньше занимался балетом — десять лет...
— Да, было такое.
— Я же из хореографического училища пришёл в театральное. Академизм балета — чётко выверенные движения, всё чётко в музыку, в темп, в ритм. А тут клоунада — она свобода творчества, свобода движения, свобода импровизации.
— И вы вздохнули.
— Да. И поэтому здесь есть возможность разгуляться в какой-то момент. Плюс ещё зритель — опять-таки живой организм, ты каждый раз ищешь к нему подход. Вот именно так я работаю. Все клоуны работают по-разному. И все учат по-разному. Вот в моей вселенной клоунады я ищу подход к зрителям, ищу, как достучаться до каждого и до их сердец. И каждый раз получается разными вариантами и разными способами. Даже от площадки зависит. Вот я работаю на театральной площадке «Мон», она у нас камерная. Там 100 зрителей, и там видно даже движение пальца. Здесь мы будем играть немного шире и больше, потому что площадка больше и нужно уметь своей энергией полностью заполонить её, как мне кажется. Будем стараться обуздать эту большую площадь. У меня очень много в спектаклях интерактива со зрителями. Был спектакль в Уфе. Я играл на улице. Зрители в десяти метрах от меня. Приходилось, во-первых, шире движения делать, во-вторых, я замучился к ним туда-сюда бегать (смеётся). Я там, наверное, похудел на килограмм…
— ...после спектакля. (Оба смеются.)
— Было весело. И так каждый раз — ты ищешь подход и ловишь настроение зрителя. Плюс опять-таки форс-мажоры, особенно на улице чего только не происходит. И в театре это бывает. И это что-то новенькое добавляет изюминку. Например, было такое, что зрители сидят в телефоне. Это было и есть, это часто происходит, к сожалению. На улице ещё чаще, в театре — реже. Мы сейчас работаем в тандеме со звукорежиссёром, со светорежиссёром, они мне уже тоже начинают подыгрывать: я прошу остановить музыку. А в театре, например, у нас весь свет уходит, и остаётся только один человек подсвеченным — со своим телефоном, и все на него смотрят. Потом он, конечно, это замечает и убирает телефон. Если не понимают люди с первого раза, я забираю у них телефоны. Было однажды — ребёнок бегал на одном спектакле, я ему сделал два замечания — у меня всегда первые два предупреждения, третье — я уже действую. В общем, я не выдержал, сбегал в техническую комнату, убежал со сцены, а там очень близко, я в темноте во что-то врезался: шум-бум-гам, бабах, взял скотч и ребёнка скотчем к стулу примотал.
— Ничего себе! Это как будто бы всё в спектакле. (Оба смеются.)
— Да-да. Это было очень весело. Ребёнок был этим очень доволен. Или вот тоже на одном спектакле — у меня там вентилятор на «Жизни Н...». В общем, я подбрасываю конфетти, они разлетаются. А это опасно: большой вентилятор — дети могут пальцы сунуть, они выбегают конфетти ловить. И опять-таки тоже я убежал в подсобку и схватил там — есть такая оградительная лента красно-белая. И через весь первый ряд я эту ленту натянул, чтобы дети не забегали. И это было так смешно, что теперь у меня эта лента за ширмой всегда лежит наготове.
— Тоже атрибут.
— Такое бывает — раз! — на спектакле в случае импровизации появляется какая-то шутка, которая «заходит», я её сразу же оставляю себе, записываю, сохраняю. Вот так эта лента теперь со мной всегда гастролирует, и я обматываю зрителей, делаю ограждение, если выбегают на сцену.
— Слушайте, всегда ли адекватно реагируют на предупреждения зрители, особенно взрослые?
— В основном да. Но бывают, конечно, такие упрямые, так скажем. Бывают зрители, которые начинают тоже с тобой играть. Например, я рыбу кидаю зрителям в «Клоун и Ку», все кидают обратно, и всё хорошо. И один начинает: ой, нет, не дам…
— Сам съем!
