Почему мы любим читать страшные истории? Пять готических романов

В 2025 году на экраны вышли сразу два громких ремейка – новый «Дракула» режиссёра Люка Бессона и свежая версия «Франкенштейна» Гильермо дель Торо. Об этих премьерах подробно рассказывала Евгения Суровая в рубрике «ПРОкино». Что делает готику живой спустя два с половиной века? И как формировался сам жанр? Чтобы ответить на эти вопросы, мы решили обратиться к литературным первоисточникам. Кандидат филологических наук, доцент ОмГУ им. Ф. М. Достоевского Елена Шашкова объяснила, почему готика оказалась такой живучей, как она менялась от Уолпола до Стокера и что на самом деле скрывается за нашей любовью к страшным историям. Филолог делится пятью любимыми готическими романами, которые до сих пор отражают наши самые настойчивые страхи.

Что такое готический роман?

Готический роман появился в конце XVIII века как альтернатива просветительской литературе, где царила рациональность и строгая дидактика. Он позволял говорить о том, что было вытеснено за пределы «правильной» литературы: страхах, сомнениях, мистике, табу, тёмных уголках человеческой души.

«Готическая литература, как бы ярко она ни вспыхивала в разные эпохи, почти всегда оставалась на периферии “большого” литературного процесса. Уже в конце XVIII века в Европе появились специализированные издательства, которые выпускали исключительно готические истории, например издательство “Минерва”. У них был даже определённый цвет бумаги – голубой. Это само по себе показывало раскол между канонической литературой, призванной исправлять и поучать, и готическими текстами», – рассказывает Елена Шашкова.

Массовая культура взяла у готики самое яркое и живучее – эстетику страха и соблазна. Именно готические романы подарили современному кино и литературе образ тёмного героя, загадочного антагониста, который одновременно пугает и притягивает. Вампиры, одержимые монахи, проклятые дома, мрачные замки, ночные леса – всё это прямые наследники Уолпола, Радклиф, Льюиса и Стокера. По сути, поп-культура взяла у готики самое главное – умение превращать наши страхи в истории, от которых невозможно оторваться.

«Замок Отранто», Гораций Уолпол

Издательство: «МИФ»

Если вы задавались вопросом «Можно ли найти первый готический роман?», то Елена Шашкова отвечает – да. Такой роман написал британский писатель Гораций Уолпол «Замок Отранто» в 1764. Сам сюжет романа прост. Князь Манфред пытается удержать власть, но в его замке начинают происходить зловещие события: гигантский шлем падает с неба, убивая наследника, появляются призрачные фигуры, звучит пророчество о гибели рода. Манфред отчаянно сопротивляется, но власть судьбы неотвратима. Как отмечает Елена Шашкова, это не тот роман, который произведёт вау-эффект на современного читателя:

«Сюжет в “Замке Отранто” нельзя назвать особенно закрученным. Но внимание роман заслуживает уже потому, что именно здесь заложен канон готической истории, от которого потом будут отталкиваться все остальные авторы. Главная ценность романа – атмосфера: тайны, полунамёки, мистические совпадения, ощущение надвигающегося рока. Действие разворачивается в эпоху Средневековья, столь любимой готическими писателями, и именно Уолпол впервые канонизировал замок как главное место действия жанра. Скрипящие ступени, подземелья, страшный портрет, зеркала, цепи, скрытые ходы – всё это впервые собрано именно в этой книге».

Почему стоит прочитать? Сегодня обратиться к роману «Замок Отранто» стоит не ради интриги, а для понимания происхождения жанра. Это фундамент, с которого начинается вся готическая традиция. Книга небольшого объёма может стать первым шагом для тех, кто хочет понять, с чего всё началось.

«Удольфские тайны», Анна Радклиф

Издательство: «Азбука»

Вторым важным этапом в развитии жанра стала публикация романа «Удольфские тайны» Анны Радклиф. Именно она задала тон новому направлению сентиментальной готики, а её роман сделал готическую литературу модной в Европе. Книга была переведена на множество языков, в том числе и на русский. Пушкин не только сам зачитывался ей, но и «заразил» этим чтением семейство Лариных.

«Радклиф ввела в готический роман то, чего прежде никто не делал, – рациональное объяснение ужаса. Готика возникает в эпоху Просвещения, эпоху разума, и Анна Радклиф следует её духу. Страшное должно быть объяснено, загадка – разгадана, а любое чудесное совпадение в финале получает реалистическое толкование. В её книгах всегда присутствует лёгкое морализаторство, стремление показать, что зло наказуемо, а вера и разум побеждают», – объясняет филолог.

Парадоксально, но невероятная популярность готики в конце XVIII века сыграла против неё. Жанр стал настолько модным, что писать «готические романы» начали все, кому не лень. Появились слабые подражания, грубые копии, и Радклиф это глубоко огорчало. Она отошла от литературы.

Почему стоит прочитать? История юной сироты Эмили, которая оказывается в мрачном замке Удольфо под опекой зловещего Монтони, наполнена лёгкой недосказанностью. Скрип половиц, хлопнувшая ставня, шаги за стеной – именно Анна Радклиф собрала все признаки современного хоррора и показала, что повседневность может быть пугающей.

