Владимир Мальцев: «В Омске много делают, но не все об этом знают»

Владимир Мальцев – старейший практикующий архитектор Омска. Проекты из его портфолио знают все омичи: реконструкция Никольского собора, КДЦ «Кристалл», гостиницы «Сибирь», многочисленные жилые микрорайоны на Жукова, Лермонтова, Масленникова, Левом берегу. О будущем метро, высотке в Омской крепости и необходимости диалога с архитекторами – в статье «Трамплина».

– Владимир Сергеевич, как вы попали в архитектуру?

– Случайно. Вообще готовился на физтех, но вместе с другом уехал в город Фрунзе в Политехнический институт и выбрал архитектуру. Я закончил художественную школу, до сих пор рисую портреты и пейзажи, так что поступил легко. Я не хотел оставаться в Киргизии, успел два года отслужить офицером в армии. Жена окончила мединститут, ребёнку было три года, нужно было собраться всем вместе.

– А в Омске как оказались?

– У меня были приглашения в Саратов, Брянск и Омск. В Омске условия были лучше, чем в Саратове. К тому же моя дипломная работа была удостоена диплома второй степени на Всесоюзном смотре-конкурсе, наверное, это учли и мне дали сразу должность старшего архитектора с окладом 150 рублей, квартиру дали через четыре дня. В Саратове, кстати, 110 рублей предложили. Через неделю я устроился в «Омскгражданпроект».

Ситуация тогда была в городе как сейчас – всего пять-шесть архитекторов на весь Омск. Это были 70-е годы, тогда только начал застраиваться Левый берег. Тогдашний мэр города – председатель облисполкома Бухтияров – вызвал нас с директором к себе, объяснил катастрофическую ситуацию с кадрами в городе. И сказал – если возникнут проблемы – приму в любое время. Через пять лет меня назначили руководителем архитектурного сектора, организовал «Горстройпроект». В 1996 году я ушёл из института и организовал мастерскую, ушёл в частный бизнес. Смотрели на меня как на идиота – как ты мог бросить высокую должность и уйти? Но я не жалею, здесь я по-особому раскрылся.

– Как оценили архитектуру города по приезде?

– У нас не было такого – куда мы попали? Мы сюда приехали строить город, нам было всё интересно.

– Какие сейчас проблемы у Омска?

– За последние десять лет мы потеряли общность архитекторов. Сейчас все разобщены. Десять лет я был председателем Союза архитекторов, сейчас здесь 104 человека, из них 87 пенсионеры. Союз стареет, а архитекторы уезжают, не видят перспективы. Вообще в городе много делается, но об этом никто не знает. В советское время через общество «Знание» мы читали лекции на заводах о развитии города, готовили презентации… Сейчас власти многое теряют, что не используют потенциал архитекторов. Ведь все их работы нацелены на будущее. Если не рассказывать о хороших событиях, у жителей города возникает ощущение, что город стагнируется. Но это на самом деле не так.

– Получается, архитекторов никто не слышит?

– Раньше мы согласовывали архитектурные решения, у нас работал Градсовет, мы профессионально рассматривали проекты, вносили правки. И только затем разрабатывалась документация для строительства. Сейчас это всё утратилось. Архитекторов никто не слышит. Но нам нужно не столько, чтобы нас слышали… Вот я покажу, насколько нужно предварительное согласование. Мы делаем документацию на строительство, идём в департамент архитектуры, получаем разрешение на строительство. Но вот возникают вопросы – и нужно всё переделать заново. Это неправильно. У нас не запрещено заниматься архитектурой, но ею часто занимаются непрофессионалы, не прошедшие школу градостроительства. Да, у нас есть профи, есть экспертиза, но если мы хотим, чтобы город развивался, сохранял свою аутентичность, нужно двигаться в единой парадигме.

– Кстати, традици созыва Градсоветов снова запущена.

– Да, и я присутствовал на первом архитектурном совете, возрождённом нынешним губернатором. Последний раз архитекторы собирались при Полежаеве 10 лет назад. Из важных изменений в архитектуре: вышло постановление Правительства, которое вменяет в обязанность муниципальным органам определять архитектурный облик строящихся зданий. Ещё нужно разобраться с законом об архитектурной деятельности – он даёт полную свободу творчества архитекторам, и это давало возможность некомпетентным специалистам заниматься архитектурой. Отсюда, может, и низкий уровень некоторых зданий.

