«Это для будущих поколений». Жизненный путь Андрея Палашенкова. Часть 1

30 января 1989 г. на небольшом доме на улице Успенского появилась мемориальная табличка. На ней было написано, что с 1938 по 1971 г. в этом доме проживал учёный-краевед А.Ф. Палашенков.

И хотя 30 января не является ни днём памяти, ни днём рождения учёного, это важная дата в биографии Андрея Фёдоровича Палашенкова. Незадолго до того дня, 16 января 1989 г., Президиумом Верховного Совета СССР был издан указ «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х годов и начала 50-х годов», благодаря которому краевед был посмертно реабилитирован.

О том, как репрессии привели Палашенкова в Омск и сделали одним из самых известных защитников города, рассказываем в нашем материале.

Андрей Фёдорович Палашенков родился в смоленском селе Надва 29 октября 1886 г. Он и две его сестры Иулита и Евдокия – единственные из тринадцати (по другим источникам – пятнадцати) детей, кто дожил до взрослого возраста.

Практически вся семья пела в церковном хоре, и это, вероятно, сформировало интерес будущего исследователя к песенной культуре. Его мать, Агафья Гавриловна, была песенницей, сёстры позже помогали исследователю в собирании и записи песен. Занимаясь фольклористикой, Андрей Палашенков только от сестёр узнал и записал около двухсот песен.

Шаги в науку

Судя по всему, интерес к истории у Андрея Палашенкова зародился ещё в детстве благодаря среде. Село Надва уже тогда имело богатую историю, и в нём было много старожилов, помнящих её. Например, то, как в Отечественную войну 1812 г. в доме сельского священника отца Петра Сильницкого останавливался наполеоновский маршал Ней. Помнили жители села и о жизни при крепостничестве, также среди них было немало сказочников и песенников.

Несмотря на то, что мальчик рос в крестьянской семье, он получил хорошее образование: сначала – в одноклассном земском училище, затем в четырёхклассном училище Министерства народного просвещения.

Исследователи отмечают, что талант молодого человека заметили уже тогда: это училище находилось в усадьбе помещиков Вонлярлярских, и именно они поспособствовали поступлению Андрея Палашенкова в Алфёровскую учительскую семинарию. Палашенков окончил её в 1907 г. и сразу же был назначен заведующим и учителем в школу в селе Челновая – лучшую школу Дорогобужского уезда. В 1909 г. он перебрался работать на север Украины, где оставался до 1913 г.

А в 1913 г. Андрей Палашенков поступил на археографический, а после его окончания – на археологический факультет Смоленского отделения Московского археологического института, который окончил в 1922 г. За это время будущий исследователь стал действительным членом Смоленской губернской учёной архивной комиссии (1914 г.) и прослушал курс словесно-исторического отделения Смоленского института народного образования (1919–1923 гг.).

Параллельно с учёбой Палашенков продолжает преподавать: сначала в земской школе, после – в мужской гимназии, а после Октябрьской революции – в обычных школах Смоленска. Как член архивной комиссии он участвовал в работе по сохранению и разработке архивов, заботился о сохранении исторических памятников.

В 1917 г. Андрей Палашенков защитил диссертацию на тему «Песни-частушки Смоленской губернии». К выбору такой темы его подтолкнула дружба с учёным-фольклористом В.Н. Добровольским. После выпуска молодой человек был удостоен звания учёного-археографа и «зачислен в действительные члены института».

Стоит отметить, что дружба с Добровольским повлияла на всю жизнь исследователя. Вдохновлённый поддержкой авторитетного учёного, Палашенков начал собирать образцы фольклора, организовывал воскресные школы и открыл народную библиотеку.

Однако интерес к фольклору привёл к личной трагедии. На рубеже 1900-х – 1910-х гг. Андрей Палашенков женился на Анне Жеглинской – дочери священника и первой выпускнице смоленского педагогического института. У пары рождается дочь Алефтина, которая в 1914 г. умирает в четырёхлетнем возрасте. Больше детей у них не было, но это только часть семейной драмы. Когда Палашенков с головой ушёл в изучение фольклора, он начал приводить домой нищих песенников: в качестве оплаты за свои напевы они просили накормить их. Такая ситуация не устраивала Анну, и, в совокупности с тяжёлым вспыльчивым характером супруга, стала причиной для развода. В начале 1930-х гг. супруги развелись.