«Монах», Мэтью Грегори Льюис

Издательство: «Эксмо»

«Монах» – скандальный текст эпохи, основополагающий для тёмной готики. Здесь есть всё, что заставляет читателя вздрогнуть: инцест, преступление, падение, союз с дьяволом, появляющимся в женском облике. Главный герой – монах Амбросио, проповеди которого собирают толпы, а его почитают почти как святого. Но именно он становится жертвой одержимости. Он поддаётся соблазну, переступает запреты и шаг за шагом идёт к неизбежному падению и столь же неизбежному возмездию. Если Гораций Уолпол создавал атмосферу сверхъестественного, а Радклифф учила объяснять её повседневностью, то Льюис впервые сказал вслух то, что до него никто не решался сформулировать: источник зла и ужаса – сам человек.

«Льюис фактически вводит в готику мотив соблазнения демоном в женском образе, который затем станет ключевым для целой линии европейской литературы. Достаточно вспомнить “Влюблённого дьявола” Жака Казота.

Вообще, если говорить шире, то в европейской литературе планка нравственного императива всегда была значительно ниже, чем в русской. Отечественная словесность почти неизменно стремится дать герою возможность спасения, выхода, просветления. В западной литературе совсем иная логика. Там интерес лежит в самом процессе падения. Чем глубже герой падает, чем страшнее его путь вниз, тем сильнее притягательность истории», – рассказывает Елена Шашкова.

Почему стоит прочитать? Льюис в романе вскрывает тёмную сторону религиозной святости. Под блеском добродетели может скрываться жажда власти, плотское желание и готовность предать всё, во что веришь. Этот троп, популярный в современной массовой культуре, впервые заложен именно в «Монахе».

«Франкенштейн, или Современный Прометей», Мэри Шелли

Издательство: «Эксмо-Пресс»

Роман появился на фоне стремительно меняющейся эпохи первой технической революции. Каждый шаг прогресса всё острее ставил вопрос: а успеет ли за развитием науки развитие нравственности? Английская писательница Мэри Шелли почувствовала это раньше всех. Роман «Франкенштейн…» сочетает в себе черты готики и ранней научной фантастики.  Учёный Виктор Франкенштейн, вдохновлённый открывающимися перед ним возможностями, решает стать творцом и создаёт существо, которому не может дать ни воспитания, ни любви.

«Если в «Монахе» Льюиса впервые звучит мысль о том, что зло исходит из самого человека, то Шелли показывает кризис уже другой природы – кризис Просвещения, столкновение идеи разума с человеческой гордыней. Это начало романтизма, эпохи, когда становятся особенно важными вопросы свободы воли, ответственности и пределов человеческого “я”», – говорит филолог.

Почему стоит прочитать? В мировой литературе до романа Шелли не было подобной истории. Она стала классикой, разрослась в бесчисленные интерпретации в литературе, кино, театре, мюзиклах. Может ли занять человек место Бога? Ответ можно найти в романе «Франкенштейн, или Современный Прометей».

«Дракула», Брэм Стокер

Издательство: «Эксмо»

Хотя ирландский писатель Брэм Стокер и не первым, кто написал роман о вампирах, но именно он придал им тот классический облик, который мы узнаём в литературе и особенно в кино. Всё современное вампирское мифотворчество – дети Стокера. Сюжет, если пересказать коротко, почти архетипичен: граф Дракула прибывает из Трансильвании в Англию и приносит с собой древнее зло, угрожающее «новому миру» викторианской эпохе. Герои объединяют знания и веру, чтобы остановить его. Но в готике дело всегда не столько в фабуле, сколько в атмосфере. Карпатские леса, мрачные замки, Лондон в полумраке – всё говорит о том, что зло может быть повсюду, что оно уже проникло в привычные пространства.

Как отмечает Елена Шашкова, одним из самых устойчивых и противоречивых элементов готической литературы становится эротизм, который соединяет страх и желание, делая готический роман столь притягательным. Вампир с самого начала – фигура соблазна: он нарушает границы, вторгается в тело и захватывает волю, одновременно угрожает и обещает удовольствие. Филолог объясняет:

«Жажда крови в вампирских сюжетах  может символизировать влечение к запретному, к тому, что выходит за рамки социальных норм. Это отражает человеческий интерес к тёмным сторонам бытия и стремление исследовать границы допустимого. Это желание одновременно пугает и манит».

Почему стоит прочитать? Роман Брэма Стокера стоит прочитать хотя бы потому, что именно он сформировал тот образ вампира, который мы знаем сегодня. Брэм Стокер заставляет читателя постоянно ощущать присутствие зла. Роман о страхе, соблазне и границах человеческой природы.

Всё-таки почему мы любим страшные истории?

Елена Шашкова уверена, ответ на этот вопрос кроется в человеческой натуре: «Готика – живее всех живых, потому что обращается к самым древним и самым устойчивым человеческим страхам. Она пытается ответить на беспокойства современного человека, которые, несмотря на технологический прогресс, никуда не исчезли. Сегодня мы живём в мире информационного избытка, но при этом острее чувствуем отчуждение и сложности коммуникации. К этому добавляются внешние тревоги – экономическая нестабильность, ощущение непредсказуемости будущего. И готическая литература, всегда построенная на зыбкости, неуверенности, снова оказывается удивительно актуальной».

Текст: Алексей Могильников