Сейчас участок, ограниченный метромостом, Жукова и Ленинградским мостом, – это зона особого регулирования, которая в скором времени распространится на весь город. Проекты всех многоэтажных домов будем рассматривать на совете, а совет заработает на регулярной основе, вторую среду каждого месяца. Кроме того, нужен экспертный совет, одиннадцать архитекторов во главе с мэром города. Теперь регламентом закреплено, что разрешение на строительство получают только те объекты, которые прошли Градсовет. Вот первый объект, который мы смотрели – жилой дом в Прибрежном. Разрешение на него не выдали, потому что на период ввода в эксплуатацию нет образовательных учреждений. Это революционное решение, и на Градсовете обсуждали, как именно решить эту проблему. Решили привлечь частный бизнес, большинство строителей с этим согласны. Нужен фонд, в который пойдут отчисления от продаж квартир, чтобы на них строить школы и детские сады. Порядок отчислений и положение об этом должны подготовить участники к следующему заседанию.

– Вы сказали, что молодые архитекторы уезжают из Омска. А кто у нас сейчас учит градостроителей? Только СибАДИ?

– В СССР было три архитектурных вуза: в Москве, Екатеринбурге и Самарканде. Остальных архитекторов готовили в инженерно-строительных институтах, там был факультет архитектуры, и в политехах, где были архитектурно-строительные специальности. У нас в СибАДИ в 2002 году открыли специальность инженер-проектировщик, но это не классическая архитектура. Как может стать архитектором студент, у которого нет истории архитектуры в программе? В 2023 году эту группу закончили всего двенадцать человек. Выпуск получился отличным, один из них у меня сейчас работает. Многие уезжают, специальность сейчас очень востребованная не только в Омске.

– Как относитесь к застройке в центре, в Омской крепости, например?

– Исторические здания нужно холить и лелеять. Вот эта застройка у ТЭЦ-1, здание «Нового Пионера» – всё это следствие того, что архитектурный облик города обсуждается келейно, а не со специалистами и экспертами. Мы тоже делали проект апарт-отеля для застройки центра города у ТЭЦ-1. С правого берега Оми и к Иртышу там порядок, а с другой стороны – все постройки разношёрстные. И мне в голову пришла идея – на этом месте нужен мощный кол! Я поставил там высотку в 54 этажа. Этот проект все советы, в том числе градостроительный, восприняли на ура. Идея была в том, чтобы показать путь от Омской крепости до этой высотки из будущего, аллегория пути наверх, символ достижений города за 300 лет. Рассмотрение проекта проходило накануне 300-летия Омска. В качества образца рассматривали небоскрёбы «Высоцкий» в Екатеринбурге, «Исеть», «Ельцин-центр». Но заказчик не потянул такой проект. А москвичи из бюро Асадова представили очень хороший проект застройки центра. Идея отличная, другой не будет, так что посмотрим, что получится.

– Какое бы здание вы снесли, будь у вас неограниченные полномочия?

– Я бы изменил «Новый Пионер» – он даже цветовой гаммой выделяется. Я автор реконструкции гостиницы «Сибирь», и вокруг все тёплые тона, почему бы не привязать к этому оттенку? Так что его бы привести в порядок, главное – цвет. «Пионер» Бегуна – это градостроительная ошибка. Но и к нему мы привыкнем, и, может, он встанет на визитках города. Спорный объект, который получил разрешение на строительство – на углу Жукова и Масленникова. Есть такой стиль – деконструктивизм, который отрицает все каноны. Это здание как раз в таком стиле. Вот мои здания бы не трогал – это всё мои дети (смеётся).

– А каким больше гордитесь?

– Нет такого, что чем-то я больше горжусь. Очень жаль нереализованный проект пристройки к кинотеатру «Маяковский». Здесь должен был быть многофункциональный кинотеатр. У нынешнего здания есть только первый фасад, это же типовой проект, у дворца Малунцева, кстати, такой же фасад. Я предлагал его снести и построить заново. Но не случилось – при строительстве подземного перехода у кинотеатра нашли кладбище, оно было как раз за Омской крепостью. Сделали проект, прошли экспертизу, получили разрешение и даже благословение от митрополита. Но вдруг появился крест на территории, и проект был свёрнут.

– Частный сектор – вечная боль архитекторов и градостроителей. Что с ним делать в Омске?