— Да, что-то пытаются изображать. Если это смешно, весело, они как-то обыгрывают — я подстраиваюсь, и мы вместе вывозим. А бывает, люди такие вот принципиальные — что-то ему не так, вот он не отдаст. Тогда я начинаю так стоять (показывает позу). В этой битве взглядов побеждаю я, и в итоге люди отдают. Бывает, выбегают на сцену, особенно на улице. А я вообще не люблю барьеры — фан-барьеры, любые ленточки, я ленточку использую на пять минут — и убираю. А вот когда заранее — какое-то ограждение перед зрителем — мне это не нравится. Мне нравится быть на одном уровне со зрителями, то есть даже без возвышений, без сцены, и быть в прямом с ними доступе. Мне не нравится создание каких-то стен, но люди же не все знакомы с культурой театра. Женщина выходит на середину нашей импровизированной сцены, где мы выступаем, и начинает нас фотографировать. Тут я уже не выдержал: «Девушка, вы не понимаете, что вы делаете? Вообще-то спектакль идёт». И я в этот момент её отодвигаю. Она говорит: «Ну я же хотела вас сфотографировать». Так, конечно, нельзя выходить из образа, но я тогда не выдержал. Это реально было очень странно. Меня это никак не «расшатывает», потому что надо дальше играть. В основном я всегда готов к любым ситуациям. Не знаю, как так мозг устроен, вот кто-то выходит, что-то падает, у меня падает что-то, ломается, что-то ты забыл или что-то происходит — у меня в этот момент в голове сразу же три-пять возможных вариантов, что можно сделать. Давно такого не было, но такое очень полезно.
— А как вообще собраться и в принципе справиться со своим настроением?
— Обычно всё получалось. В этот раз не получилось на «Сундуке абики». У меня было два спектакля подряд. В общем, первый спектакль прошёл суперкоротко, супернеудачно, и меня так всё выбесило, я такой был злой, я думал: так, я сейчас должен всех порвать там, на втором спектакле. И всё. И на второй спектакль я так зарядил, звукорежиссёр сказал, что это был один из самых лучших спектаклей — он был комичный, было всё чётко, весело, точно, импровизационно!
— Скажите, вы больше театральный, уличный, в каком вы жанре любите работать?
— Я больше в клоунаде. Мне нравятся её любые проявления. Мне нравится и формат театра и его возможности: свет, звук и зрители, мне нравится и улица и её возможности. И там и здесь есть плюсы и минусы. А ещё с приходом нашего прекрасного нового директора в наш Казанский цирк там появляются просто фантастически прекрасные программы — собственные, наши — наконец-то. И я этому безумно счастлив и рад, что мне очень захотелось попробовать себя в качестве циркового клоуна. Я надеюсь, что, может быть... Я уже дал знать об этом нашему директору Эльмире Хамидовне Булатовой и очень надеюсь, что она даст добро и у нас получится это вместе как-то осуществить, чтоб я хотя бы один блок…
— Почему нет! Такой клоун живёт в Казани!
— Это мне интересно.
— Больничным пробовали себя?
— Больничным не пробовал. И в кино не пробовал.
— А хотели бы?
— Больничным? Наверно, я бы не смог, я думаю. Выступал я в больнице. Однажды я ходил Дедом Морозом. Совместно с нашим Казанским радио я ходил в качестве Деда Мороза в больницу, и один раз по приглашению фонда «Подари жизнь» в Москве я выступал на выпускном больницы имени Дмитрия Рогачёва — вроде бы она так называется, если я не ошибаюсь. Вот там я пробовал. Также я работал клоуном тоже по приглашению фонда «Подари жизнь» — это игры для детей, которые победили онкологию, спортивные соревнования. Там дети из 15 стран приезжали в Москву и в разных спортивных направлениях соревновались друг с другом. Меня пригласили туда как клоуна. Там было много клоунов из России, Латвии, Израиля, клоуны, которые развлекали и делились своей клоунадой с детьми.
— Какие у вас эмоции были на тот момент?
— Ой, это было вообще очень интересно. И большой опыт. Мне ещё даже удалось вести большую дискотеку, я сам подобрал плейлист. Приходили, наверное, тысячи детей с их родителями, с их представителями. Вообще от всего этого мероприятия было большое счастье внутри и добро, что столько всего для них делается! Помимо нас, клоунов, приезжали звёзды: наверно, весь эшелон российской эстрады, и не только российской, актёры театра и кино, певцы, все они выступали абсолютно бесплатно. Кто-то пел, кто-то был в жюри соревнований, кто-то просто приехал поддержать детей. И это было так человечно, так прекрасно, что все были в одном таком большом прекрасном творчестве!
— Хотела ещё поговорить про ваш грим, про ваш нос, в частности. Я знаю, что он у вас какой-то самый-самый-самый. Кожаный. И вы шьёте его самостоятельно.
