«Стены, которых касался Достоевский». В летних палатах военного госпиталя сделали историческую находку

«Вскоре после праздников я сделался болен и отправился в наш военный госпиталь. Он стоял особняком, в полуверсте от крепости. Это было длинное одноэтажное здание, окрашенное жёлтой краской. Летом, когда происходили ремонтные работы, на него выходило чрезвычайное количество вохры. На огромном дворе госпиталя помещались службы, дома для медицинского начальства и прочие природные постройки. В главном же корпусе располагались одни только палаты. Палат было много, но арестантских всего только две, всегда очень наполненных, но особенно летом, так что приходилось часто сдвигать кровати», – пишет Достоевский в своём романе «Записки из Мёртвого дома».

Речь идёт о палатах омского военного госпиталя, остатки которого после долгих лет запустения сейчас пытаются сохранить. Больше века здание служило военными складами, куда, по большому счёту свозили мусор. В прошлом году Минобороны передало его в собственность Омской области.

«Здание разрушалось на наших глазах, и мы ничего не могли предпринять, – рассказал «Трамплину» руководитель ВООПИК Игорь Коновалов. – Нам не разрешали там работать, не разрешали с ним что-то делать. Мы бессильно смотрели на его разрушение. Сейчас разобрали завалы, уже вывезли три машины мусора. Ещё сколько мы вывезем, непонятно. Военные использовали это здание как склад мусора. Хотя там обнаружили старую мебель, которая, лежа там, уже приобрела историческую ценность».

Сейчас за бывшие летние палаты военного госпиталя отвечает Омский музей просвещения, а местные краеведы, наконец, получили доступ в помещение. Члены омского отделения Всероссийского общества охраны памятников проводят там еженедельные субботники по разбору завалов. И буквально на днях они сделали удивительное открытие.  

«Ещё в прошлом году мы на торцевом фасаде выполнили пробные шурфы фундамента, – говорит Игорь Коновалов. – Там мы обнаружили столбчатый кирпичный фундамент. Полагали, что под всем зданием он именно такой, не сплошной. Думали, что на нём уложены прогоны, на которые уже опираются стойки. Но вот буквально в эту субботу мы выяснили, что под продольными стенами летних палат есть ленточный фундамент, сплошная кирпичная кладка. Мы сделали пробный шурф, дошли до глубины примерно 80 сантиметров и остановились. Но фундамент продолжается глубже. Эта глубина заложения избыточна под деревянное каркасное здание. Более того, мы обнаружили, что к подошве фундамент расширяется двумя уступами. Площадь опирания там шириной около метра. Наши предки 200 лет назад строили на века. Они знали, что они строят деревянное каркасное здание, но фундамент под ним сделали не хуже, чем под каменное».

По словам Игоря Коновалова, 200 лет назад здание строили по проекту. Но даже на нём ленточный фундамент не показан. То есть, участники разбора завалов обнаружили его фактически первыми.

«Нижняя обвязка каркаса это уже не прогоны, это лежни, – продолжает Игорь Леонидович. – То есть, это балка, имеющая опирание по всей длине. Это вечная, нерушимая конструкция – даже несмотря на наличие культурного слоя и такую сложную историю. Последние 30 лет здание, по сути, не эксплуатировалось, было заброшено, ветшало. Но, тем не менее, выстояло и по сей день сохраняет устойчивость. Запас прочности настолько велик, наши предки строили настолько основательно и монументально, что даже несмотря на нашу безалаберность и такое небрежение к историческим объектам, здание все равно сохраняет устойчивость. Очевидно, что это далеко не сарай, как некоторые пытались его представить. Это абсолютно капитальное здание, которое стоит на ленточном фундаменте. Причём его характеристики вполне соответствуют каменному зданию. В дальнейшей реставрации мы будем опираться на это открытие».

Впрочем, у руководителя ВООПИК возникли разногласия по поводу судьбы этого здания с директором Омского музея просвещения, который курирует ход работ. Первый предлагает все оставить и сохранить в максимально возможном историческом виде. Второй сомневается, что это возможно.