– Сейчас в генплане на месте частного сектора низкоэтажная застройка, я считаю, это ошибка. Сносить частный сектор экономически невыгодно. Вначале нужно потратить как минимум десять миллионов на снос каждого домовладения. Эта сумма должна составлять минимум 12% от стоимости жилья итогового, просто неподъёмные суммы. Сейчас статус ветхого жилья почему-то присваивается только многоэтажкам, хотя во многом это относится и к частному сектору. Нужна глобальная программа реновации частного сектора.

– А как насчёт метро? Его уже вряд ли дождёмся? Заменит ли его метротрам?

– К вопросу дороговизны метро. Ереванское метро – одно из самых дорогих, тоннельная проходка в скале, а население меньше омского – около 800 тысяч. Сейчас там три-четыре станции. Новосибирск тоже с трёх станций начинал, и метро у них сейчас не очень развито. Идея метротрама не нова – когда руководство города поняло, что замахнулись на слишком масштабный проект, была идея оптимизации метро. По нормам станция вмещает десять вагонов, но мы можем сделать перрон меньше, и тогда понадобится не два выхода, а один. Был проект метротрама до аэропорта, но в схему его не внесли. В генеральном плане, кстати, метротрама тоже нет. Но метротрам будет более рентабельным, гибким и реальным. Подземные участки будут в центре – например, проскочить напряжённое движение. Над схемой ещё нужно поработать.

Еще одна наша проблема: в Екатеринбурге, в Питере развита система трамваев, потому что можно объехать, выбрать другой путь. У нас если застрял трамвай, то встала вся линия, нужны кольцевые системы.

– Знакомы с новым генпланом? Какие есть недостатки в нём?

– Генплан сейчас исходит не из ансамблевой застройки, а из принципов зонирования. Развязки кое-какие убрали из генплана, метро тоже нет, город пострижен до шести-восьми этажей… Генплан и правила застройки есть, а вот проекты планировки, следующий этап, они остались старыми – это ещё одна проблема.

На архитектуру тоже есть мода. Мы постоянно пытаемся что-то новое сделать в своих проектах. Вот, например, микрорайон Прибрежный-2 – тут мы решили проблему парковок, они за двором и частично под домом. В то же время есть подъезд для скорой и пожарной машины, зелень, площадки, благоустройство. При строительстве предложили новые материалы, утепление домов.

– Как сделать из Омска город мечты?

– Здесь не надо фантазировать. Первый генплан Омска появился в 1975 году. В генплане и закладывается город будущего. Здесь и кроются все ответы, как сделать его более комфортным, городом мечты. Все нормативы строятся именно на том, чтобы сделать жизнь человека комфортнее, социальные объекты в шаговой доступности. Но нынешний генплан пока им не отвечает – нужны новые проекты планировки и точное им следование. Генплан 1975 года, кстати, был выполнен всего на 10%. Нынешний генплан рассчитан до 2040 года, и для наших внуков понятие комфорта может быть совсем другим.

С 2006 года все архитекторы работали в спешке, чтобы проработать основные градостроительные узлы, которые должны лечь в основу генерального плана. Мы делали предложения по застройке от моста до моста, от Ленинградского до Левого берега. Он лёг в основу генплана. На этом участке отводили место для городских общественных зданий. Когда делали реконструкцию Концертного зала, был объявлен архитектурный конкурс и были предложения часть сделать в земле, часть пристроить.

В поиске решений ИИ места нет, в проектировании сейчас внедряются bim-технологии, где рутинную работу отдают искусственному интеллекту, не нужно считать спецификации, всё заложено. Но сказать «Алиса, нарисуй тут дом» не получится. Есть инструменты, которые помогают работать архитектору.

Автор: Ирина Баландина

Фото: Никита Кудрявцев

Справка:

Владимир Сергеевич Мальцев, архитектор и руководитель архитектурно-планировочной мастерской (1970–1988) «Омскгражданпроекта».

В 1989–1996 гг. – директор проектного института «Горстройпроект».
В 1996 году организовал и возглавил архитектурную мастерскую «АМА».

С 2001 года – председатель Омской организации Союза архитекторов России.

Основные авторские работы: проект детальной планировки пр. Комарова (1986), проекты массовой жилой застройки микрорайонов по ул. Лермонтова (1972–1974), Масленникова (1974–1980), микрорайоны Новомосковский (1981–1983), Парковый (1986), № 12 в Кировском округе (1987–1991), Звёздный (1988–1991), реконструкция КДЦ «Кристалл» (2007), а также Никольского казачьего собора (1982–1984); жилые дома по улицам Жукова – Маяковского, Жукова – Потанина.