— Ну не самый-самый. Да, вот он (достаёт и показывает). Каждый клоун вообще работает по-разному. Кто-то работает с носами, кто-то работает без, кто-то гримирует нос. Раньше, в советское время, из гуммозы делали нос.
— Это когда вылепливали?
— Да-да. Кто-то играет с кожаным. Впервые, когда мы учились у Славы и у Джанго во Франции, нам тогда привезли в Париже носы, и мы могли купить их. Я купил, а потом два потерял, один украли. Я начал искать в России. Никто не делает, и вот нашёл случайно одного мастера, который начал делать мне из кожи, потому что мне очень нравится. В «сНЕЖНОМ шоу» мы работаем в носах из поролона. Мы их делаем сами себе.
(Руслан надел нос и демонстрирует его.)
— Какой классный!
— У них ещё разные размеры.
— Мне ваша причёска нравится! Вот ничего не надо больше!
— Спасибо (смеётся). (Снимает нос.)
— В «сНЕЖНОМ шоу» нам выдают такой квадратик поролона, и ты сам себе полностью выстругиваешь свой собственный нос, придаёшь ему форму.
— Как вам, кстати, со Славой Полуниным и работать, и учиться?
— Ой, это вообще большое счастье! Это большая радость, что мне удалось поехать сначала учиться, ещё несколько раз съездить на «Жёлтую мельницу» уже по приглашению Славы и участвовать в других праздниках, карнавалах, а потом вообще получить приглашение в «сНЕЖНОЕ шоу». Это большое счастье и большая радость — вот эта моя первая поездка. А Джанго нам рассказывал, что было более 300 заявок со всего мира. И Джанго отбирал всех участников. Он отобрал 33 ученика из 15 стран.
— Это же вообще!
— Да. Это как раз таки и дало мне большой толчок — первый, который дал потом старт уже в Казани. Много брали интервью про эту поездку, я рассказывал, это пошло, пошло, пошло... Потом так получилось прекрасным образом, что я попал в «сНЕЖНОЕ шоу».
— Тоже по приглашению после учёбы?
— Это не сразу после учёбы. После учёбы Слава пригласил только трёх учеников, и я в это число не входил. Но я потом не оставлял его в покое, и он мне сказал, что я своим упорством…
— ...взяли.
— И мне потом так рассказывали, по его словам, да.
Я после учёбы специально поехал в Латвию смотреть «СНЕЖНУЮ симфонию» Славину. Это «сНЕЖНОЕ шоу», но совместно с Гидоном Кремером и с оркестром «Кремерата Балтика» — когда на сцене сидит оркестр, а клоуны между ними ходят, и музыка совершенно другая. И вот так создаётся уже другая история. Потом поехал во Францию. Затем меня Слава позвал на «сНЕЖНОЕ шоу». Я поехал туда сначала как помощник и не оставлял, не оставлял, не оставлял его в покое. Я, ещё когда в первый раз после учёбы уезжал, на всякий случай выучил наизусть пароль от ворот на «Жёлтую мельницу», чтобы, если вдруг меня Слава, может, никуда не возьмёт, не позовёт, я сам приеду и штурмом возьму «Жёлтую мельницу». (Оба смеются.)
— Обалдеть!
— И останусь там... Но потом была целая такая череда, так сказать, моего пути в «сНЕЖНОЕ шоу», и вот я туда попал. Сын Славы — Ваня — мне говорил, что ты большой молодец, что не останавливаешься. И параллельно со «сНЕЖНЫМ шоу», с гастролями, я продолжал делать своё дело, и вот сейчас это основная моя работа, уже только мои спектакли, мой путь.
— Что самое важное, чему вас научил Слава Полунин?
— Слава вообще говорит, что он не учитель. Когда мы учились, мы там, конечно же, учились все вместе, но в один из моих приездов так получилось, что был месяц индивидуальных занятий. Но это нельзя назвать занятиями. Там есть большие морские контейнеры, на «Мельнице» их 12-13 штук, они полностью заложены костюмами, реквизитом, всякими штучками. И вот Слава дал задание мне всё это разобрать — типа красивое, некрасивое, пригодится, не пригодится. А я ненавижу монотонную одинаковую работу.
— Здесь, мне кажется, некий анализ нужен был. По костюмам.