«До сих пор методология окончательно не определена, – говорит Игорь Коновалов. – Важно определиться хотя бы в принципах реставрации. Подлинность объекта – это его главная ценность, и я настаиваю, чтобы здание было максимально подлинным, аутентичным.

Директор Музея просвещения настаивает на сносе здания и строительстве новодела. У нас нет взаимопонимания, нет единомыслия. Работаем, как лебедь, рак и щука. Я говорю, что у здания достаточный потенциал, достаточный запас прочности. Его можно восстановить в подлиннике, это будет и дешевле. И мы сохраним памятник. Предлагаю сохранить подлинное здание на тех отметках, на которых оно стоит. Если оно закопано, но его нужно выкапывать просто. Мы сможем говорить, что к этим доскам прикасался Достоевский. И это не будет бутафория.

Но методологические споры сковывают работу, мы до сих пор не определили стратегию. Директор музея предлагает всё снести, построить новое здание сделать его выше. И, может быть, что-то останется там историческое, несколько досок старых оставим».

«Трамплин» обратился за комментарием к директору Омского музея просвещения Игорю Скандакову. Он объяснил, что до недавнего времени там был склад № 4. Минобороны передало его Омской области. А уже региональное министерство культуры – в оперативное управление музея. 

«Никакого противостояния нет, – объяснил он. – Я говорю про то же, что и Игорь Леонидович Коновалов, только другими словами. И полностью его поддерживаю, что в вопросе восстановления этого здания нужна дискуссия. Речь идёт про летние палаты Омского военного госпиталя, там никогда не было отопления. Были ещё зимние палаты, с отоплением. Было 1000 квадратных метров, восемь больших палат. Осталось 250 кв. м, четверть. Какая из них арестантская, мы точно сказать не можем, это не установлено. Достоевский в “Записках из Мертвого дома” пишет о других больничных палатах. И это художественное произведение. Именно эти больничные палаты, которые мы обсуждаем, могли и не “видеть” Достоевского. Тут мы мифологизируем».

Игорь Скандаков апеллирует к тем фактам, что уже после Достоевского летние палаты военного госпиталя стали амуничником и неоднократно переделывались. Например, на месте окон появились двери. То есть, здание в его сегодняшнем виде отличается от того, каким оно могло быть во времена романиста.

«Объект в первую очередь должен быть безопасным и интересным для людей, – продолжает Игорь Скандаков. – Тут нужно определиться: мы хотим сохранить здание в его виде после перестроек или воссоздать то, которое было при Достоевском? Если второй вариант, то это будет новодел. Есть хорошие примеры, когда такие здания-новоделы реставрировались с максимально возможным сохранением исторической древесины. Но, надо понимать, что древесина заражена, её надо лечить. Если мы оставим всё, как есть, она всё равно погибнет через несколько лет. Нужно ли оставлять здание в таком состоянии, в котором оно находится сейчас? Нет, это опасно для жизни. Там балки по 300 килограммов каждая через 2 метра. Выдержат ли их гнилые опоры? Я сомневаюсь. Разобрать или разрушить здание мы, разумеется, не можем, оно охраняется государством. Но несущие конструкции прогнили, они не выдержат нагрузку. Мы хотим сохранить в этом месте часть подпорных конструкций. Старое бревно оставить как декорацию, за которой спрячем новую, прочную конструкцию.

Огромная благодарность омскому ВООПИК, членом которого я, кстати, тоже являюсь, за разборы мусора. Но все законные действия может производить только собственник. Вот, если сейчас мы соберем группу людей, у каждого будет своё мнение, что надо делать с этим зданием, будет 17 разных вариантов. Мы создадим комиссию при минкульте, где всё это будет обсуждаться».

В любом случае обсуждение вариантов того, как именно можно будет сохранить здание для истории – это дело будущего. Сейчас самое важное разобрать оставшиеся в этом месте завалы. Прикоснуться к истории родного города и принять в ней непосредственное участие могут все желающие. Это можно сделать во время еженедельных субботников, которые будут проводиться до заморозков. Все желающие могут присоединиться с 12 до 14 часов каждую субботу. Вход через отдельную дверь в заборе напротив дома № 13 на улице Гусарова.

­Автор: Анна Микула.

Фото: предоставлено ВООПИК