Защищая старину, не защитил себя

В 1920 г. начался путь Андрея Палашенкова как музейного работника: его назначили директором объединённых музеев Смоленской губернии. В 1922 г. его включили в комиссию по организации Музея старого Смоленска, хранителем и членом правления которого он стал, а также назначили хранителем отдела древностей появившегося Музея искусств и древностей. Также Палашенков вошёл в правление Общества старого Смоленска – организации, занятой собиранием и охраной памятников старины.

На посту директора Палашенков занимался постановкой на учёт предметов культуры, национализированных советским правительством из частных дворянских коллекций. Только за два года деятельности на этом посту – с 1923 по 1925 гг. – учёный способствовал открытию в регионе нескольких музеев: музея М.И. Глинки, дома-музея Н.М. Пржевальского и музея революции.

Из рукописи А.Ф. Палашенкова о смоленском лютеранском кладбище.

В 1927 г. Андрей Палашенков стал директором и председателем учёного совета Государственного музея, объ­единившего музеи Смоленска, Дорогобужа, Алексино и Болдино. Вместе с коллегами подготовил и осуществил ряд экспедиций в верховья Днепра, на берега Западной Двины и Волги.

Помимо экспедиций и музейной работы, Андрей Палашенков активно защищал здания и памятники старого Смоленска. Больше 15 лет он отстаивал у властей частицы прошлого, за что в итоге был репрессирован.

Проблемы с властями у учёного начались ещё в 1918 г. В поле зрения правоохранительных органов (части особого назначения, ЧОН, и Губернской ЧК) Палашенков попал, отстаивая архиерейский дом, который планировала занять ЧОН. Это означало фактически утрату здания, и единственным шансом сохранить его в первозданном виде была реорганизация в Городской музей, что и попытались сделать музейщики. Однако вслед за этим Палашенкова арестовала ЧОН и передала в губернскую чрезвычайную комиссию. Несколько дней Палашенкова продержали под арестом, а когда он вышел, то увидел, что коллекции музея выброшены, а дом занят ЧОНом. В 1919 г. Палашенкова вновь арестовала ЧК.

«Меня взяли как заложника, через неделю из Чека препроводили
в Заднепровскую тюрьму. Там сидел месяц. Четырёх из заложников расстреляли. Я остался цел…» – вспоминал об этом Андрей Палашенков.

Но сложнее всего учёному пришлось в 1930-х гг., когда местные власти начали активно уничтожать не только церкви, но и «царские» памятники. Так, «заботливые» и прагматичные комсомольцы с ведома городских властей низвергли бюст «царскому генералу» М.И. Кутузову, чтобы отправить его на переплавку.

Андрею Палашенкову об этом акте вандализма сообщил сторож Смоленской крепостной стены, и учёный поспешил спасать памятник. Он застал бюст лежащим на земле, а постамент – опрокинутым и расколотым. Вместе со сторожем, который привёл ломового извозчика (эти люди в то время исполняли в том числе роли грузчиков), Палашенков погрузил памятник в телегу и отвёз его во двор бывшей Предтеченской церкви, где располагался один из музеев. Ставить бюст на виду было небезопасно, поэтому временно великий полководец поселился в подвале бывшей церкви. Позже доброе имя Кутузова было восстановлено, и памятник вернулся на прежнее место. Место разрушенного постамента занял гранитный камень, снятый с могилы отца декабриста П.И. Пестеля.

Заступничество за памятник героическим защитникам Смоленска 4–5 августа 1812 г. потребовало от краеведа немало сил. Однако в итоге колонну, увенчанную высоким шатром с главкой и крестом, отстоять удалось.

Успенский Собор в 1895–1900 гг.

Отстоял Палашенков и Успенский кафедральный собор – величественный памятник XVIII в., который велел охранять сам Наполеон (а в 1941–1943 гг. – генерал-полковник вермахта Гудериан)!

