Картофельный вестерн и меч короля. Какой получилась новая историческая драма с Мадсом Миккельсеном

Пустоши в Ютландии темны и полны ужасов. Особенно ночью. Особенно в середине XVIII века. Датский король не теряет надежды на то, что появится герой, который сможет эти пустоши возделать, вернуть в цивилизованный мир и сделать источником налоговых поступлений (ну а что? На дворе эпоха рационализма). И вот герой приходит. Это внебрачный сын аристократа, не слишком молодой, не слишком лощёный, суровый на вид и знакомый с новейшими агрокультурами. У него лицо Мадса Миккельсена.

В течение двух часов экранного времени Мадс (простите) Людвиг фон Кален жжёт бурьян, сажает картофель, с тревогой наблюдает за медленным увеличением ростков, воюет (иногда буквально) с влиятельным местным землевладельцем, имеющим собственное мнение о нуждах аграрного сектора. Ещё он знакомится с ужасами датского крепостничества и оказывается перед необходимостью выбрать одну из двух женщин. Или кузина и невеста главного врага, предложившая себя в законные жёны ради ухода из семьи, или служанка – вдова крестьянина, сваренного тем самым врагом заживо. Выбор будет сделан, картофель вырастет, а протагонист покажет себя – в этом с самого начала нет никаких сомнений.

Надо признать, что очередному фильму Николая Арселя совсем не повезло с названием. «Королевская земля» или «Земля короля» превратилась к моменту релиза в ещё менее вразумительного «Бастарда». Бравые англоязычные локализаторы пустили в ход безликий вариант «Земля обетованная» (The Promised Land), а их русскоязычные коллеги оказались ещё дальше от оригинала. Вообще тут напрашивался вариант «Пустоши», но, во-первых, такой фильм уже был, во-вторых, массовый зритель от этого названия мог заскучать заранее. В итоге картина была названа «Меч короля», будто это фэнтези – где-то между «Конаном-варваром» и очередной историей про Артура и его Экскалибур.

На деле фильм Арселя – это, конечно, вестерн, если оценивать его по основной сюжетной коллизии. Герой оказывается на фронтире, подвижной границе между мирами цивилизации и дикости. Он несёт закон и вступает в вынужденную схватку с антигероем, воплощением беззакония. Отличие от конфликта между героями Клинта Иствуда и Джан Марии Волонте в том, что здесь мистер Кольт ещё не уравнял шансы. Мушкет и шпага – оружие не слишком демократичное, и поэтому за главного героя стоит волноваться куда больше, чем за Блондинчика из фильмов Леоне.

Чем-то очень похожим, насаждением цивилизации в самую гущу датской хтони XVIII столетия, занимается герой Мадса Миккельсена и в предыдущем историческом фильме Николая Арселя – «Королевский роман». Вместо пустошей там дворец монарха, вместо бурьяна – государственный строй целой страны, который пытается переиначить любовник королевы. Герой-любовник погибает в своей борьбе, герой-бастард будто пытается взять реванш, действуя парой уровней ниже. Картофель – его секретное оружие.

Возможно, именно с картофелем связана главная проблема фильма: в «Мече короля» слишком много сельского хозяйства. Драматизм обеспечивается либо чересчур тонкими средствами (зритель должен сопереживать главному герою, когда тот спасает ранние ростки от изморози), либо чересчур грубыми – когда беднягу крестьянина окатывают кипятком из чана. Вестерновая коллизия настраивает на предсказуемость сюжета (возможно, совершенно зря), а исторического колорита может быть недостаточно для любителя костюмированных драм.

Кто-то из критиков наверняка скажет, что Арселю стоило сосредоточиться на одном жанре: может быть, даже пойти по стандартному пути, но немного загустить напиток, который он предлагает зрителю. Кто-то поглумится над устроенным в фильме «Сельским часом» и отметит обилие условностей: освоение пустошей должно было выглядеть более масштабно, латифундист – слишком злодей, немецкие колонисты слишком озабочены борьбой с ведьмами. «Меч короля» – точно не идеальное кино. Но быть увлекательным и эстетичным оно всё же умеет. За это стоит благодарить и оператора, глазами которого мы видим пустынные ютландские пейзажи, и Миккельсена, умеющего, казалось бы, одним и тем же хмурым выражением лица передать любую эмоцию.

Остальные актёры, показывая нестыдную игру, выглядят скорее как почтительная свита. Здесь только одно лицо знакомо российскому зрителю – лицо Аманды Коллин, «Матери» из малоудачного сериала Ридли Скотта «Воспитанные волками». Можно надеяться, что и лицо Симона Беннебьерга, сыгравшего злодея-помещика, тоже примелькается: в этой роли актёр был очень органичен.

Интересно, каким будет следующий фильм Николая Арселя. Если в нём Мадс Миккельсен снова возьмётся за старое, режиссёру можно будет многое простить.

Автор: Николай Дубровский