— И вот я целый день на протяжении месяца вот примерно в таком же контейнере (охватывает руками помещение студии) — ты сидишь и всё это разбираешь. Это было максимально сложно для меня. Но каждый день приходил Слава посмотреть, как идёт ход работы, и оставался со мной на час-полтора, на два. И в моменты, когда мы всё это перебирали, он рассказывал. Вроде бы мы с ним просто общались, но в эти моменты, наверное, были самые главные уроки, вот это моё прекрасное продолжение обучения, только уже в индивидуальном формате: когда Слава говорил, как работать с атмосферой в театре, как создавать образ, как костюм, как работать в команде, как создаётся спектакль, интерьер. Всё-всё-всё. Во время этих разговоров я просто с такими ушами (показывает). И целый день, когда ты преодолеваешь себя в этой монотонной работе — а я ненавижу убираться, вот эту монотонную работу! — преодолеваешь себя, чтоб потом получить вот все эти драгоценные прекрасные знания, которые Слава дал. Наташа Табачникова, она пресс-атташе Славы Полунина, выпустила множество книг совместно с ним, она вообще историк театра и критик, у неё множество заслуг — мне сказала как-то вечером, когда я ей сказал: «Наташ, я больше не могу! Я ненавижу убираться, всё это дело...». Она: «Ты хочешь в «сНЕЖНОЕ шоу?» Я ответил: «Да». Она сказала: «Это твой путь. Пройдёшь — попадёшь!»
— Это такое испытание было?
— У Славы вообще никогда ты не выходишь сразу же на сцену. Ты делаешь всё, кроме сцены. Вот меня так же пригласили на «сНЕЖНОЕ шоу», я там помогал везде, как техник. Только потом мне Слава разрешил уже выйти. И там я уже стал артистом, и это было большое счастье и радость! Когда в Москве Слава сказал, что со следующей недели я выхожу как клоун, я вообще!.. Ко мне бабушка сразу из Казани приехала смотреть моё первое участие.
— Вы же ждали этого наверняка!
— Я очень хотел, но ты никогда не узнаешь. Слава же такой сказочный человек, ты никогда не знаешь, что у него в голове.
— Сегодня вы можете сказать, в чём магия «сНЕЖНОГО шоу»?
— Опять-таки думаю, что ответ на этот вопрос каждый зритель сам для себя должен открыть. Для каждого это магия по-разному. И есть люди, которые двадцать, тридцать раз ходят на «сНЕЖНОЕ шоу», каждый год по нескольку раз. Мы выступали в каком-то городе. Нам рассказали, мужчина вроде бы два раза сходил на «сНЕЖНОЕ шоу», и ему очень надо было пойти в третий раз, но с работы его не отпускали. И он написал заявление об увольнении. Написал: «Мне просто необходимо третий раз увидеть «сНЕЖНОЕ шоу». Такая очень душещипательная история. Поэтому магия «сНЕЖНОГО шоу» для каждого своя. В этом сама его красота.
— Интересная история, интересный случай. Я об этом не знала.
— И поэтому чему научил Слава — это быть клоуном. Хотя это всё постепенно — как кирпичики складываются. Вообще я просто благодарен ему за то, что мне довелось быть рядом, довелось общаться. Вот это, наверное, самый главный подарок и то, что он мне дал. Быть рядом и просто учиться, находясь рядом, в его окружении.
— А можно сказать, что это тот человек, на которого вы равняетесь? Или есть и другие личности?
— Конечно, можно сказать, что я на него равняюсь. Это точно. Даже его супруга, которая занимается всеми делами, в моём идеальном мире тоже сейчас так — когда у Лизы закончится декретный отпуск, хочу, чтобы мы с Лизой так же в тандеме работали.
— Лиза ваша супруга?
— Да.
— И сейчас она воспитывает вашу дочь?
— Да. Хочется тандема — чтоб Лиза занималась всеми делами, документами и так далее, а я творчеством.
— Семейное дело.
— Да. Вообще Омск мне очень нравится. Для меня это очень тёплый город в плане атмосферы и людей. Всегда столько доброжелательных лиц! И вообще каждый человек, которого я здесь встречал, очень добрый, светлый, открытый. Когда вот мы на Неделю экспериментального театра приезжали, было столько прекрасных театров, на злобу дня тогда были спектакли! Кипит здесь прекрасная жизнь. И когда мы со «сНЕЖНЫМ» приезжали, тоже был прекрасный приём. В Музыкальном театре мы выступали. Так что я с большой любовью отношусь к этому городу!
— Приезжайте чаще к нам!
— Спасибо!
— Спасибо, что пришли к нам!
Полную версию видеоподкаста смотрите здесь: https://tramplin.media/news/18/768