«Суровое, страшное время мы пережили, временами думаю, не во сне ли мне это было и как это могло случиться, что остался цел, не помешался и даже не потерял интереса к жизни… В 1918 году, отстаивая архиерейский дом под Городской музей, был арестован ЧОНом и препровожден Губчека. <…> Будучи членом комиссии, выделенной для решения вопроса о ликвидации (как храма) смоленского Успенского собора и использовании помещения,
я в единственном лице остался при особом мнении: сохранить
в неприкосновенном виде редчайшую резьбу собора – иконостаса, киотов, царского места и др. Остальные члены комиссии считали единственно разумным – освободить помещение собора от этого “хлама”, побелить стены, своды и предоставить собор под цирк. Меня поддержала Москва. Собор закрыли, сохранив иконостас и живопись…» – из воспоминаний Андрея Палашенкова.

Однако не все памятники Палашенкову удалось спасти. Например, Молоховские ворота, построенные в начале XVII в. Ворота были частью Смоленской крепостной стены – крупнейшей из сохранившихся кирпичных крепостей мира. Учёный защищал ворота вплоть до ареста, но, когда он уже был на свободе – в 1936 или в 1938 гг., – их всё-таки разобрали.

Причиной ареста стала защита Смоленского кремля. Власти не жалели уникальное строение, которое к тому времени уже находилось в плачевном состоянии: пережившее осады и войны, больше всего оно пострадало после революции, когда его превратили в городскую каменоломню. Не секрет, что многие административные здания советского Смоленска, появившиеся в то время, построены из кирпича эпохи Бориса Годунова.

В 1934 г., когда Андрея Палашенкова не было в городе, сотрудники ГПУ сбили зубцы крепостной стены и пристроили к ней… веранду. Когда учёный вернулся в Смоленск, он так горячо и резко высказался против такого бескультурья, что привлёк к себе внимание правоохранительных органов.

Быть музейщиком в любых обстоятельствах

Восходящую карьеру молодого образованного историка прерывает арест. В ночь с 5 на 6 сентября 1933 г. к Андрею Па­лашенкову нагрянули чекисты. Формальной причиной стал донос некоего Ар­хангельского, рассказавшего о действующей в регионе «контрреволюционной фашистской организации, ведущей работу против Соввласти под лозунгом «Возрождение русского и украинского национализма», одним из членов которой он назвал учёного.

Во время ареста квартиру Андрея Палашенкова обыскали. Следователи ГПУ изъяли все личные документы учёного и большой исследовательский материал по истории Смоленщины.

До оглашения приговора Палашенков прошёл через сотню допросов. Это, конечно, сказалось на его личности в дальнейшем.

«Ночами ждал, когда откроется железная дверь и скажут роковое – “выходи”. В Великий четверг (на Страстной неделе) в 10 часов утра открывается камера, входит неизвестный мне работник ГПУ с папкой в руках: “Распишитесь в приговоре!” Вот и конец, думаю. Читаю и не верю глазам:
по ст. 58, п. 2 приговорён на три года в исправительные трудовые лагеря. Более радостного дня в моей жизни не было и не будет, как этот четверг (числа не помню)…» – вспоминал о страшных днях учёный.

25 марта 1934 г. суд обвинил Андрея Палашенкова в «противодействии проведению мероприятий Советской власти» и на три года выслал в Карлаг – Карагандинский исправительно-трудовой лагерь. Он отбывал срок вместе со священнослужителями, что было для него, верующего человека, большим моральным подспорьем. Удивительно, но даже в тех условиях исследователь вёл профессиональную деятельность, создав общелагерный музей.

Об этом эпизоде в жизни Андрея Палашенкова рассказывал его биограф, омский журналист и писатель Александр Лейфер: «В марте 1935 г. начальник управления Карагандинского исправительно-трудового лагеря НКВД Линин издал приказ № 84, которым предписывалось “для успешного и чёткого выполнение приказа… об организации общелагерного музея, ставящего целью выявление результатов работы лагеря по переделке природы и перековке человека.., временно для подготовки музея организовать под руководством з/к Палашенкова А.Ф. проведение работ по оформлению музейной экспонатуры”».

За организацию этого музея Андрею Палашенкову сократили срок наказания, и в 1936 г. он был освобождён.

О том, как Андрей Палашенков начал в Омске новую жизнь, но продолжил спасать памятники, мы расскажем во второй части статьи.

Автор: Анна Подоляк

Фото: pastvu.com,   ru.wikipedia.org, smolensk-guide.com, drevo-info.ru, dzen.ru, vk.com/sibmuseum, archivogram.top, Александр Гронский, glavnayatema.com, ar.culture.ru, old-smolensk.ru, old.sibmuseum.ru